Глава 16
ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
Мустафа осторожно выглянул из здания. Внезапно воцарилась тишина. Дождь почти прекратился, гроза унялась. Казалось, что некая сила все выключила — рев мотора КамАЗа, гул далекого самолета. Все стихло. И больше никто не стрелял.
К рейтару приковылял Артем.
— Что случилось? Они его сбили?
— Похоже, наоборот, — мрачно ответил Засоль, не сводивший взгляда с искореженной и горевшей зенитной установки. Она лежала на боку метрах в ста от места, где они ее видели в последний раз. Рядом курилось несколько небольших воронок — не все снаряды попали в цель. Машине не хватило нескольких секунд, чтобы скрыться за стеной здания, уже уничтоженного первым залпом с самолета.
— Помогите мне, парни! — Малон Тахо внезапно возник слева. Он бежал к горящей машине, отбрасывая в сторону уже ненужный лазерный целеуказатель. — Там Соловей!
Мустафа бросился за ним. Следом, превозмогая боль в бедре, устремился и Полукров.
— Что с самолетом, Тахо? — крикнул вдогонку Артем.
— Уничтожен!
Малон подбежал к машине. Башню оторвало, и она лежала в стороне. Весь кунг, изуродованный и разорванный снарядами, полыхал. Передняя часть рамы также оторвалась вместе с кабиной, которая была сильно деформирована. Она тоже горела. При взрыве на нее вылилось много дизельного топлива. Тахо проворно отцепил разгрузочный жилет с оружием и боеприпасами, чтобы те не взорвались от перегрева. Швырнул в мусор, метнулся к кабине. Изнутри донесся стон.
— Он живой!
Малон и Засоль, обжигая ладони, принялись выгибать часть смятой крыши, мешавшую добраться до попавшего в раскаленную ловушку человека. Артем в это время хватал густую грязь и торопливо забрасывал пламя.
— Тахо! Ты уже горишь! — крикнул Мустафа, глядя на воспламенившуюся спину товарища, который втиснулся в узкую щель, где когда-то было лобовое стекло, и раздвигал железо руками и ногами.
— Он тоже.
Полукров зачерпнул глиняной жижи и бросил Малону на спину, гася огонь.
— Спасибо!
Смятая крыша наконец чуть выгнулась, и Засоль немедленно полез внутрь.
— Вот он! Юрьич! Юрьич, ты живой?! Черт, парни, у него кость торчит из ноги! И рука тоже сломана!
— Вытаскиваем, вытаскиваем! — крикнул Артем.
— А если что с позвоночником?
— Он сейчас сгорит! Хватай его, Муса! Тахо! Давай! Осторожнее!
Они принялись выволакивать комбата из раскаленной кабины. Соловей сдавленно вскрикнул. Он почти потерял сознание от болевого шока.
Рейтары и иноземец оттащили его от машины и осторожно уложили на кусок бетонной плиты.
— Что с «ганшипом»? — простонал Черный.
— Мы его сбили, дружище, — выдохнул Малон.
— Сбили… — На обожженном, почерневшем от копоти лице Соловья появилась улыбка. — Сбили. Все, отец. Они ответили…
Олег понимал, что это был совершенно другой самолет и правили им совершенно другие люди, но АС-130 являлся символом его личной войны. Детским кошмаром, когда такой же самолет разрывал беженцев в клочья и смешивал с дорожной пылью. В этой мешанине из крови, человеческих потрохов и грязи осталась и его маленькая сестра. Все, что он нашел, так это ручонка, сжимавшая куклу…
Каждый такой самолет стал его личным врагом. И каждый, кто в нем находился, считался если не убийцей сестры, то его наследником, достойным лютой смерти. Война во все времена была примитивным делом с одинаковыми результатами: кто-то кого-то убивал. И всегда существовала другая сторона — те, кто кусал в бессильной злобе кулаки, мечтая отомстить. Иногда эта ненависть становилась делом всей жизни — такова была личная война Олега Юрьевича Черного. Он старался не думать, что в уничтоженном ими самолете были вовсе не те, кто убивал его соплеменников и сестру. Одним безнаказанным воздушным пиратом стало меньше. Чья-то сестра доберется до дома, вырастет и будет не играть в куклы, а воспитывать своих детей. Да будет так…
— Какой отец? О чем он? — Артем вопросительно уставился на Тахо.
— Похоже, бредит. Болевой шок. Ожоги серьезные и два перелома. Один точно открытый. И еще неизвестно, какие увечья внутри.
Соловей прошептал:
— Ракетница…
— Что? — Мустафа склонился над ним.
— У меня… В кобуре… Ракетница… Пустите ракету… Мои бойцы увидят… И сразу включат рации…
Тахо достал ракетницу, благо та не взорвалась от жара, пока Соловей находился в горящей кабине.
Красная ракета взмыла над мертвым городом в очищенное от врага небо.
Артем извлек из кармана Черного его рацию, та оказалась разбита, и он включил свою.
— Юрьич! Юрьич, ты слышишь?! Какой канал?!
— Что?.. — простонал тот в ответ.
— По какому каналу они выйдут на связь?!
— Пятый…
— Проклятье, а я аптечку у Павла вашего оставил, — вздохнул Малон.
Полукров настроил нужный канал, и эфир взорвался голосами, спешно докладывавшими о событиях.
— Точно, увидели ракету, — хмыкнул Артем, утопил кнопку и громко заговорил: — Внимание! На связи Артем Полукров! «Волчья стая»! Ваш командир!..
— Дай сюда, — прорычал Соловей, поднимая здоровую руку.
Рейтар сунул ему рацию.
— Внимание… говорит Лесник, — начал тот, стараясь звучать тверже. — Пташка долеталась. Вам задача номер раз… Прочесать район восточной окраины Чертога и пригорода… Как слышно… Прием…
— Все понял, командир! — ответил заместитель.
— Погоди ты… Эй, Тахо…
— Да.
— Слушай… Сколько там экипаж…
— Тринадцать. Стандартный штат.
— Итак, Федя… Мне нужно тринадцать подтвержденных трупов… Я не хочу, чтобы какая-то свинья выпрыгнула с парашютом и ходила по моей земле… Пленных… Не брать… Как понял…
— Все понял, командир!
— Да что за херня, Соловей! — Артем выхватил рацию. — Федя! Прием!
— Кто это?
— Полукров! Вашему комбату нужна срочная и серьезная медицинская помощь! Немедленно снаряжайте машину с медиками в Чертог!
— Хорошо! Понял тебя!
Позади заревел мотор мотоцикла, и рядом возникла Химера.
— Вовремя ты, сестрица! — воскликнул Артем. — Тебе знаком этот Чертог? — Он пристально уставился в непроницаемый шлем.
Та невозмутимо пожала плечами:
— Я в любом Чертоге как дома.
Полукров не придал этому значения и продолжил:
— Лети со всей мочи к мосту! На южной окраине…
— Я знаю, где это. Не отвлекайся.
— Так вот. Там сейчас сбор батальона. Проведи к нам машину с медиками, но чтобы в свищи не попали!
— Да я понимаю. Что-нибудь еще?
— Ходокири прихватите!
— Сделаю. — Химера рванулась с места, и мотоцикл умчался прочь.
