казалось, что люди все-таки привыкли к подбрасываемым им судьбой сюрпризам, началось то, к чему они всё это время готовились, но так и не были готовы.
- Смотрите! Идут! Они идут! - зловещие крики одного глазастого защитника вскоре оправдались, когда на горизонте показались истинные хозяева положения.
И люди дрогнули, со страхом глядя на тех, кто сумел победить в состязании не с кем-то, а с профессиональной армией.
Если раньше зомби шли разобщенно и без какой-либо системы, то теперь они наступали пугающе четким строем.
Впрочем, и это было не всё. Если впереди “строя” шли обычные мертвецы, то вот позади были исключительно развитые. Они стояли так плотно друг к другу, что нельзя было ничего рассмотреть уже на третьей линии.
И нетрудно было догадаться, кто там находится.
Те самые легендарные вожаки, стоявшие за прорывом обороны военных, теперь были и здесь.
И хоть Владислав видел за прошедшие шестнадцать дней всякое дерьмо, но вид организованной нежити прошиб и его.
Выглядело это словно измененная безумным разумом сцена из фильма про Гражданскую войну, когда построившиеся цепью солдаты шли в психологическую атаку прямо на пулеметы.
К слову, о пулеметах…
- Шевелитесь, мать вашу! - прислоненные до поры до времени пулеметы спешно устанавливались на заранее приготовленные позиции под строгим взглядом старшего лейтенанта Егора Викторовича Денисенко.
Это был насквозь пропахший беломором, коротко стриженный, плохо выбритый, некрасивый мужик неопределенного возраста и, возможно, в прошлом, места жительства.
По рассказам, когда он прибыл в общину, от него несло в равной степени кровью и бухлом. Кроме того, любой, кто пообщался с ним дольше пары минут, однозначно бы сказал, что и характер у него говно.
Также поговаривали, что его выкинули из армии с волчьим билетом после какого-то немыслимого прокола. Любые попытки узнать больше натыкались на стену столь отборного мата, который только и был возможен.
Тем не менее всё это стало абсолютно неважным, когда Денисенко взялся за организацию обороны общины.
Неизвестно что побудило епископа довериться бывшему пьянице и бомжу, но стоило Денисенко погрузиться в работу, как он разом перестал пить и словно сбросил лет десять.
Достав рацию, Денисенко включил связь.
- Танкист, это Леший. Приём!
- Это танкист, вас слышу!
- Гребанные гражданские, - Не включая рацию, злобно прошипел Егор Викторович. - Нихера нормально выучить не могут. Ну ничё, потом я им задам. - вновь включив рацию, он дал указания.
- Танкист, ваша очередь. Отработай, как я вас учил, короткой по центру дальних развитых.
- Вас понял, - тут же зашипела рация. - Выполняю.
30-мм пушка 2А42, жужжа, повернулась и опустилась, нацелившись точно на центр построения нежити.
Мгновение ничего не происходило, а затем орудие открыло оглушительный огонь, заставив нескольких бойцов испуганно присесть, чем они вызвали ехидные смешки товарищей.
Как и было сказано, прозвучало всего штук десять выстрелов, но ощущение было такое, будто рядом стреляли весь час.
Неслышно звеня, по броне вниз скатились тяжелые гильзы.
Но куда интереснее было то опустошение, что проделали тридцати миллиметровые снаряды в построении мертвецов.
За раз они пробивали не одно, а как минимум два-три тела за раз. Дальше разглядеть не было возможности.
И если у гигантов отрывало огромные куски мяса, то быстрых развитых просто разрывало на куски.
- Танкист! Хватит целиться им в живот! Возьми прицел чуть повыше и начинай отстрел!
- Так точно, Леший! Сделаю!
В этот раз, благодаря поправкам, тридцати миллиметровые снаряды пришлись куда надо. Углубившись очень далеко внутрь строя.
И словно осознав, что они теперь в настоящей опасности, все войско мертвецов разом вздрогнуло и, наращивая скорость, двинулось на сближение с живыми.
- Нам нужно время! - серьезно обратился к Рудину епископ, на чьем лбу блестели капельки пота, а вокруг мага света начало формироваться какое-то заклинание. - Активируй оба ритуала. Это должно дать нам закончить.
- Хорошо. - потянувшись к кровавым пентаграммам, Рудину почти не пришлось ждать, пока гиганты в них вступят.
С разницей в пару секунд ещё два великана замерли, начав преображение.
И если люди, наученные горьким опытом, убили бы мутантов заранее, то зомби всего лишь обходили их стороной.
Поэтому, когда внутри строя мертвых раздалось сразу два практически слитных рёва, Владислав с предвкушением оскалился, чувствуя уже два небольших, но стабильных притока энергии.
- Первый, второй и третий расчеты, беглым, огонь! - и установленные позади ПКМ-ы одновременно застрочили, посылая раскаленную смерть тем, кто упорно отказывался умереть.
И хоть патроны 7,62х54 R безусловно уступали тридцати миллиметровым снарядам 2А42, но даже так они прекрасно рвали мертвую плоть.
Рудин скосил глаза и убедился, что помощи от электромага и епископа пока ждать не стоит.
Если отец Василий стоял в столбе подрагивающего света, то Аристарх создал над головой постоянно мечущийся и стреляющий искрами электрический шар.
Оба мага явно поставили на какие-то особо мощные заклинания, но, как и с ритуалами самого Владислава, для их исполнения требовалось много времени и сил.
А это значило, что прямо сейчас Рудин и Рамиль единственные, кто ещё способен сражаться из магов эпического ранга.
Пулеметы Денисенко и автоматическая пушка БМП пробивала в строю надвигающихся развитых глубокие каверны, но их было ограниченное количество.
Также неплохое “разнообразие” вносили и мутанты. Из стены нежити были видны лишь их торчавшие головы, но даже так, то и дело прочь летели оторванные головы и целые тела.
Рудин сосредоточенно вгляделся в наступающую орду.
Пытаться бить по ней заклинаниями крови было бесполезными усилиями. Да, кровавая мельница или кровавый взрыв отлично себя покажут, хорошенько проредя порядки наступающих, но этого недостаточно.
Во-первых, это не остановит нежить, во-вторых, быстро закончится энергия, а епископ и Аристарх не успеют закончить заклинания.
Выбора больше не было. Пора было использовать свой последний козырь - ритуал, чью схему он в самом начале начертил точно под баррикадой.
Пентаграмма была самой простой из всех, которые он только создавал, заключаясь всего лишь в одной руне.
Но несмотря на то, что она была одна, зато повторил он её пару десятков раз для надежности и прочности конструкции.
Всё это время люди и зомби проливали в этом месте кровь. Их жизни и нежизни стекали по доскам, проскальзывали через обломки машин и скапливались под их колесами.
Эта сила копилась и сгущалась, а нарисованная руна не позволяла ей никуда уйти.
С каждой минутой простоя бушующая энергия крови требовала выхода. Она должна была рассеяться в мире, чтобы стать частью естественного круговорота вещей, но Рудин этого не позволял.
Однако Владислав
