Спонтанная локальная заморозка долго не продлилась. Иней на почве и на комбинезоне начал таять. Сколько же градусов в минусе избирательно выморозили этот кусочек территории? Наверняка не меньше трёх-четырёх десятков. Судя по острой необходимости согреться.
Ник добыл из рюкзака ёмкость с медицинским спиртом. Открутив крышку-стакан, замёрзший репортёр до середины наполнил её содержимым фляги, затем разбавил 50 на 50 водой и опрокинул содержимое в рот. «Соточка» пролудила глотку. Котомин изнурённо присел на ближайший валун, чтобы совсем оттаять.
— Для этих целей прикупи отдельную фляжку. Разбавь заранее и в нужную минуту не будешь алхимичить. — Ещё один сталкер, пробегавший мимо, появился внезапно и подсел к Нику. Журналист невольно усмехнулся. Алкоголь мужиков притягивает, как по волшебству. Это даже Зона не вытравит. — Градус в спецфляге, — внезапный собеседник отцепил со своего пояса упомянутую ёмкость и протянул её Нику, — всегда должен быть повышен. Объём меньше — эффект больше. Ну, давай за твой первый морозняк!
Ник плеснул в свой стаканчик и употребил ещё. Горло обожгло неслабо, новая волна тепла прокатилась по телу. Хорошо-о… Да, водички в этой смеси явно меньше половины.
Сталкер принял назад спецфлягу и сделал большой глоток. Вздрогнул, покряхтел, занюхивая рукавом, и положил руку на плечо Котомина.
— Друг, я один выжил сегодня, из нашей группы… с очистками рубились! Понимаешь? — Он смотрел на Ника глазами, действительно ожидающими понимания. Репортёр затряс головой, мол, коне-е-ечно, понимаю, а как же! Хотя не понял. Какие очистки?…
— Думал, добегу до посёлка и бахну уже тамочки, а тут вижу, молодой отморозился, ну, думаю, как мимо проскочишь… Сейчас ещё глотнём и вместе порулим. Ты только не думай, что я алконавт… мы ж квасим не из потребности нажраться, а в силу необходимости. Мозги перегрузить, снять натяжение нервов. Вот и пользуемся самым дешёвым, действенным и популярным способом отрубания памяти и мыслей… Ты меня слушай, новичок, и на ус мотай. Я, когда хмелею, поговорить люблю… В прошлой жизни я писателем-сатириком был, привычка мусолить слова о себе напоминает… Трезвый-то я нынче молчу, как партизан. Молчуном кличут меня поэтому, будем знакомы.
Они так и дочапали до посёлка (чвак-чвак, чвак-чвак по вездесущей грязюке!), два пьяных кореша, почти коллеги, в обнимочку, общаясь на разного рода «хвилософские» темки. Стартовый день в Зоне первоходку Николаю Котомину показался более чем насыщенным, и он решил, что вполне заработал отгул до завтрашнего утра.
Мозги перезагрузить, ослабить натяжение нервов…
Пока что спать Лучу не хотелось совершенно. Полулитровая бутылка энергетика сон отогнала на дальние подступы. Охотник сидел и напряжённо втыкал на корявую бронеплиту двери и ржавые пружины дивана, загородившие проход в комнатку.
Печку выключили, и сейчас помещение освещалось светом диодных лампочек, припаянных прямо на коробку аккумулятора. За столько лет ничего более экономного придумать не сумели. По расчётам, стандартной «баночки» этой хватило бы на три месяца непрерывного свечения шести диодов. Но этот ресурс никто не проверил, так что не факт. Либо проверяющий не протягивал столько месяцев в Зоне, либо доводилось, сбросив лишний вес, спасать шкуру свою, либо что угодно другое мешало… Подобный светильник являлся одноразовым, самым дешёвым, и, по идее, если его включать только по надобности, то многим хватало на всю жизнь.
Средняя продолжительность которой — на порядок меньше, чем в мире «большом». Вот почему каждый, кто в Зоне сумел несколько лет уцелеть, заслуживал право считаться ветераном. А сталкеры, что протянули срок больший, чем десяток лет, те немногие, кто не сгинул в Зоне или не сбежал из неё, звались старожилами. О тех же, кто проходил в сердце Черноты намного больше десятка, — уже легенды слагались. Чтобы хоть из уст в уста передать инфу, показать молодым пример того, что такое возможно.
Насколько больше, обычно никто уже не подсчитывал. Ведь почти некому было помнить, а компьютерные базы данных периодически в Зоне самоликвидировалась. Иногда выбросы злой энергии случались настолько мощные, что потом всю электронику восстанавливать приходилось, то есть заново обзаводиться ею. Да и численность сталкеров после таких ураганных всплесков резко сокращалась. Помнил о начале своих зонных похождений разве что сам легендарный этот старожил — если мог и если хотел помнить.
До вынужденных каникул Луч иногда вспоминал свою первую ходку. Редко, но всё же думал о своих поступках, которые засунули его в Черноту. Несмотря на сугубую бесполезность этих мыслей для текущего выживания, память сохранила некоторые дорогие сердцу моменты. В «отпуске» он вспоминал те события многолетней давности часто. Неудивительно. Этому способствовало возвращение в реальность белого мира. В особенности невольная встреча с человеками, знакомыми ещё по дозонной жизни.
Однако с того момента, когда Луч вновь просочился сквозь периметр и вернулся в Чёрный Край, он больше не возвращался мысленно к своему первому «пришествию». И подумал о нём только сейчас, сон Джона-Зверя сторожа, напарника своего бывшего и нынешнего. Да, всё повторяется… Это светодиодный фонарь, которому теоретически суждено жить месяца три, высветил в памяти ассоциации из прошлого.
Кто б мог предположить, что гламурный раздолбай Женька Осадчий станет первым человеком, который не испугается принять правду, открытую ему Лучом! И что именно он, уцелев, останется чуть ли не единственным живым напоминанием о тех ужасных днях и ночах, когда Луч только-только потерял свою первую напарницу, незабвенную Шутку.
«До её исчезновения три с половиной года… и дюжина, с академ-отпуском включительно, с момента посвящения Жеки. Ну и упрямый же я тип оказался! Кто б мог подумать, что до этого времени дохожу… в особенности после того, как остался тогда совсем один. Сколько лет прошло, а всё не забуду никак. Наверное, потому что не видел её труп. Так и не поверил, что сгинула!..»
Смутное ощущение чьего-то присутствия вынудило сталкера насторожиться. Ни звука, ни света, ни тени, мелькнувшей сквозь дырки в диване. Но близость чьего-то живого интереса к его собственной персоне, будто холодной ладонью, коснулась распаренной кожи. Сталкер знал эту внезапную уверенность, вспомнил, точнее. Ничего хорошего она не сулила… Носком бота он легонько толкнул спящего Зверя. Напарник моментально распахнул глаза и, не пошевелившись, огляделся по сторонам, вращая ими. Луч приставил указательный палец к губам, потом указал на вход. Джон беззвучно перетёк в положение на корточках и тоже стал ждать, изготовясь к любым неожиданностям.
