Дед нашел какую-то траву, сочную и смахивающую по вкусу на чеснок. Сказал, что это черемша. Жуем. Правда, воды у нас мало, и пополнить ее запасы к вечеру очень бы надо. Толку от Ябеды, как и предсказывал Косой, оказалось никакого. Где деревня, он не знал, в лес пошел с каким-то Лисом и Русланом. Они его по какой-то причине бросили. Вот он и плутает. Догадываюсь, почему бросили, – зануда он, нудит и нудит, и нудежу этому ни конца ни края. Зато Сережка нашел себе собеседника. На его расспросы Ябеда отвечал охотно. И я прислушивался к разговору, мотая на ус. Другое дело, что полезного в его словах практически не было ничего.
Он меня интересовал сам по себе. Ябеда. Людей недалекого ума, типа Дюбеля, я читал, как открытую книгу. Все было просто, понятно и предсказуемо. Не таким оказался Ябеда. Когда он говорил, в голове у него была такая каша, что разобраться было невозможно. А когда молчал, то отключался полностью. Тишина.
О чем думает трава? Вот так и Ябеда – просто дышал, и все… Поразительно, как он все-таки выжил?
Утром, пока мы с открытыми ртами ждали появления солнца, Хаймович провел кое-какие раскопки. Выбрав заметный холмик, саперной лопаткой, которую он таскал с собой, он углубился по пояс в рыхлую жирную землю и обнаружил шифер. Из чего он сделал вывод, что мы оказались в далеком будущем. Когда все нам известное уже полностью разрушено и поглощено лесом. Солнечный рассвет был первым признаком того, что мир этот благополучен. Природа взяла свое. То, что дома она под слоем листвы и земли похоронила, это мы поняли. А вот солнце для нас было в новинку. И новинка эта всем приглянулась.
Впрочем, сказать, что от Ябеды совсем толку не было, значило бы слукавить. Это он ненароком вывел нас на едва заметную тропу. Тропа была звериная или человеческая, непонятно. Но, что до воды мы дойдем по ней, Ябеда обещал. По крайней мере утвердительно кивал головой. Хаймович зачем-то достал карту и компас, что-то кумекая. Понятно уже было, что нет тут привычных дорог и направлений. И старый его план дойти до объекта № 7844 рассыпался в прах. А новый был прост и привлекателен. Найти людей, деревню и жить с ними (раз они такие хорошие, по утверждению Хаймовича, и юродивых не обижают). Ну а не получится – построим жилье себе сами. Тем более что у нас всё лето впереди.
Настроение было прекрасное, даже комары его не могли испортить. Но что-то примерещилось мне впереди. Что-то большое и опасное. Тревожный голосок запел над ухом. Или кошки на душе заскребли. Но я скомандовал привал.
– Ну вот, – сказал Косой, усмотрев что-то на тропе. – Нагадил кто-то? Случайно не ты, Ябеда?
Ябеда замахал головой, но, увидев кучку, перепугался.
– А кто?
– Миша…
– Какой Миша?
– Косолапый, надо полагать, – сказал Хаймович, присматриваясь. – И недавно. Подсохнуть не успело. Максим, ты случайно не его почувствовал?
– Не уверен, Хаймович, это что-то большое, и не одно, – пожал я плечами. А что я мог ответить? Там впереди была какая-то мощная холодная страсть. Никогда не думал, что такое сочетание возможно. Холодная страсть? Там кто-то спаривался. Ощущение было мощное, и я это чувствовал. Заразные эмоции захватили меня. Посмотрел на Розу и покраснел. – Знаете, они впереди, там, на тропе. Нам лучше обойти.
– Если это медведи, то конечно, – согласился Хаймович.
– Поздно. Они приближаются.
– На деревья, вперед! Давай женщин подсадим! – вступил Косой.
– От медведей бесполезно, но мы отобьемся. А женщин на всякий случай можно…
Дед не договорил, когда мы увидели ЭТО! Деревья ползли! Поначалу мне мельком так показалось. Мы бросились с тропы, уходя вправо и толкая перед собой Розу с Луизой.
Две змеи, гигантские, как стволы деревьев, скользили нам навстречу. Листва шуршала под их телами, а сухие ветки подлеска трещали с частотой автоматной очереди. Да наши торки – тараканы по сравнению с ними! На нас они, к счастью, не обратили внимания, а скользнули дальше. Но мы стояли, замерев, пока треск веток и шуршание листвы не стихло вдалеке. Хаймович перекрестился.
– Бог миловал! А я добавил:
– Там хорошо, где нас нет.
Не все в этом мире оказалось так уж чудесно. Какие еще сюрпризы будут впереди?
* * *
– Ну ни на минуту тебя нельзя оставить, – сказал Коля, хлебая из кастрюли. – Чуть кемарнул, а ты уже хозяйством обзавелся. Кота притащил. Лучше бы пару девок нашел. А что, есть тут еще хаты свободные? Можно тут и обосноваться, пока есть из чего костер жечь.
– Ешь, Коля, быстрее да пойдем. У нас дела срочные.
– Какие такие дела? Девок искать? – усмехнулся Коля.
– Нет, – серьезно ответил Руслан. – Нам нужно помочь одному человеку.
– Какому человеку? – От удивления Лис поднял из кастрюли пустую ложку.
– Хорошему человеку. Он в беде, и наша задача ему помочь.
– Откуда ты знаешь? Что за бред? Говорил тебе, поспи, отдохни! Начитался?!
– Да, – кивнул Рус. – Именно из книги я и узнал об этом. А больше никаких вопросов. Если ты мне друг, поверь на слово. Очень нужно. Когда поможем, я тебе всё расскажу.
– Ладушки, – Лис, обиженно звякнул крышкой, облизал ложку и сунул ее за голенище. – Пошли что ли.
– Пошли.
Руслан стоял уже полностью собранный, с луком и мешком за плечами. Держа в руках топор. По виду его можно было догадаться, что не дрова рубить он собрался. Лис искоса взглянул на него.
– И куда пойдем?
– Не знаю, – честно признался Рус. – Но нам нужно найти человека по имени Джокер.
* * *
– А куда это наш Ябеда делся? – поинтересовался Хаймович.
– Туда, – указал пальцем Сережка вниз по тропе, куда только что скользнули змеи.
Федор неопределенно хмыкнул.
– Ну вот взял и пригодился….
Роза осуждающе на него посмотрела. Дальнейший путь пролегал в полном молчании. Мы перегруппировались. Я с Хаймовичем шел впереди. Косой с Шустрым замыкающими. Не могу сказать, что теперь мы боялись каждого шороха. Но разговоры поутихли. Все сосредоточенно оглядывались по сторонам. Хотя в душе полагались только на меня. Я это чувствовал. Чувство самосохранения потихоньку притуплялось. Когда наши совсем распоясались и беззаботный разговор набирал обороты, большую часть усилий мне приходилось прилагать не к поискам опасности, а на то, чтобы не отвлекаться на болтовню окружающих. Даже Хаймович подключился. Начал излагать мысли вслух:
– Постоянная близость смерти странным образом сказывается на человеке. Вместо сочувствия и жалости человек черствеет. Чужая беда его не касается. За последние двое суток мы потеряли четверых. Троих из них мы хорошо знали. И что? Надолго ли хватило нашего сочувствия? Ровно до тех пор, как последний ком земли не упал на могилу. Всё. Похоронены. Забыты, вычеркнуты из жизни и памяти.
