— Конец... — Мурат опустил голову. — Старик умер.
— Он же только что шевелился! Я видела! — простонала рыдающая возле тела ученого Лиза.
— Судороги, — пояснил казах, даже не поворачиваясь к ней. — Это были предсмертные судороги.
— Но ведь он же столько вынес, столько пережил! Как же так? Нельзя же так!
Горе придало девушке силы. Теперь она кричала уже во весь голос, и этот крик разбудил ее гнев. Правда Лиза еще не очень понимала на кого хочет его обрушить. То ли на Блюмера, из рук которого вывалилась злополучная граната, то ли на Мурата, который не смог спасти старика. Должно быть, вера в Ертаева угасла еще не до конца, поэтому Лиза и бросилась именно к нему.
— Да сделай же что-нибудь! — моя подруга замолотила кулаками по спине казаха.
— Все уже! Кончено! — Мурат перехватил ее руки. — Я чудес делать не умею!
Чу-де-са. Произнесенное Муратом слово, будто заблудилось в лабиринте моих извилин. Оно стало плутать там, тыкаться в тупики и взывать о помощи. Чу-де-са! Чу-де-са! Все громче и громче звучало у меня в голове. Кто умеет делать чудеса? ОН! Чудеса умеет делать только ОН! Ответ пришел из самой глубины сознания, оттуда, где обычно зарождаются наиболее безумные идеи и планы.
— В машину! Все в машину! — заорал я, вспоминая как быстро отмирают клетки лишенного кислорода мозга. Кто знает, может восстановить их для Хозяина это как два пальца... Ну, а если нет, если время будет утеряно безвозвратно? — Быстрее, черт бы вас побрал!
Леший и его люди на бегу отшвыривали измазанные в серую тягучую массу лопаты и рысью неслись к распахнутым дверям бронетранспортера. Бывалые солдаты реагируют на такие команды очень быстро, без лишних вопросов и разговоров.
Первый, второй, третий... вот все и внутри! Я принял людей на борт и еще до того как захлопнулись стальные створки рванул БТР вперед. Хотя и старался вести машину по чистому асфальту, но все же нескольких трупоедов на колеса навернул. Понял это когда что-то замолотило по колесным аркам. Ладно, черт с ним, потом отскребу. Сейчас главное успеть, побыстрее доставить Ипатича до места.
Где именно находилось это таинственное место, я не имел ни малейшего представления. Ясно только что не здесь, среди трупов упырей, полакомиться которыми вскоре сползутся целые полчища всякой-разной, мерзкой, уродливой нечисти. И еще ясно, что в этом месте должны быть деревья. Может хозяин питается ими или черпает из них какую-то особую силу? Ничего, что они мертвые. Может и в мертвых еще кое-что осталось?
Если мои догадки были верны, то опушка видневшегося неподалеку леса являлась как раз тем самым заветным местом. А посему, буквально слетев с асфальта, я погнал тяжелую машину по заросшим высокой травой кочкам. Скорее туда, где на фоне угрюмой черной стены леса белеют, будто светятся стволы хрупких изящных берез.
— Держитесь! — мой крик потонул в окружающем шуме и грохоте.
— Куда тебя черт несет?! Что происходит?! — Леший безуспешно пытался уцепиться за гладкие стены. В отличие от меня шлемофона у него не было. Хорошенько треснувшись о низкий потолок, он прямо таки взбесился: — Чего молчишь, мать твою!
— Серебрянцев умер! — прокричал я, стараясь удержать неистово скачущую машину.
— Понятно! — подполковник помрачнел. — С такими-то дырками...
Об окончании этой фразы я скорее догадался, чем разобрал ее на фоне надрывного рева мотора, крепкой брани бойцов, лязга и скрежета перекатывающихся по полу предметов.
— Оставим его здесь, на опушке! — я ткнул пальцем в смотровой люк.
— Конечно, надо похоронить! — согласился Загребельный.
— Да не похоронить, черт бы тебя побрал! — возмутился я.
— А как же... — до моего приятеля сегодня как-то все на удивление туго доходило.
— Оставим просто так! Вдруг Хозяин поможет?!
— Ну-у-у... — Леший даже не нашел что ответить.
— Баранки гну! — зло выдохнул я. — Это его шанс! Последний шанс старика!
— Крохотный! Ничтожный! — Андрюха недоверчиво покачал головой.
— Все равно попробуем! — выкрикивая эти слова, я уже давил на тормоз. — Все! Приехали! Выносите его!
Приказ есть приказ. Пока выгружали тело ученого, никто из наших людей не проронил ни слова, даже Лиза. Я кинул парням старую, случайно завалявшуюся у меня пращ-палатку, и Серебрянцева положили на нее. Все это происходило на маленькой, размером не более волейбольной площадки полянке, с трех сторон окруженной стеной мертвых берез. Стволы их благодаря какому-то невероятному чуду остались белыми. И это было удивительно. Белые деревья в черном-пречерном мире. Как ни странно, но на мгновение я даже позавидовал Ипатичу. Навечно остаться здесь это не то, что вперемешку с грудами мусора украшать собой помойку в каком-нибудь задрипаном городишке.
— Жаль лопаты выбросили, — прервал всеобщее молчание практичный и до невозможности приземленный Клюев.
Слова прапорщика обожгли меня как удар кнута. Цирк-зоопарк, какие еще к дьяволу лопаты!
— Оставляем его так и отходим, — приказал я.
— Что, закапывать не будем? — удивился десантник. — Его же сожрут через полчаса.
— Не по-людски это как-то, — поддержал Клюева милиционер.
— Закапывать не будем, — в моем голосе зазвучал металл. — А ну, живо все в машину!
Я чувствовал, что это решение, мягко сказать, не нашло понимания в душах бойцов. А Лиза, так та вообще смотрела на меня широко открытыми глазами, будто только теперь разглядела какое я чудовище.
— Выполнять приказ! Времени нет! — сержантским тоном поддержал меня Загребельный, и мы вместе с ним чуть ли не пинками стали загонять людей в стальное брюхо «восьмидесятки».
Минут через пять я вновь вывел «302-го» на дорогу и остановился так, чтобы полянка, на которой мы оставили старика, просматривалась как можно лучше. Тут же приказал волком глядящему на меня снайперу:
— Лиза, хватай автомат и марш наружу! Смотри осторожно, не измажься! Броню всю упыри загадили.
Отдавая приказ жестким, не терпящим возражения голосом, я сводил счеты с этой глупой девчонкой. Вроде как и дочь офицера, а дожила до девятнадцати лет да так и не уяснила две главные армейские заповеди. Первая — командир всегда прав. Вторая — если командир неправ, смотри первую заповедь.
Вместе с Лизой на разбитый асфальт дороги выбрался и Соколовский, а чуть погодя я и все остальные, естественно, за исключением Блюмера. Аспирант по-прежнему сидел в своем углу, как приклеенный. Ну и черт с ним! Пока нам его ствол без надобности.
— Значит так, ставлю задачу! — я указал на березовую рощу. — Вон там лежит наш друг. Если к нему хоть какая-нибудь падла сунется, расстрелять к едрени фени, сделать из нее решето. — Я сфокусировал свой взгляд на Лизе: — Боец Орлова, вам все понятно?
