class="p1">Напевая, она что-то собирала, периодически наклоняясь. Когда Ингвар дошел до нее, то увидел, что она держит маленькие белые цветы.
— Юкио? — Хильда повернулась к нему и улыбнулась.
(Юкио? Ах да…)
— Почему ты называешь меня так? — спросил парень первое, что пришло в голову.
Тут к его спине прижались.
— Так ведь тебя так зовут, — жарко прошептала в ухо Сидзу и хихикнула…
… Чиоко поднялась с футона. Дверь в комнату с энгавы была открыта. Женщина, тихо ступая, подошла к выходу.
Телескоп стоял прямо у выхода. А рядом с ним, свесив ноги, сидел мужчина.
— Макото… — голос Чиоко дрогнул.
Мужчина посмотрел на нее, улыбнулся.
— Чи-тян, — ласково ответил он.
На деревянных ногах Чиоко подошла к Макото.
— Вот видишь? — усмехнулся мужчина. — Уже не больно, правда?
— Да, — еле слышно ответила женщина.
Действительно, привычная тянущая боль в груди… Ее не было. Как и той вечной пустоты, где-то в животе.
— Ну-ну, давайте все же не сразу, — хмыкнул Макото, когда Чиоко потерла живот.
Мужчина отвернулся. А Чиоко смутилась. Она посмотрела туда, куда глядел Макото. А там был луг. Весенний луг, с еще желтой травой. Кое-где даже виднелись остатки грязного снега.
Чиоко ощутила, что ей нужно идти. Просто необходимо! Она сделала шаг. Потом еще один. Спустилась с крыльца.
— Иди, иди, — хмыкнул Макото, кивнув, когда Чиоко обернулась. — Все когда-то заканчивается, Чи-тян. Но и начинается тоже.
И Чиоко пошла. Босиком по холодной земле. Туда, куда ее тянуло что-то.
— До свидания, Чи-тян! — донесся до нее голос Макото…
… Море накатывало на берег белые гребни волн. Шагах в тридцати от кромки прибоя, берег резко вздымался вверх белыми скалами.
Летти подошла к краю обрыва. Ветер трепал ее волосы.
— Мам, — тихо произнесла девушка, даже не сомневаясь, кто положил руку на ее плечо. — Как же так вышло? Почему ты тогда…
— У меня рядом не оказалось таких подруг, — ответила Инга Ёнгсторм. — И такого мужчины.
— А папа? — сухо спросила Скарлетт.
— Всему свое время, Летти, — ответила женщина. — Ты все узнаешь. Когда будешь готова.
— Сейчас не готова? — несколько резко бросила Скарлетт.
— Твои крылья еще не столь сильны, дочь, — твердо ответила Инга. — Прими свою силу. И свою Судьбу, Валькирия. Никто из нас еще не дожил до старости. Всегда молодые Девы Битвы.
— Не смерти я страшусь, но Забвения, — процитировала Летти.
— Береги его, — произнесла Инга. — Дух его очень силен. Но иногда и ему нужна помощь.
— Это ты про Юкио? — уточнила Скарлетт.
— Рагнарёк близится, Летти, — произнесла Инга. — Два мира сойдутся в схватке. Каждый должен будет выбрать.
Налетел сильный порыв ветра. Скарлетт обернулась… И увидела огромное черное зеркало. И в этом зеркале отражалась… Валькирия.
— Вечно молодые… — пробормотала девушка.
Смотря на себя…
Человек, в рваном хитоне, стоящий напротив сидящего в кресле.
«Твой выбор, Иешуа», — он не слышит, что говорит старик в доспехе и в белом плаще стоящему перед ним, но читает по губам.
Тропинка в гору. Три креста. Палящий зной.
Лицо женщины. Она злорадно улыбается.
«Где же твои ученики? Ты один. Ты ранен и слаб. Солнце скоро убьет тебя. Прими мою силу. И все тут же закончится».
Короткое сражение и крест валят на землю.
«Проклятье. Мы чуть не опоздали»
«Быстрее, они сейчас будут здесь»
Берег реки. Та женщина стоит на коленях. Она довольно уже довольно стара. Она смотрит прямо в глаза, на ее лице не страх, а злоба.
«Это не конец, римлянин. Я проклинаю твой род, твой народ. Твой Город!»
Мощеная дорога. И город вдали. Над городом поднимаются столбы черного дыма. Вечный Город пал.
«Все кончено. Осталось лишь мстить».
Другая женщина. Она связана, ее рот заткнут тряпкой. А глаза полны злобы.
«Начинаем»
Извивающуюся женщину поместили на крест. Кованые гвозди старые и с потеками крови. Она увидела их, и послышался приглушенный вой.
«Это его кровь. Я не могу убить тебя, но могу привязать к этому телу, к этому праху».
Какая-то пещера. Неверный свет факелов выхватывает обнаженную фигуру, распятую на кресте. Фигура женская. Под правой грудью кровавый потек.
«Все кончено, Виктор?»
«Нет. Я не знаю, как найти Источник в Рефлексусе. Терновый венец и гвозди на время удержат его в Симплексе. Но лишь на время».
Темноту пещеры, где никто не бывал вот уже несколько столетий, прорезал луч света. Раздались удары по камню. Еще удары. И еще. Наконец вход в пещеру был достаточно расширен. И внутрь пролез человек, в белой накидке, с красным крестом.
«Дайте факел!»
Вскоре мужчине подали просимое. Он принял факел, поднял его над головой. Трепещущий свет выхватил в темноте крест с распятым на нем скелетом...
… Юная девушка подошла к воротам монастыря. После короткой беседы с вышедшей монашкой, девушка последовала за ней...
Лицо дородного монаха было довольным. Он встал с послушницы. И тут мужчина замер. А послушница, мгновением ранее выглядевшая, как типичная бессловесная жертва, со спокойным видом села на узенькой кровати, поправила разодранную рясу. Подняла с пола головной убор.
«Иди. И приведи ко мне других. Тебе же понравилось?» — голос девушки был наполнен презрением. — «Такие же, как и тогда. Алчные грешники. И вы называете себя слугами бога?»
«Я есть орудие бога. Я есть наказание за грехи. Я есть кара. Грех заходит в сердце через трусость. Я чувствую этот страх. Страх за грехи. Вы придете ко мне. И получите своё»
Пылающая келья. И женщина в пламени. И она не корчиться от боли. Она словно купается в огне, с ее уст слетает смех, безумный смех.
«Глупцы! Вы лишь освободили меня! Я вернусь! И всегда возвращаюсь! Тряситесь от страха и помните об этом!»
Серебряные монеты падают в тигель. Одна за другой. Старые тетрадрахмы. В темноте проступает лицо. Лицо женщины. Женщина не просто красива, а дьявольски красива...
Серебряный молот поблескивает алым в свете факела. Едва рука коснулась рукояти, как раздался душераздирающий крик. Та женщина, держа молот, кричала так, словно ее заживо сжигали.
«Это она» — уверенно заявила женщина, прячущая правую руку.
А деревня была наполнена запахами смерти. Трое женщин,
