Так не должен ли умереть человек, чтобы на свет появился тот, кто спит внутри? Так где же тот путь, что приведет меня к гибели?
Мои вещи лежали скомканной кучкой на полке, вызывая неприятные ассоциации с мертвой летучей мышью. В купе было два места, я предусмотрительно выкупила и вторую койку, чтобы ко мне посреди ночи не подселили кого-нибудь. Сегодня мне требовалось одиночество.
Пробуя развеять грустные мысли, я нажала на кнопку вызова проводника. Тот открыл дверь буквально через минуту.
— Что изволит госпожа?
— Чай и груду бутербродов. С рыбой. Какие вы можете предложить?
— Лосось, форель, семга, судак…
— Вот со всем этим и сделайте.
— Хорошо, госпожа. Что-то еще?
Я задумалась.
— И пирожное.
— Какое-нибудь особенное?
— На ваш выбор. Только не очень сладкое.
— Позвольте уточнить, госпожа. Груда бутербродов — это…
— Это штук шесть или семь.
— Хорошо, госпожа.
— И чай должен быть с лимоном…
Проводник поклонился и исчез. Дверь в купе бесшумно закрылась.
Есть такая особенность у моего организма решать сложные вопросы за едой. Приятное времяпрепровождение, вероятно, как-то влияет на проблему выбора.
Проводник вскоре вернулся, неся перед собой поднос, на котором было все, что я заказывала.
Семь замечательных бутербродов, где на густо намазанной маслом булочке лежали ароматные кусочки копченой рыбы. Рядом с ними пузатая кружечка со специальной крышечкой, которая удерживала температуру напитка. И замечательное пирожное, видом напоминающее слоистый “наполеон”. В маленькой вазочке стоял букет синих фиалок. Неожиданно, но приятно.
— Благодарю вас, — улыбнулась я. — Сколько я должна?
Проводник назвал сумму, и я полезла в сумку. Вытаскивая кошелек, я почувствовала, как что-то скользнуло по моей руке. Ухватив мягкий кончик, я вытянула на свет шелковый платок туги. Проводник побледнел, взял деньги и, суетливо поклонившись, вышел.
Удивительный народ индусы. В какие бы одежды ни рядила их цивилизация, они всегда останутся собой. Индус, в какой бы храм он ни ходил, всегда помнит своих богов. Может быть, именно это и отличает индусов от других народов.
Мне вспомнился один из многочисленных манифестов антиглобалистов, в котором они очерчивали сферу деятельности своего движения.
“Сейчас борьба ведется не за какую-то конкретную страну, конкретную область или континент. Борьба ведется за территорию! За территорию, на которой мы, так или иначе, потесним власть корпораций, власть капитала и империализма. И опираясь на нее, на эту освобожденную землю, мы опрокинем глобализм по всему миру”.
Выбор пал на Индию, вероятно, еще и потому, что народ, населяющий эту страну, так и не смог абстрагироваться от своего прошлого, культурных традиций, национальных особенностей. Не смог и не захотел. Он ухитрился сохранить крохи своего особенного колорита, в то время когда большая часть всего остального мира стремительно сдавала позиции перед наступлением всеобщей стандартизации, уравниловки, стирания граней. Огромная шлифовочная машина прошлась по головам и спинам, уничтожив пики и вершины, засыпав впадины щебнем и превратив все вокруг в большую равнину серого цвета, вместо солнца повесив в небе колоссальную “М”. Букву из неонового света и пластика, с которой начиналось название известной забегаловки…
Глупо, конечно. Я сожалею о традициях, об обычаях, об этих особенных слагаемых, без которых немыслима культура народа, но забываю о нищете, о золотом миллиарде, о стремительно растущем расслоении общества на очень богатых и очень бедных, о перераспределении полезных ископаемых и уничтожении плодородных земель. Система работает настолько четко, что подобные события проходят незамеченными. Впрочем, как и нивелирование культуры разных народов в единую, пресную жвачку Ведущего музыкального канала.
Дело, наверное, просто в масштабах. Все эти традиции, верования, особенности воспитания можно уничтожить очень быстро, достаточно только длительной атаки масмедиа, и вот уже подрастает поколение, которое говорит на смешении языков, путая родную речь с зарубежной, а иностранную историю со своей. Редкие голоса бьющих тревогу гуманитариев забиваются хором массовых писак, воспевающих новый образ жизни. Вот и все. Дорогостоящая, но вполне возможная операция, которая требует сравнительно немного времени, а проходит совсем незаметно, безболезненно.
С природными ресурсами, обнищанием народных масс и прочими “радостями” глобализации дело обстоит несколько иначе. Сложнее, незаметнее. Да и сроки тут несколько другие, и маски одеваются соответствующие. Никакой агрессии, никакого давления. Только дружественные отношения, только “цивилизованный рынок”.
Подписываются договора и выгодные контракты. Международные фонды протягивают “руку помощи” тому или иному государству. Дотации, денежные вливания в экономику, купленные политики, ворье, кредитование частного капитала без условий, без проверки платежеспособности. Искус, избежать которого способны очень немногие. Как следствие — банкротство частного капитала, банкротство среднего класса, стремительный откат в нищету тех, кто недавно с трудом из нее выбрался.
А там недалеко до падения курса национальной валюты, внешний долг, растущий, как на дрожжах. И вот уже на горизонте виднеются новые “выгодные контракты”, новые вливания в экономику, но теперь уже на других условиях. Полезные ископаемые страны-банкрота постепенно становятся достоянием корпораций, которые исхитрились провернуть удачную сделку в государственном масштабе.
Мир с момента своего сотворения делился на хищников и тех, кого эти хищники едят. Кто-то из “особо умных” сказал, что эволюция закончилась. Вранье. Она перешла на тот уровень, который уже недоступен сознанию обычного человека. Легко рассуждать о выживании сильнейшего, когда вы смотрите в микроскоп, где одна амеба потихоньку переваривает другую, а вы в любой момент способны растереть их обеих пальцем, но попробуйте замахнуться на что-то большее! Родовой строй был сожран рабовладельческим, потом пришло время феодальных хищников, которых впоследствии сожрала буржуазия. И вот, кажется, все кончилось. Демократия оказалась самым сильным плотоядным. Она уничтожила все остальные социальные формы, переварила их в своем бюрократическом нутре. Что же дальше? Эволюция остановилась? Черта с два. Она не остановилась, она перешла на другой уровень. И теперь уже само существование государства поставлено под сомнение. Основа всего — суверенитет — признан эфемерным понятием. С легкой руки военной машины одной Империи введен удобный во всех отношениях термин “ограниченный суверенитет”. Легко и приятно оперировать подобными понятиями. Границы пока сохраняют свою силу, но только для выполнения полицейской функции. Государство теперь — это “то, что едят”. Добыча, овца в отаре. Буржуазия сожрала независимых баронов феодализма, теперь корпорации отрывают кусок за куском от государств. Эволюция никогда не останавливается. Шевелитесь, иначе станете добычей. Существо, потерявшее свое предназначение, обречено.