На экране появилась картинка с фотографиями каких-то масок, оптических приборов, проводов…
– Обратите внимание, – снова появился ведущий. – Ни одной маркировки. Они не стерты. Их просто нет. Это оборудование произведено, собрано и оттестировано без единого штампа, без единой марки. Технические анонимки. Какая страна может позволить себе производить такую технику? На коленке, в подпольном заводе ее не соберешь, это не бомба и не мешок с гексогеном, а высокоточное производство.
В дверь забарабанили.
Оля легко вскочила и выбежала в коридор. Сергей и Гриша насторожились.
На пороге комнаты появился встрепанный Михалыч.
– Все в порядке? – выдохнул он.
– Да вроде… – неуверенно ответил Сергей. – Ты бежал, что ли?
– Типа того. Лифт не работает почему-то. Я переполошился… Фух…
– С лифтом это случается, – сказала Оля. – У нас там какая-то ерунда между девятым и десятым этажами. Все время там застревает.
– Понятно. – Михалыч шумно выдохнул. – Тогда готовьте чай, умотался и замерз. Есть много новостей.
Пока он раздевался, Оля приготовила чай с лимоном и настрогала еще бутербродов.
– Ну, как самосостояние? – поинтересовался Михалыч у проснувшегося Ромы.
– Да нормальное состояние. Михалыч, они меня с кровати не пускают! Хожу чуть ли не под себя! Ты скажи им!
– Скажу, обязательно, – серьезно заверил его Михалыч. – Но ты учти, что поломали тебя хорошо, а Оленька у нас медицинский работник. Потому слушайся ее, как маму. Кстати, родственникам позвонить никому не надо?
– У меня они вообще в Белоруссии. – Рома пожал плечами.
– Ну и ладно. – Михалыч сел на пол, рядом с Сергеем. – Так оно и лучше. А то беспокоиться начали бы. Да и… В общем, хорошо.
Оля пододвинула к нему поближе кружку с чаем.
– Вот спасибо! – Михалыч отпил немного, схрумкал бутерброд и указал на телевизор. – Чего смотрим?
– Черт его знает, – ответил Сергей. – Нефтяные войны.
– О как! – Михалыч удивленно поднял брови. – Уже?!
– Что уже? Они вроде говорят, что давно идут. Мол, на нефтяных разработках постоянно дежурят вертолеты и боевые всякие части. С танками. А разработки превратились в один сплошной вестерн. Как на очень Диком Западе.
– Ах, в этом смысле… Ну, это уже давно. После нефтяного кризиса в Иране всякие разработки стали делом повышенной опасности. Экологическая катастрофа на побережье Флориды чем вызвана, по-вашему?
– Это которая? – заинтересовался Рома.
– Она там одна была, – вдруг сказала Оля. Она с нежностью смотрела на Михалыча, который поглощал бутерброды с невероятной быстротой. – Люблю, когда мужчина голодный… Может, борща?
– Угу! – Михалыч энергично закивал головой.
Оля убежала на кухню.
– Так чего там с Флоридой? – напомнил Рома.
– Ничего особенного, – промычал Михалыч. – Все пляжи в задницу. Неужели не помните?
– Не-а…
– Несколько нефтяных платформ взлетели на воздух. А потом что-то случилось на дне и… И про нефтедобычу в Мексиканском заливе пришлось забыть на долгий срок. А разлива нефти хватило, чтобы сделать из побережья Флориды нечто вроде Чернобыля, Только сейчас там, говорят, стало возможно жить. А в первые несколько лет ад кромешный. Неужели не слышали?
– Не-а, – Сергей мотнул головой.
– Ну, молодежь, вы даете. – Михалыч развел руками. – Я, конечно, старый, но не мастодонт какой-нибудь… Хотя все это давно было. Давно. Кстати, именно нефтяной кризис в Мексиканском заливе и стал причиной того, что Штаты ушли из Ирана. В обмен на договор о льготных поставках… Политика, короче.
– А я вообще не понимаю, чего вокруг этой нефти все так прыгают. – Роман попытался сесть в постели, но Гриша его остановил. – Есть же, в конце концов, термоядерный синтез! ТОКМАКи всякие. Этот, блин, дейтерий и тритий можно, наконец, из морской воды добывать.
– Ага, есть, – согласился Михалыч.
Оля принесла на подносе большую, парящую тарелку с борщом.
– Ой! Олечка! – расплылся в улыбке Михалыч. – Хорошо-то как! А то я весь день пробегал… С утра чего-то перекусил, а потом все на ногах, на ногах… Умаялся. Как хорошо все-таки!
– Так, не отвлекайся, – напомнил о себе Рома. – Чего там с синтезом?
– Я тебе что, физик? – спросил Михалыч с набитым ртом. – Я не физик. Я отставной военный. И я знаю только то, что, если бы было возможно слезть с нефтяной иглы, Штаты соскочили бы первыми. Помните в 2008 году, программа «Стратегическая альтернатива»? Фига вы помните, мальки, блин. Впрочем, это даже я не очень хорошо помню.
– А чего там было?
– Америка искала альтернативу нефти.
– Ну и?…
– Ну и после катастрофы в Мексиканском заливе заключила мир с Ираном. Выводы?
– Чего? – удивился Рома. – Не сделали, что ли?
Михалыч вздохнул.
– Так чего? Эй! Расскажите мне! Интересно же!
– Ничего они не сделали, – буркнул Михалыч. – Америки не существует. Это пиар-акция. Одна большая, огромная реклама. А как до дела дойдет… Вон, Серега в этих делах разбирается, он знает. Его спроси…
– Серега! – Рома был похож на собаку, которой кинули мячик, но дальше играть не стали. – Серега, чего там?!
– Ничего не знаю, – ответил Сергей. Его почему-то не трогали рассказы Михалыча, хотя обычно он сам с большим интересом слушал его военные воспоминания. Прямую информацию выудить из полковника было невозможно, приходилось, что называется, «качать на косвенных», и из информационного тумана, который Михалыч щедро напускал в свои рассказы, выплывало много интересного. Однако сейчас Сергей чувствовал себя не в своей тарелке. Необъяснимое беспокойство давило на плечи, он видел, как Михалыч тянет, отодвигает неприятный разговор подальше. Будто не решаясь или не зная, как подойти к главной теме. К главному вопросу: «Что же дальше?!» Такое поведение было настолько несвойственно этому опытному, знающему жизнь человеку, что Сергей испугался.
– Да елки! Это что, была демо-версия? – возмущался тем временем Рома. – Чего там с Мексиканским заливом?
– А чего с ним? – вдруг спросил Михалыч. – Самые скудные запасы нефти в мире…
Сергей даже вздрогнул. Посмотрел на Гришу.
Тот оторвался от ноутбука и, не мигая, наблюдал за Михалычем.
– Михалыч… – тихо позвал Сергей. – Что случилось?
Возмущавшийся Рома замолк.
В дверях, обеспокоенно теребя полотенце, стояла Ольга.
Ждали все. Даже телевизионный диктор, казалось, примолк в ожидании.
Михалыч отложил надкушенный кусок хлеба, прокашлялся.
– Такое дело, ребята, – глухо проговорил он. – Что… Что бежать нам надо. Спрятаться и на дно лечь. Знаете, что такое глаз урагана?
– Ну… Не тяни!
