— Да всякое! — покрутил головой пленник, становясь все более разговорчивым: — Я осенью как раз два месяца охранял один, тут, в Подмосковье, так в нем, по-моему, химики какую-то дрянь делали!
— А почему ты думаешь, что моя жена может быть в этом… превентарии? — спросил Сергей.
— Ну, в офисе у нас её нет! Это точно, я бы знал! А больше я мест, где можно было бы держать человека, не знаю! И потом: в первентарии же удобно — там и жилые корпуса есть, и столовая, и спортзал, и все остальное!
— А где находится этот… «серпентарий»? — спросил Борис, выехав, наконец, на Ленинградку и прибавив газу.
— Возле Ногинска! Там раньше был пионерский лагерь, а потом фирма его выкупила…
— Чем вообще занимается ваша фирма? — после вопроса о Кате этот интересовал Воронцова больше всего. Пленник приосанился и выдал:
— Поддержкой и развитием интеллектуального потенциала России!
— Чем-чем?! — переспросил Воронцов: — А на хрена же вам тогда такая охрана, с автоматами, и прочьей амуницией?
— Так мозги сейчас в мире — самый ходовой товар! — важно обьяснил парень: — На нас по началу столько наездов было! Ну, я тогда еше не работал, ребята рассказывали — страшное дело!
— Ладно, давай адреса офиса и этого… превентария, и можешь проваливать! — устало сказал Воронцов, и тут же спохватился — отпускать этого бойца было ни как нельзя, он сразу поднимет тревогу, хотя, тревога у них, наверное, и так уже по полной программе — Прибор, Связной, камера связи, исчезновение вот этого вот архаровца… Только бы они не решили отыграться на Кате!
— Вы меня отпустите? — теребил Срегея за рукав пленник.
— Нет, посидишь пока в одном укромном месте! — покачал Воронцов головой, ткнул Бориса в плечо: — Давай в тот подвальчик, помнишь?
Борис кивнул:
— Еще бы!
Пленника, предварительно обмотав скотчем, так же, как и Наставника, посадили в теплый подвал одного из старых домов на бутырской улице. Когда-то давным давно, казалось, в какой-то другой жизни, Воронцов с Борисом, недавно познакомившиеся, опробывали там самодельный миноискатель, собранный Сергеем — Борис тогда всерьез увлекался кладоискательством, оставив свою археологию.
На счастье, никто не видел, как двое вывели из машины третьего, со связанными руками, и увели вниз по узкой, выщербленной лестнице. Из этого подвала через тайный ход можно было попасть в обширные подземелья под центральной частью Москвы, где Борис с Сергеем немало поблуждали прошлой осенью.
В сами катакомбы Воронцов решил не лезть, а так же, как и с Наставником, примотал пленника к какой-то железной конструкции, наказав сидеть тихо. «Он все равно будет кричать, и утром его, пожалуй, кто-нибудь да услышит! Так что за ним даже не придется возвращаться!», — подумал Сергей, вслед за Борисом поднимаясь по лестнице наружу.
Друзья вышли на улицу, закурили, сели в машину, Борис зевнул и спросил:
— А теперь куда? В этот… серпантарий, или как?
Сергей потер руками слипающиеся глаза:
— Давай в превентарий! Если там пусто, поспим часа три-четыре, и с утреца нагрянем в офис!
Борис вздохнул, пробубнил что-то про то, что его выгонят с работы, завел машину и они поехали…
Где-то в центре Москвы…
Учитель пребывал в состоянии «черной меланхолии». И действительно — срывалась генеральная акция, тут есть от чего впасть в уныние — более идиотской ситуации представить было трудно. Он все продумал, все просчитал, все проверил, а в результате все его планы летят к черту из-за одного слишком эмоционального телохранителя, имеющего привычку сперва стрелять, а потом думать. Учитель в раздражении походил по кабинету, потом подошел к черному треугольному столу и резко ударил ладонью по панели вызова — надо было на ком-то сорвать злость, и чем скорее, тем лучше…
Спустя пару минут в кабинет вошли Андрей Сергеевич и Дмитрий Дмитриевич, подошли к столу, но не сели, молча уставившись на своего шефа — характер Учителя они оба знали достаточно хорошо.
— Итак, господа хорошие, где? Я вас спрашиваю, где Прибор? Молчание — это не ответ! Извольте дать какие-нибудь объяснения!
— Данных пока нет, господин Учитель! — негромко произнес Дмитрий Дмитриевич: — Если бы они были, вы бы уже о них знали… Ищем, проверяем, анализируем…
— Ага, они анализируют! — взился Учитель: — Они проверяют! Меня не интересует процесс! Меня интересует только результат! Зарубите это на своем носу! А вы что молчите, Андрей Сергеевич? Вам вообще нечего сказать? Хороши помошнички…
Учитель некоторое время молчал, расхаживая вдоль одной из сторон стола, потом повернулся к попрежнему стоящим помошникам:
— Попытайтесь хотя бы выявить его связи — к кому он может пойти, к кому может обратиться за помощью, в конце концов, куда он пойдет спать этой ночью, домой-то ему нельзя!
— Работа по проверке связей Воронцова уже ведется, господин Учитель! Есть первые результаты, по ним проводиться работа!
— Хорошо… — Учитель нагнул голову, потом подумал и сказал: — Я думаю, надо подключить к этим поискам милицию — пусть поработают на нас.
— Господин Учитель! У нас нет своих людей, сколько-нибудь значимых в иерархии МВД. Только низовые сотрудники.
— Я знаю! Мы, как говорил вождь и учитель мирового пролетариата, пойдем другим путем! Напишите заявление об… ну, скажем, об ограблении одного из «КИ»-клубов его бывшим членом Воронцовым Эс. Эс., укравшим ценный научный прибор! Да, да! Чем правдивее информация, тем лучше! Пусть Воронцова ищут все — и ФСБ, и МВД! Я все продумал — нам помогут их же собственные предрассудки и традиции, сложившиеся ещё в советское время! Взаимо проникающей информации не будет — эти ведомства идут на совместные действия только по приказу высшего руководства, а мы «зарядим» их снизу! Главное — тщательно проработайте все нюансы, сделайте грамотное заявление в МУР, пусть сыщики повертятся! Передайте им фотографию, все приметы Воронцова, но только так, чтобы комар носа не подточил! И обязательно оговорите с «муровцами» момент задержания — на нем должны присутствовать наши люди! Ну, придумайте что-нибудь, мол, прибор очень ценный, нужна консультация, а то при неквалифицированных действиях возможно… не знаю, ртутное загрязнеение какое-нибудь, или ещё что-то, словом, придумайте — не мне вас учить!
Превентарий находился почти на полдороги из Москвы в Ногинск, и стороний человек ни за что бы не догадался, что скрывается в конце неприметной, узкой дороги, ни к селу, ни к городу вдруг ответвляющейся от основной магистрали.
Борис свернул на эту дорожку, переключил фары на ближний свет, а потом, по совету Сергея, и вовсе выключил их. Дорога шла изгибами, вокруг расстилались перелески, рощицы, блестел под луной снег. Борис вел джип медленно, вглядываясь в сереющую перед ним полоску асфальта.
