поступки, которые он совершил за всю свою жизнь, причём вместе взятых. И хотя он уже потерял надежду занять такое почётное и высокое место, так как жизнь его уже знатно потрепала. Зато, можно было сесть где-нибудь пониже, ведь даже то место, намного лучше, чем его нынешнее положение.
Долгие годы, он подлизывался, постепенно приближаясь, шаг за шагом, к своей цели. Подкупая нужных людей, выполняя за них грязную работу, которую они считали недостойной их нежных пальцев, которые не знали что такое труд, Элин Пирс нещадно трудился. Те, на кого он трудился, обычно привыкли всё получать на голубом блюдечке с золотой каёмочкой. Он же в свою очередь ненавидел таких созданий, но при этом невероятно сильно хотел стать им равным, похожим.
Противоречивые вещи, но именно так оно и есть. Бедные завидуют богатым, но как только они становятся богатыми, то чувствуют превосходство над другими, и уже они становятся объектами зависти, хотя совсем недавно было наоборот. Этот круговорот зависти, жадности и лицемерия, существовал всегда, и будет существовать дальше, так что нет ничего постыдного в том, что и Элин Пирс захотел присоединиться к этому кругу, подняться на его вершину, если это возможно сделать, ведь, как известно у круга нет вершины.
Он готовился к этому дню целый месяц, ведь именно тогда он узнал, кто его посетит. И хотя, он рассчитывал на большее, учитывая, сколько он, сделал для «них», но он был рад тому, что его посетит хоть «кто-то». Сегодня на нём была одета его лучшая одежда. Дорогой костюм, который он достал с огромным трудом прямиком из столицы. Он был сшит по последнему писку моды, и хотя самому Пирсу этот костюм не нравился, но ему необходимо было произвести впечатление на гостей, ради которых можно было потерпеть столь незначительные неудобства.
На нём были настолько стильные и модные туфли, насколько они были не удобными. Единственное, что радовало его самого в своём образе — это брюки и часы. Брюки были удобны, а к часам он питал некую слабость. Быть может, дело было в том, что он любил знать точное время, а может это был для него один из способов показать свою состоятельность.
В общем, к сегодняшнему дню всё было готово. Именно поэтому столь знаменательный день ничего не могло испортить. Сейчас же он занимался тем, что проверял последние приготовления. Он зашёл в комнату на самом верхнем этаже. Она была специально украшена к сегодняшнему дню. Внутри специально был поставлен огромный овальный стол, и расставлены мягкие, оббитые кашемиром стулья. На потолке висело пять люстр, расположенных равномерно друг от друга так, чтобы они давали приятный молочный свет, который должен был обволакивать гостей и дарить им чувство умиротворённости.
Вместе с тем работники заведения заканчивали самые-самые последние приготовления, которые Пирс уже не успеет проверить, но от которых мало что зависит. Вот-вот должен наступить долгожданный момент, который как ему казалось, уже никогда не наступит. Элин, как и полагается любому уважающему себя господину и устроителю мероприятия, дожидался гостей в специально подготовленной для него комнате. Хозяин заведения, сидел на специальном мягком диване и время от времени посматривал на часы.
Он настраивал себя на важное мероприятие, а потому не отвлекался на такие бесполезные мелочи, как волнение, однако он не хотел их обидеть, поэтому сам смотрел за временем, хоть его помощники и должны были отслеживать появление важных гостей и сопровождать их до подготовленного для них помещения. И вот, в один момент назначенное время минуло, а на пороге не было даже намёка на гостей. Но Пирс не волновался, понимая, что такие гости не будут пунктуальны, а потому он был готов подождать. Но спустя час его начали терзать сомнения. Никто, абсолютно никого из тех, кто должен был прибыть, не появился. От них не было никаких вестей, а Чёрная рука вместе с тем начал немного суетиться.
Спустя два часа, Пирс окончательно понял, что что-то не так. Но что конкретно, ему так и не приходило в голову. Прождав ещё полчаса, и наконец, отчаявшись почти спустя 2,5 часа общего времени ожидания, он решил лично позвонить дорогим гостям. Но на том конце провода его ожидало не то, чему он мог бы обрадоваться. Отвечали ему не те люди, с которыми он привык работать, а их «доверенные лица». При всём статусе их господ, сами они не могли сравниться с Элином, и тем страннее казалось то, что они с сомнением, и даже с некоторой неохотой отвечали на его звонки.
И на его вопросы «как ему связаться с их хозяевами» или «когда они смогут ответить» получал их «самые искрение извинения и заверения», что скоро их господин или госпожа лично ответят ему на звонок. Но такими ответами Пирс оскорблялся ещё больше, чем глухим молчанием. Однако его терзали глупые и противные мысли. Не могло случиться такое, чтобы его начали игнорировать сразу все. Было понятно, что произошло какое-то событие, что-то, что оттолкнуло его «старых знакомых» от него. Поэтому, он решил позвонить Ему, тому, за кого он выполнял, предыдущие пару лет, всю грязную работу. Пирс оставил Его напоследок, и до последнего не хотел звонить, боясь беспокоить его по пустякам. Но это непонимание пугало его.
После 15 секунд ожидания, когда он подумал, что ему не ответят, он услышал, как кто-то снимает трубку, а затем последовал слегка суховатый, чуть грубый, но при этом властный голос:
— Ало.
— Здравствуйте господин, это Элин Пирс, — сказал он чуть ссохшимся от волнения голосом. Даже не видя собеседника, он знал, что то, что ему ответили уже великая радость.
— Здравствуй Элин. У тебя есть ровно минута. Что ты хотел? — послышался из трубки голос, который своей интонацией передал, что он и так сделал великую милость, ответив на звонок, и что 1 минута это и так слишком много. Но в знак того, что Пирс в последнее время сослужил ему хорошую службу, он готов был лично уделить ему своё время и внимание.
— Господин, я по поводу сегодня. Почему вы не приехали? Я не настаиваю, что вы были обязаны быть здесь сегодня, но я всё же ожидал вашего приезда… — сказал он заискивающим голосом. Пирс знал, с кем он может говорить через губу, презрительно бросая слова, а к кому обращаться не иначе как на «Вы», уничижительно называя при этом человека Господин.
— Вот как. Так значит, ты ничего не знаешь, — понимающе послышалось с другой стороны.
— Простите господин, но что я должен был знать? —
