Под этим напором я не выдержал. Ноги задрожали и соскользнули. Я падал и, кажется, смеялся, потому что чувствовал себя как главный герой «Побега из Шоушенка», когда он вываливается из канализационной трубы и стоит под дождём.
Я вытянул руки и что-то поймал. Что-то такое важное и прекрасное…
Удар.
Боль перешла за все мыслимые пределы. Я уже не воспринимал её. Я видел только Сердце Красавицы, которое держал в руках над собой.
Руки дрожали. Я не чувствовал пальцев. И не мог крикнуть.
— Пасуй мне, я открыт! — В поле зрения возник Сайко, схватил камень и исчез.
Кажется, я заплакал.
Чувствовал что-то мокрое и тёплое, что текло по лицу. Хотя, возможно, это была кровь той здоровенной хреновины, что я прикончил наверху.
Я видел над собой отверстие, видел, как оттуда что-то лезет. Свет наверху померк, закрытый телами. Слышалось клацанье металла о бетон… К нам спешили нюхачи.
Я шевельнул губами.
Алеф возникла надо мной, её лицо перекошено от ужаса. Она закрыла собой опасное зрелище, и так велик был соблазн смириться с этим, но…
Я кашлянул кровью и вспомнил, как кашляла кровью она в моём видении. И что-то внутри меня починилось, собралось с силами, чтобы смогли родиться внятные звуки.
— Гайто, — просипел я. — Гайто!
Алеф отстранилась.
— Гайто! — крикнула она. — Ей ты не нужен сейчас, иди сюда, Крейз зовёт!
Вечность. Топот ног. И — лицо Гайто. Таким могло бы быть лицо демона войны.
— Чёрт, Крейз… — Он оценил мои повреждения.
— Верх, — шепнул я. — Верх!
Гайто поднял голову и выругался.
— Тащи его отсюда! — рявкнул он на Алеф и широко расставил ноги, сжал кулаки.
Меня потащили. Я закрыл глаза, когда увидел, как из глаз Гайто вверх ударил поток плазмы. Нет зрелища более успокаивающего. И нет более прекрасных звуков, чем визг заживо горящих в шахте порождений Гнили.
Но отключиться не получилось.
Мозг тяжело, со скрипом, но упорно анализировал ситуацию.
Кто-то сейчас вскрывает Лин грудную клетку — это хорошо. Где-то Сиби, которой досталось пусть меньше, чем мне, но тоже неплохо. Илайю уволок Ликрам.
Мы — в туннелях, контуры которых не закрыты. На нас в любую секунду может обрушиться нечисть. Что она, собственно, и делает сверху.
Получится ли у нас тут, на месте, собраться с силами и пробраться к лифту? Вряд ли. Значит, вариант один.
— Надо уходить, — сипло сказал я. — В жилую часть. Там двери…
Да, там можно занять хоть какое-то подобие обороны. Собраться с силами, насколько это возможно без жратвы.
— Пока не закончат с Лин — никуда не пойдём. — Алеф уже катала по мне солнышко. — Лежи, не дёргайся даже мысленно.
— Ты не хотела идти со мной…
— Крейз, я объяснила, Лин…
— Ты сказала, что лучше умрёшь, чем будешь терпеть боль.
— Это было тысячу лет назад.
— Да… Ты — пошла со мной. — Я улыбнулся. — Прости, что… не сдал… вовремя…
— Ты сделал то, во что верил. И это всё равно ничего не изменило, Крейз…
— Пока не изменило.
Погасло солнышко. Алеф уставилась мне в глаза. Она была… в ужасе.
— Крейз, о чём мы говорим?
— Понятия не имею.
— Я как будто… Словно это был объединённый режим. Я не знаю, кто говорил вместо меня.
— И я не знаю.
Она наклонилась надо мной, её волосы заслонили мне периферическое зрение.
— Но ты ведь тоже видел это? — допытывалась она. — Видел? Мы были вместе, и я умирала — у меня дома, в нашем семейном особняке.
— Я видел нашу общагу, универ…
— Ты нёс меня куда-то. И Хирург был там. И ещё эта…
Я хотел подсказать имя, но так получилось, что мы произнесли его одновременно:
— Нилли.
И уставились друг на друга.
— Крейз, что происходит… с нами?..
То, о чём говорила Хранительница.
Что-то рвалось сюда, в эту реальность, извне. Что-то, чему не было здесь места. Что-то, чему не найти объяснения, пользуясь тем мышлением, которое есть у нас сейчас.
Всё вертелось и размывалось, как будто на нас воздействовал крикун или другой Мальстрём.
Свет погас на пару секунд.
Вскрикнула Алеф.
Кто-то тихо выругался, и лампы зажглись снова.
— Готово, — услышал я дрожащий голос Райми. — Это было охренеть как отвратительно, я постараюсь забыть об этом как можно скорее, но — готово!
— Вы только послушайте эту наглую сучку. — Голос Сиби был вообще едва слышным, но он — был. — Ей на халяву дали пощупать грудь, а она ещё и жалуется.
— Гайто, что там? — Голос Данка.
— Ничего хорошего. Рвутся.
Звук, с которым плазма испепеляет всё на своём пути.
— У нас трое лежачих, Целители истощены, — сказал Данк. — Жилая часть рядом, если бы там кто-то был — они бы уже прибежали сюда. Гайто — прикрой отход, Ери, Майлд — хватайте Крейза, Сайко и я — Лин, Сиби самая лёгкая — Райми и Алеф. Отходим!
— Ты ж моя сладкая, будь понежнее! — пропела Сиби, видимо, встречая Райми. Та в ответ что-то неразборчиво буркнула.
Я кивнул Алеф. Та, поджав губы, встала и шагнула в сторону.
Меня подхватили. Изо рта вырвался полузадушенный крик боли.
— Терпи, скоро отдохнём, — сказал Майлд.
Он закинул себе на плечо мою правую руку, Ери — левую. Меня поволокли.
— Исключительно неудачный рейд, — пропыхтел Ери. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мы, кажется, просрали вообще всё, что только могли.
— Ты жив? — резко спросил Майлд. — Вот и радуйся этому, если нечему больше.
— У нас даже еды нет…
— Значит, будем жрать тех, кто менее важен. Можете начать с меня.
— Майлд, я просто говорю…
— А ты попробуй просто заткнуться.
Ери попробовал, и у него неплохо получилось. Мне даже понравилось.
— С каких это пор ты начал так ценить жизнь? — спросил я Майлда.
— Примерно с тех пор, как твоя благоверная перестала размазывать сопли, — отозвался он. — То есть, после встречи с Хирургом. Занятно. Думаешь, это связано?
— Так тебе скажу, Майлд, — прохрипел я. — Либо всё это дерьмо в целом как-то с чем-то связано, либо тот, кто это устроил — конченый мудак и психопат.
— Ты хочешь сказать, есть шансы, что он окажется вменяемым добряком?
Но тут мои силы иссякли, и я больше не смог поддерживать диалог.
Впереди появилась дверь.
Первыми шли Райми и Алеф, волоча Сиби. Сиби, похоже, отключилась: голова болталась, и не было слышно похабных комментариев.
Дверь была закрыта. Райми одной рукой провернула колесо, открыла. Они вошли в жилую часть…
— Нет, — шевельнул я губами, но звука не получилось.
Может, потому что я уже не в силах был говорить.
А может, потому что тварь, которая оказалась за дверью, всегда действовала на меня именно так. Парализующе.
В жилой части Места Силы стоял мой старый знакомый крикун.
И как только я его заметил — воронка, что была у него вместо лица, начала пульсировать, рождая этот звук, уничтожающий волю.
— У-у-у-у-ум-м-м-м-м, у-у-у-у-у-у-у-у-ум-м-м-м-м-м!
64. Некультёпая
Я не смог крикнуть, не смог предупредить. А они — они будто не замечали.
— Давай, — пропыхтела Райми. — Проходи первой.
Алеф прошла, следом — Райми.
Они шли прямо на крикуна.
Они прошли сквозь крикуна, как будто он был призраком.
И меня тащили к нему, а я не мог даже упираться, не то что бороться.
— У-у-у-ум-м-м-м, у-у-у-у-у-ум-м-м-м-м!
Пространство и время полетели в воронку. Всё мироздание отправилось на слив.
И я разобрал слова:
«Ты выжил. Ты вспомнишь. Ты — готов. Шесть — вместо пяти. Делай! Десять вместо шести — делай! Живые. Не служить тьме. Спастись. Оправдать. Не зря погиб. Не напрасно».
— Твою мать, нельзя поаккуратнее? — возмутился, остановившись, Майлд.
Меня вырвало под ноги.
Ребята тактично подождали, чтобы я не наблевал сам на себя. Как будто это могло хоть как-то испортить мой внешний вид.
А когда я поднял голову, крикуна уже не было.
