Николай Побережник - Эрта: Армия Акана

– Держи, и помни Ракэ, – сказал тогда Кинт Сарту и протянул ножны, – он мне отдал, когда прощались на перевале, будто чувствовал, что не увидимся больше…

Битва при Майнге была кровавой трехдневной мясорубкой и стала своего рода вехой в развитии оружия, техники и прочих инструментов для убийства. Победа была за аканцами, и к концу битвы сердца солдат ожесточились настолько, что сотни сдающихся северян расстреливали картечью из орудий, а затем трупы возили повозками и скидывали в реку, так как хоронить или кремировать тысячи людей не представлялось возможным. Спустя сутки жители Майнга стояли на набережной и смотрели, как окрасилась в красный цвет широкая и полноводная река, а через некоторое время мимо стали проплывать тела, распухшие, изувеченные. Три дня течение несло трупы мимо города, люди стояли и смотрели, проклиная войну. Штаб армии терратоса Аканов и недавно образованный совет провинций приняли решение не вторгаться на земли северян, а наложить контрибуцию на проигравший войну терратос. Благо хватило разума не бросать в мясорубку войны новые силы. Оба терратоса были истощены скоротечной, но кровавой войной, и теперь, глядя на то, как скорострельные орудия с ленточной подачей, бронированные машины с картечницами и другие изобретения, порожденные этой войной, превращают поле боя в преисподнюю, появлялась надежда на мир. Мир, охраняемый страшным оружием…

Неделю перед отъездом из форта Кинт провел в маленькой комнатушке в казематах, по соседству со строителями, приехавшими восстанавливать стену. Отлеживал бока, ходил на перевязки и отъедался густыми и наваристыми похлебками. Оставалось дождаться курьера из Тека, который должен привезти распоряжения по демобилизации Кинту, а также нескольким пожилым ополченцам. За это время он успел дать телеграмму Тьетэ и дождаться ответа, но новостей о Сэт так и не было. Также не было и от Мореса, который через своих людей пытался вести поиски, хотя у полковника теперь и своих забот хватало – контрразведка собирала показания фермеров в предгорьях, выявляла предателей и приспешников северян. Также требовалось сбить спесь с некоторых представителей гильдий. Единственное, что немного обнадежило Кинта, так это пришедшая несколько дней назад телеграмма на его имя от одного из инспекторов тайной жандармерии из небольшого городка, что западнее Актура на пару дней пути…

«Господин Кинт Акан, по поручению нашего общего друга я смог кое-что выяснить. Несколько месяцев назад, в жандармерии нашего города я разбирался с происшествием – в пригороде три женщины подверглись нападению банды, однако смогли дать отпор налетчиком и застрелить двоих, пока на звуки выстрелов подоспели городовые, кроме убитых налетчиков никого не обнаружили. Свидетели рассказали о трех женщинах в фургоне, который после перестрелки скрылся в долине табачных плантаций, что недалеко от нашего города. По описанию, которое прислал мне наш общий друг, одна из молодых женщин очень похожа на госпожу Сэт Григо. Надеюсь, что смог помочь.

С уважением к вам и к нашему общему другу,

инспектор Дак Исье».

Приведя в порядок форму ополченца, выданную комендантом форта, и собрав походный ранец с нехитрым скарбом, ранним утром первого летнего дня Кинт покинул Северный форт. Обоз фуражиров, в который напросился Кинт, двигался медленно. Лежа в длинном фургоне, который неспешно тянули за собой две кобылки, Кинт, положив ладони под голову, глядел в небо и провожал взглядом облака, цеплявшиеся за вершины гор. В голове не было никаких мыслей… получив грамоту о демобилизации, он словно смахнул с себя все, что случилось за прошедший год, хотелось все забыть… Обиды, каких-либо эмоций по поводу того, как с ним обошлись из-за идиотской стычки с патрулем, не было. Лишь одно не давало покоя – Сэт и как теперь искать ее. С этой мыслью Кинт провалился в дрему.

– Господин капитан, – тряс Кинта за плечо один из обозников, – приехали, Тек.

– Я уже не капитан, дружище. – Кинт сел и протер глаза.

– Кому как, – хмыкнул парень, – я знаю про вашу историю, а еще знаю, как вы со своим отрядом гоняли северян по предгорьям.

– Не всегда, и они нас гоняли.

– Все равно часть победы в этой войне по праву принадлежит капитану Кинту Акану и его горной армии. – Парень подал ранец уже выбравшемуся из фургона Кинту.

– Угу, – кивнул Кинт, закинул на плечо лямку ранца и, направившись в сторону разрушенной ратуши, добавил: – Спасибо!

В центре Тека было немноголюдно, вдоль стен разрушенных и сгоревших домов лежали большие кучи из обломков и мусора, что нагребли отряды пленных северян. Жандармы охранного корпуса особо с ними не церемонились и, возвращаясь вечером в бараки, такой отряд мог недосчитаться нескольких пленных. Кинт направился по улице, ведущей к дому Григо, и чем дальше от центра, тем больше встречалось более или менее целых домов.

– Да уж… – сказал Кинт вслух, остановившись у забора некогда богатого особняка.

– Что, простите? – остановился проходящий мимо старик.

– Досталось этому кварталу, говорю…

– Всем досталось. – Старик смерил взглядом Кинта и побрел дальше, не в силах высоко поднимать ноги в изорванных ботинках и оттого шаркая по остаткам мостовой.

– Простите, а где сейчас располагается городская жандармерия?

– На станции, – не поворачиваясь, ответил старик.

По памяти Кинт примерно выстроил маршрут и, прикинув, что идти еще прилично, аккуратно закинул вторую лямку на плечо и бодро зашагал по улице.

Привокзальная площадь, депо, пакгаузы, здание станции… кругом кипит работа, снуют грузовые фургоны, разгружаются составы с материалами, отряд пленных, выстроившись, передает по цепочке какие-то ящики от платформы до пакгауза, а жандармы, скучая, периодически поторапливают их прикладами карабинов. Чуть дальше, на станции воздухоплавания, зацепился за швартовочную башню транспортный дирижабль… Кинту сразу вспомнились те минуты, когда он стоял на верху башни и смотрел, как последний дирижабль покидает полыхающий в огне Тек. Как из маленького окошка тесного купе на него смотрит Сэт и вытирает слезы грязным от копоти рукавом блузки.

– Посторонись, зашибу! – раздался позади голос, сразу вернувший Кинта из воспоминаний на привокзальную площадь.

Отскочив на остатки тротуара, Кинт пропустил грузовой фургон с торчащими из него во все стороны брусом и другим строительным материалом. Тут же вернулись и звуки всей той суеты, которая происходила вокруг – грохот повозок, шипение и гудки паровых машин и паровозов.

– Эй! Отошел бы ты, а то встал прямо на пути фургонов с погрузки, – сказал подъехавший верхом городовой.