Навстречу им вышел бородатый, лет сорока человек, без видимого оружия. Он поочередно обнялся с каждым из приехавших.
— Ну? — спросил он по-русски.
— Хвала Аллаху, он там. Аллах отдает его в наши руки.
— Ты сам видел его?
— Брат видел.
Бородатый повернулся ко второму.
— Аллах свидетель, я видел его точно так же, как вижу сейчас тебя.
Бородатый — в раздумье почесал бороду.
— Сколько он там будет?
— Неизвестно. Он очень осторожен. Думаю, два, три часа…
— Хорошо. Подожди меня здесь, брат…
Говорили по-русски. Для здешних мест это было несколько непривычно — но многие из палестинцев русским языком владели. Да и не палестинцы…
Бородатый зашел в дом. Там, у замаскированной бойницы, через которую простреливался весь дворик — на коленях стоял человек с новеньким BHI PKM[97] — как укороченный румынский ПКМ, только полегче и качеством не сравнить. Еще двое, с автоматами Калашникова были по углам комнаты. Лиц ни у кого не было видно — замотаны шемахами, на головах чалмы.
— Джафар здесь — коротко сказал бородатый — вылез из норы, с….а.
— Бабушка надвое сказала… — неверяще сказал один из автоматчиков — ты веришь этому душку?
— Я никому не верю. Джафар замочил отца Хасана. Здесь такое не прощают. А от чьей руки ляжет враг — это уже не важно…
Бородатый достал нож, поддел лезвием полотно половой доски, та отскочила, открыв тайник. Из тайника — он достал длинный, в метр сверток из грубой, защитного цвета парусины. Сверток скрывал что-то типа большого ящика, у него были лямки, чтобы носить его либо в руках, либо за спиной, надев как рюкзак за спину…
Один из автоматчиков достал рацию.
— Гюрза-три, я Гюрза-один, как принимаешь?
— Гюрза-один, я Гюрза-три, слышимость хорошая. Подарки доставил. Нахожусь на позиции два, в готовности.
— Гюрза-три, тебя понял. Начинаем концерт. Будь наготове.
— Гюрза-один, тебя понял. Мы ждем.
— Гюрза-три, отбой…
Бородатый вопросительно взглянул на автоматчика. Тот — поднял большой палец.
Вчетвером — бородач с большим свертком, пулеметчик и два автоматчика — вышли во двор. Луна уныло висела над самым большим городом Новой Земли, освещая мертвенно-белым, рентгеновским светом дворы улицы и шпили минаретов. Луна была ущербной — символ Джихада…
— Аллах с нами! Двинулись! — сказал один из автоматчиков Хезбаллы.
Один из русских — вывел из-под навеса и завел небольшой УАЗ-буханку с глухим «санитарным кузовом». Машина в Новой Земле была самая то — проходимая, тонну везет. Ее можно было встретить даже у американцев…
— Как мы пройдем пост на мосту? — спросил один из русских.
— Хвала Аллаху, сегодня на посту за старшего Курейш, он из нашего клана. Он не будет досматривать меня. И тех, кто едет со мной — тоже не будет.
— А с той стороны?
— Дадим денег. Там меня знают.
— Ты сказал…
Под пристальным взглядом русского — араб почувствовал себя неуютно…
— Я поеду с вами, эфенди… Вам нет нужды подозревать меня, я рискую не меньше вас. Иншалла[98], все будет нормально.
— На Аллаха надейся, но осла привязывай — усмехнувшись, сказал русский — если ты не возражаешь, ты поедешь в нашей машине, Хасан. А вот Али — сядет в вашу….
Это и была проверка. Об этом не говорили и не договаривались. Если Хасан сдал их — он никогда не сядет в машину русских. В этом случае — он попытается открыть огонь прямо сейчас, и русские были готовы к такому повороту событий. Они стояли так, чтобы можно было открыть огонь и самим, не задев своих.
Но Хасан только утвердительно кивнул головой.
— Абу знает дорогу. Мы поедем за ним…
Хасан сел на переднее сидение УАЗа, рядом с одним из русских, две были сзади. В том числе и главный игрок в сегодняшней игре — снайпер. Машины тронулись одна за другой. На выезде — они притормозили, и один из русских закрыл ворота. Сюда они больше не намеревались возвращаться…
Тронулись. Покатились в неверном свете фар улицы и переулки, мощенные щебнем, широкие и узкие, но неизменно грязные. Что с той, что с другой стороне — дувалы, скрывающие дома, кое-где — глухие ставни духанов, большие пустыри, где ничего не было построено и все заросло бурьяном. Машин на улицах было мало, людей — еще меньше. Из тех машин, что попадались — большинство были либо внедорожниками, либо пикапами многие — с пулеметными турелями или пулеметчиками в открытых люках машин. С некоторыми из них, Нива перемигивалась фарами — свои. УАЗ на всякий случай шел без фар — у водителя были очки ночного видения.
Выкатились на «променад». Широченный, грязный, застроенный складами, тут же причаливали суда, и был грузовой порт. Привычные для арабов торговые корабли — доу, которые делали из местной древесины — соседствовали с новыми рыболовными траулерами и небольшими, длиной от двадцати до сорока метров сухогрузами и танкерами класса река-море. Судоходство, перевозка грузов по морю было одной из статей дохода халифата, хотя все, до последнего бачи знали — что благосостояние местных судовладельцев зижделось на доставке крупных партий наркотиков на орденские острова в море. А иногда — и чего похуже…
Здесь — жизни было уже поболее, как и в любом порту. Стояли машины, горело тряпье, пропитанное солярой в бочках и даже нормальное освещение у местных кабаков, открываемых с заходом солнца — Аллах ночью харама не видит. У кабаков — шумели, стреляли в воздух — кто побогаче. В арабских странах стрельба в воздух — популярный способ выражения обуревающих человека чувств: дом новый купил — стреляешь, Рамадан наступил — стреляешь, девушку трахнул — стреляешь. Но здесь такое могли позволить себе только действительно богатые люди — патроны стоили недешево. Это тебе не новый, восемьдесят шестой год в Кабуле, в Демократической республике Афганистан…
Колонна пробиралась самым берегом, замощенным бетонными плитами, Нива, за ней УАЗ. Никто не обращал на них особого внимания — едут себе люди и едут, значит — так надо им. Но те, кто ехал сейчас в УАЗе знал: стоит только привлечь внимания, хоть — как — набросятся и растерзают. Не уйти… это как в муравейник голой ж… сесть.
— Внимание. Подъезжаем — донеслось по рации с головной машины.
— Повнимательней там…
Машины одна за другой свернули на бетонный выезд, как на лепесток скоростной автострады — он вел на один из трех мостов, спроектированных и построенных специально приглашенными инженерами Европейского союза. Этот мост — назывался мостом шахидов…
Едва выехав на мост — машины встали. Прямо тут — была выложена бетонными блоками короткая змейка, заканчивающаяся откатываемым в сторону самодельным шлагбаумом. Тут же — горел костер в двухсотлитровой бочке из-под топлива, стояли две машины — пикап и старый турецкий Форд-самосвал. На пикапе — был крупнокалиберный пулемет, у него — стоял бородатый…
