получается, что группы курсантов регулярно ездят в пустыню добывать кристаллы, которые затем продают из-под полы, вместо того, чтобы сдавать на склад? Без машины, оружия и снаряжения это невозможно, а всё снаряжение находится в ведомстве боевой группы. Знаю, это военная тайна, но всё равно интересно.
Алиса изменилась в лице, и проговорила холодно и строго:
— А вот тут ты ошибаешься, Князев. Меньше слушай сплетни. Свободен.
Я усмехнулся и приложил пальцы к козырьку.
— Хорошего вечера, ваше высокоблагородие.
Посыл мой был прост: не надо совать нос в чужие дела, если не хочешь, чтобы лезли в твои. Интересно, Болховская поняла? Она действительно могла быть непричастна к тайным вылазкам «филинов», но если не она, то кто? Кто ещё может распоряжаться оружием и снаряжением? Она же здесь главная. Впрочем, меня не сильно волновала деятельность «филинов», разве что из любопытства.
* * *
На этот раз Марина вызвала меня не в субботу, как раньше, а в пятницу вечером. После ужина я на такси добрался до базы. Бежевый «Буревестник» уже стоял перед домом.
Мы с моей наставницей опять встретились в пристройке. На столе была расстелена большая, подробная карта района к западу от Москвы. Карта напоминала те, на которых генералы планируют боевые действия — в кино такое видел.
— Сектор 115, — сказала Марина. — Сегодня отправимся туда. Работать будешь самостоятельно, но я пригляжу за тобой. К югу от Можайска район опасный, там встречаются сильные иные вплоть до седьмого уровня, можно наткнуться на большое скопление мелких существ, что, скажу тебе, не намного лучше. Местность лесистая, поскольку пустыня туда ещё не добралась, поэтому обзорность плохая. Это может добавить проблем. В общем, тебя ждёт очередное испытание, и будет оно посложнее, чем мелочь по полям гонять.
Марина карандашом обвела участок, куда предстояло ехать. Он находился южнее Можайска.
— Да я только рад, — я внимательно рассматривал карту. — Хочу уже нормально прокачаться.
— Тебе нужно поглотить шестьсот единиц энергии, чтобы достичь двадцать третьего уровня. Затем отдохнёшь. Больше за один день поглощать не стоит. Кроме того, тебе придётся научиться осторожности. В тех местах, куда мы едем, бывало и с более высоким уровнем люди гибли, так что имей ввиду.
— Меня не испугаешь, даже не пытайся.
— Я очень рада этому. Значит, мне не придётся играть роль психолога. Собираемся и выезжаем.
Закинув вещи в вездеход Марины, мы отправились в путь.
Был уже конец ноября, недавно выпал снег, укрывший пустошь чистой простынёй. Куда ни глянь, везде простиралась белая равнина. Ехали мы через Чертаново — как раз мимо того заброшенного предприятия, на котором полторы недели назад я с отрядом истребляли иных.
«Кама» — небольшой гусеничный вездеход Казанской автомобильной фабрики — бодро мчался вначале по асфальтированной дороге, а затем по просёлочной через поле. Машина эта оказалась не очередной уникальной разработкой СКИФовцев, а самой обычной штатской моделью, выпускающейся с позапрошлого года. Это был многофункциональный автомобиль, рассчитанный на суровые условия, как засушливых жарких регионов, так и крайнего севера. Я тоже себе захотел такой.
Мой же внедорожник до сих пор находился в мастерской, куда его велела отправить Марина. Его так изрешетило, что требовался капитальный ремонт, который мог занять не одну неделю. Временно я остался без колёс.
Пока ехали, Марина немного рассказала про Можайский особый округ — так называлась территория, за которой она наблюдала по долгу службы. Образовался он ещё в середине девятнадцатого века, когда постоянные выбросы превратили земли к западу от Москвы в сплошную пустошь, которая с тех пор только росла, медленно и неотвратимо расширяясь на восток.
На юго-западе с Можайским граничил Рославльский округ, на севере — Ржевский, а на западе — дикие земли, уже давно никому не принадлежавшие. Там выбросы были крайне непредсказуемы, и откуда время от времени к нам пёрли толпы иных, которых защитникам приходилось сдерживать в красной зоне.
Сам Можайск тоже считался крайне опасным местом. Делало его таковым, главным образом, обилие сильных аномалий, да и иных почему-то он притягивал в больших количествах. Именно там появилась последняя червоточина, которая закрылась около месяца назад. Сектор же, где мне предстояло охотиться в ближайшем будущем, находился южнее, и там было не настолько опасно, как непосредственно в городе.
Я подумал, что Марина может что-то знать про незаконную торговлю кристаллами в спецшколе. Она здесь, казалось, знала абсолютно всё. Когда она закончила краткий экскурс в историю Можайского округа, я задал интересующий меня вопрос:
— Я тут недавно узнал, что у нас в школе есть группировка курсантов, которая гоняет в пустыню за кристаллами и продаёт их на чёрном рынке. И мне стало любопытно, тебе известно, что там вообще происходит? Мне тоже предлагали, правда они низкую цену дают, и я отказался, тем более что времени нет.
— Продавать энергию на чёрном рынке невыгодно, — Марина спокойно глядела вдаль на освещаемую светом фар колею, что петляла по белым просторам. — Поэтому те, у кого нет лицензии, никогда не смогут много заработать.
— Так ты знаешь, что творится в нашей школе? Кто руководит этим делом? Кто главный?
— Один полковник. Заместитель директора по боевой работе.
— А директор знает?
— Я не спрашивала. Может быть, знает, может быть, нет. Дмитрий Меншиков не так давно на посту — то ли полтора, то ли два года, точно не помню. Вполне вероятно, от него до сих пор скрывают, но утверждать не берусь.
— Интересно получается.
— Ничего интересного. Обычная мышиная возня, как и в любой воинской части на границе. Лично меня это ни капли не интересует, и тебя не должно.
Значит, я зря плохо подумал на Болховскую. Не она этим делом заведовала, но не знать о происходящем она тоже не могла. Неужели такое творится повсеместно? Впрочем, чему удивляться? Каждый зарабатывает, как может. Курсантам за вылазки платят мало, всю энергию они сдают практически за бесценок. Наверное, у защитников всё устроено так же.
Мы миновали небольшой лесок, на опушке которого врос в землю ржавый вездеход. Я сидел в тёмной кабине, смотрел на освещаемую фарами колею и слушая гул мотора. Вдруг вдали сверкнула вспышка.
— Опять сверкает, — сказал я.
— Это обычное дело. В красной зоне выбросы происходят постоянно. Поэтому она и называется «красная зона» — это место, где находиться небезопасно.
— Понятно, — я замолчал, продолжив глядеть вдаль, где во тьме горели редкие синие огоньки.
Вездеход вплавь пересёк небольшую речушку и
