Наконец время истекло, и владелец стрельбища поспешил к раненому с чемоданчиком наперевес. Прохор и Лобычев последовали за ним. Правда, перед этим урядник разрешил Владимиру отойти от барьера. Поединок закончился.
– Готов. Наповал, – закрывая глаза убитому, вынес свое заключение медик. – Эх, Андрюха, Андрюха, говорил же тебе, не дразни костлявую, отыграется. Но мы же самые умные.
– Я могу идти? – положив пистолет на столик, рядом с закрытым футляром, поинтересовался Владимир.
– Можешь, конечно, – кивнул в ответ Прохор. – Только не забудь, что через пятьдесят пять минут ты должен покинуть поселок.
– Я помню.
Надо же, с того момента, как он вошел в чайную, прошло только пять минут, а в двадцати шагах от него уже лежит бездыханное тело его соперника. А ведь на его месте с таким же успехом мог оказаться и сам Валковский. Вот странное дело, но опять ничего в нем не шевельнулось. Ни запоздалого испуга, ни сожаления, вообще ничего.
Даша выскочила ему навстречу, как только он вошел в прихожую. Бегло окинула взглядом, явно выискивая на нем приметы ранения. А глазенки-то на мокром месте. Не в смысле заплаканные, а с застывшими в них слезами, готовыми хлынуть обильным потоком.
Наконец убедившись в том, что он цел и невредим, она облегченно вздохнула и, сделав несколько стремительных шагов, повисла на его шее, уткнувшись лицом в его грудь. Горячее дыхание девушки было явно ощутимо даже сквозь плотную ткань горки. А еще та отчего-то не смогла оказать достойного сопротивления девичьим слезам и поспешила промокнуть.
Владимира аж затрясло от происходящего. Трудно соображая, что он делает, Валковский сжал ладонями заплаканную мордашку, пару мгновений посмотрел прямо в глаза девушки и тут же впился в ее губы жарким поцелуем. Господи, даже голова кругом, будто это его первый поцелуй в жизни.
Рука скользнула вниз, опустилась на талию, вторая замерла между лопаток, и он с силой прижал девушку к себе. В этот момент он явственно ощутил горячее, упругое и молодое девичье тело и непроизвольно исторг глухой сладостный стон. Какое же это наслаждение, держать в объятиях ту, о ком столько грезил во сне и наяву. Он даже не подозревал, насколько она ему нравится.
Пребывая на седьмом небе от счастья, он не сразу сообразил, что девушка разорвала поцелуй и отвернулась, а его губы уже целуют ее ушко. Не сразу до него дошло и то, что маленькие кулачки уперлись в его грудь и давят со всей доступной девушке силой, стремясь вырваться из его объятий.
– Дядя Володя, не надо. Остановись, дядя Володя. Отпусти…
Только теперь до него дошло, что именно говорит девушка. Она не кричала. Возможно, боялась привлечь излишнее внимание прохожих на улице. Но в том, как она это говорила, не было никакого кокетства. Там присутствовали боль, страх, разочарование и даже где-то толика ненависти. И именно это заставило его отрезветь.
Да, он тот еще белый и пушистый. Многие плюнут не то что ему в след, но даже в лицо. И поделом, чего уж там. Конечно, работая в полиции, остаться чистеньким просто нереально. Но все же есть черта, преступив за которую ты становишься членом другой команды. И Валковский в свое время преступил ее не задумываясь. Но насильником он никогда не был.
Едва только осознав, что он неверно истолковал искреннее волнение девушки, Владимир тут же разжал руки. Внезапно обретшая свободу, Даша от неожиданности даже отскочила от него на пару шагов, а потом сделал еще пару, стремясь как можно больше разорвать дистанцию.
Девушка одарила его испепеляющим взглядом, после чего заскочила в свою спальню и захлопнула дверь. Нда-а, это он здорово опростоволосился. И ведь чувствовал же, что она относится к нему как к близкому человеку – дяде, другу, – но не видит в нем мужчину, и все же в этой ситуации не смог сдержаться. Похоже, дуэль оказала на него влияние на подсознательном уровне, хотя он был совершенно спокоен как внешне, так и внутренне. Но вот только что у него в голове мелькнула мысль, что он мог так никогда и не обнять ее. И именно эта мысль послужила спусковым крючком.
– Даша, ты извини меня. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто мне показалось… Словом, извини. Прощай.
Владимир подхватил свои вещи и вышел на улицу. И снова он не заметил того, как дошел до места, потому что его мысли вновь крутились вокруг девушки. Только если направляясь на поединок, он все больше думал о хорошем, то сейчас костерил себя последними словами. И по большей части из-за того, что уже ничего не сможет исправить ввиду запрета появляться в пределах поселка в течение целого года. А за это время в жизни девушки могут произойти существенные перемены.
Нет, если он непременно решит встретиться с ней, и даже не раз, то ему не смогут помешать никакие запреты. Это в принципе нереально, если только не лишить человека свободы. Но вот нужно ли ему это? Готов ли он рисковать ради нее? Признаться, ответов на эти вопросы он не знал. Но и расставаться с ней в ссоре тоже не хотел.
– Здравствуй, Володя. Принимай работу, – встретил его возле «Урала» механик, – машина в порядке, никаких неисправностей я не выявил. Не успели угробить. Масло сменил, бак заправил, в остальном полный порядок.
– Спасибо, Толик. Я еще что-то должен?
– С чего бы это? За тэо ты заплатил, так что мы в расчете. Да. Ты не спеши пока с выездом.
– Что так?
– Петр Пилин просил обождать его. Ему нужно в Платиновый. Вместе оно спокойнее будет.
– А он в курсе, через сколько я должен выехать?
– Смеешься? – весело хмыкнул Толик. – Да тут все знают даже то, что ты Андрюхе прямо в сердце закатал стальной шарик.
– Лихо.
– А ты думал?
– И как общественность отнеслась к безвременной кончине одного из своих?
– Да чего уж там. За что боролся, на то и напоролся, – безразлично махнул рукой Анатолий.
Похоже, Владимир все же был прав, и Андрей достал уже весь поселок. Впрочем, сомневаться в этом не было никаких причин. Достаточно вспомнить вчерашний вечер в клубе, чтобы осознать свою правоту. Ну не любят простые граждане вот таких Андреев, у которых шило в известном месте, а оттого и остальным нет спокойного житья.
– Здорово! – Опустив сумку себе под ноги, Петр крепко сжал руку Владимира.
Тот, в свою очередь, не без удивления посматривал то на него, то на пришедшую с ним Алину Лопухину. Конечно, все знали, что Пилин поселил молодую мать и ее дочь у себя в доме. Но похоже, что между ними пробежала какая-то кошка и явно не черная. На эти мысли наводило то, что женщина весьма уверенно и даже как-то собственнически держала мужчину под руку.
