– Они вам не мешают.
– Ну, как сказать, ведь именно они контролируют самые лучшие земли из оставшихся. А мы вот вынуждены ютиться среди загрязненных руин. Как-то несправедливо получается, вы не находите?
– Вы здесь не просто так обосновались, а пытаетесь взять под контроль региональный комплекс. Ведь это одна из баз, которая его обслуживала, не так ли? К тому же, насколько я понимаю, вы предпочитаете искусственную среду, так что вам нет дела до красот незагрязненной природы.
– Что касается меня, то правда: я действительно равнодушен к деревьям, траве и прочему. Но среди нас есть и такие, кто это ценит. Но мы не отобрали у аборигенов их земли.
– Они помогают вам ловить древних.
– Не смешите. Древние не так часто оказываются на поверхности, и большинство погибает в первые минуты или в лучшем случае часы. Оставшиеся имеют крохотный шанс пережить хотя бы первые сутки, если выберутся на поверхность в районе, где нет или почти нет метаморфов. Или поблизости от него. Не так далеко мы нашли целое селение таких «везунчиков». К несчастью, они нас не дождались. Метаморфы – странные твари. Иногда на них что-то накатывает, и они начинают мигрировать. Бедолаги оказались на пути очередной миграции. Мне даже их жалко. Влад, до анклава церковников и десятой доли процента древних не добирается. В таких количествах они для нас не опасны. Ведь в массе своей это бесполезные обыватели. Вырванные из привычной среды, они мало на что способны. Так что помощь церковников ты сильно преувеличил.
– Тогда и правда интересно… И почему же вы терпите церковников? Ведь давно могли их уничтожить. Ваши болезни убивают всех подряд, лекарства от них нет. Что мешает заразить всю территорию?
– Смешно, но мы не имеем к этим эпидемиям ни малейшего отношения.
– В районах, где они начинаются, видели ваши беспилотники.
– А вот это уже ложь. Мы неоднократно отправляли туда группы и допрашивали очевидцев. Там действительно что-то видели, но вовсе не наши аппараты. Насколько мы поняли, с северо-востока ветром приносит зонды. В районах, где они падают, начинается эпидемия. Мы пытались найти эти аппараты или их обломки, но всегда одна картина: выжженная площадь и жалкие остатки непонятно чего. Их анализ с высокой степенью вероятности показывает, что это разведывательные воздушные шары. Было и такое на заключительных этапах войны. Простое и надежное массовое средство, к тому же обнаружить его не так просто, так как аппарат тяжелее воздуха. При определенных условиях, конечно.
– И кто запускает эти штуки?
– Мы не знаем. У нас нет возможности контролировать северо-восток. Там множество островов, дурной климат, во многих местах высокий уровень загрязнения и очень опасные метаморфы. Мы подозреваем, что где-то там продолжает действовать одна из наших тайных биолабораторий. Но, к сожалению, людей, отвечавших за подобные проекты, среди нас нет. Сохранившиеся архивы неполные. Очевидно, на последнем этапе войны кто-то законсервировал объект. Срок вышел, он опять заработал, рассылая по ветру зонды с отравой. Мы не знаем, где эта лаборатория. Надо искать, но нам трудно этим заниматься, слишком далеко мы от нее, с воздушными средствами проблема. У нас нехватка возможностей.
– То есть вы хотите сказать, что где-то на северо-востоке, в океане, работает автоматизированная лаборатория, которая разносит заразу?
– Ничего странного. Нужен парк ремонтных дронов, ресурсы энергии, материалов и управляющий искин высокого поколения. При соблюдении всего этого лаборатория может выдавать результаты веками. Нас, в общем-то, смущает лишь то, что мы никогда не слышали о переносе возбудителей при помощи зондов. С другой стороны, все знать невозможно. Не исключено, что это была инициатива на местах, от сотрудников невысокого уровня, оставшихся без командования. Теперь ты понял, что мы не имеем отношения к болезням?
– С трудом верится.
– А какой смысл тебя обманывать? Захоти мы их убить, давно бы это сделали.
– Они выгнали вас с их земель.
– Не совсем так. Мы не стали тогда принимать бой, тогда у нас маловато было сил, да и смысла не видели. Надо было брать под контроль региональный комплекс, и мы начали восстанавливать базу над ним. Когда церковники послали армию, мы просто перевезли туда всех оставшихся. Конечно, определенное раздражение всей этой суетой было, но подобное мы легко можем простить. Влад, нас слишком мало осталось. Всего двести пятьдесят человек. Нас изначально не так много решило уйти от войны, и делать это пришлось в спешке. Элай хорошо разбирается в хроноубежищах, но даже ему нужно было время. Его не дали. В итоге мы понесли потери. И здесь нам тоже не всегда везло. Когда зачищали этот район, был инцидент очень неприятный. Двадцать семь погибших. Потом еще четверо по глупости, когда мы развивали программу контролирования дикарей. И так далее, один за другим гибли. Этот мир нас убивает быстрее, чем мы его завоевываем. Медицина может многое, но сознательно ограничивать генетическое разнообразие – это глупо. Потомки не поймут, если мы замкнемся в компактной группе. Аборигены относительно цивилизованны, в отличие от дикарей. Они не забыли древние знания, хотя помнят, конечно, жалкие крохи. Их генотип формировался под действием множества неблагоприятных факторов, вырабатывая устойчивость к ним. И все это уничтожить? Не кажется это расточительным?
– Я не понимаю ваши мотивы, так что могу поверить в самую глупую расточительность.
– И напрасно, потому что мотив у нас один: все ради Земли. И уничтожение популяции с ценным набором генов противоречит этому мотиву. Влад, мы убьем солдат церкви – эти потери не будут для них критичными. Более того, в дальнейшем, когда придется брать их популяцию под свой контроль, мы прогнозируем серьезные потери среди мужского населения. Они ведь будут сопротивляться. Да и особо жалеть их нет причин. Вот, взгляни.
Дверь без всякого приказа или жеста с его стороны открылась, и Влад даже слегка опешил от контрастного зрелища. В помещение неуверенными шагами зашла высокая стройная девушка с лицом столь красивым, что возникали ассоциации с куклой. Ну не может такое быть естественным! Длинное платье было сознательно пошито с таким расчетом, чтобы скрывать как можно меньше и намекать на то, что скрытое выглядит столь же соблазнительно, как и все остальное.
Но не она удивила Влада, а ее сопровождающие. Два дрона весьма странного облика. Что-то вроде тех, какими в фильмах его времени изображали роботов будущего. Хромированная зеркально отполированная сталь, конструкция представляла собой что-то вроде ходячего скелета.
– Это что за машины?
