«Да какие еще слухи, — поразился Келеэль, — вампир — он и есть вампир, пусть это и высший кровосос, четвертый по силе из всего ночного племени нашего мира. Это уже вторую тысячу лет каждой собаке известно. И некоторых своих клиентов, которые показались ему аппетитными, он жрет. Или обращает в себе подобных, если они сумели его заинтересовать. Правда, только после того, как они покинут черту города, в пределах которого действуют какие-никакие, но законы. Проклятье! Если они попробуют к нему сунуться, то придется все же вмешаться и вернуть их обратно».
— И это все, что про него известно, только слухи? А второй?
— Почти. Известно также, что Зенкадис — маг крови, — произнес некромант, предварительно отхлебнув из бокала вина, чтобы смочить горло, пересохшее после длинной речи. — Оставшийся вам точно не подойдет.
— Почему? — удивилась Вика. — Если что, мы не брезгливые.
— Если Зенкадис живет на грани привычного нам мира и Подземелья, то этот вообще никогда не выбирается под свет солнца. Архимаг по имени Тссеро изгнанник из дома Рензап живет в каком-то из туннелей недалеко от города Норз. И он дроу.
— Любопытно… — протянул шаман, — а что вы еще можете про него рассказать?
— Ну… он самый молодой архимаг из тех, про которых я слышал, ведь этот титул за ним признали всего каких-то сорок лет назад. Говорят, что этот темный эльф крупно повздорил с жрицами Ллос в своем родном городе, после чего был вынужден бежать почти до самой поверхности. Но вы же не думаете идти к нему?
«Он вообще самый молодой архимаг нашего мира, — буркнул Келеэль. — Всего триста пятьдесят, а уже такой титул! Если в ближайшую сотню-другую лет ничего с ним не случится, стоит навестить паренька, а то давненько моя коллекция нежити не пополнялась достойным экземпляром».
— Да вы что, Асазор! — усмехнулся шаман. — Кто мы и кто он? Да стоит нам друг друга увидеть, как драка начнется! Просто надо же мне знать, куда точно не стоит соваться, чтобы не превратиться в головешку. Что ж… вы, конечно, сильно подрезали нам крылья, но ничего, значит, нам просто придется потратить немного больше времени.
— Ну да, ну да, — покивал некромант, — а вы непременно хотите вернуть своего погибшего собрата? В конце концов, может быть, стоит его просто захоронить? Души, чьи тела долгий срок лишены хоть какого-то погребения, обычно начинают испытывать дискомфорт и пытаются воздействовать на наш мир с тем, чтобы устранить его. А подвергаться воздействию потусторонних сил мало кому нравится. Могут быть жертвы, особенно если усопший решит вам мстить.
— Мы вернем его, — отрезал Михаэль. — Нельзя позволить себе упустить даже самый малый шанс. Кстати, раз уж вы все равно в нашей пещере, может, осмотрите Азриэля? Вдруг есть что-то, что я пропустил, когда проводил ритуалы для сохранения его тела?
— Отчего нет? — пожал плечами Асазор. — Сейчас?
— Конечно. Пойдемте!
Глыба льда с заключенным в ней телом была расположена недалеко от пиршественной залы, поэтому долго плестись по заброшенному жилищу гномов вслед за медленно передвигающимся старым человеком эльфам не пришлось.
— М-да, — пробормотал некромант, едва только завидев в тусклом свечении мха саркофаг Азриэля. — И кто же это сделал?
— Что сделал? — не понял шаман.
— Лед! Лед кто сделал? — почти кричал тихий в общем-то человек.
— Я, — сознался Михаэль. — А что, не надо было?
— Поздравляю. Теперь его действительно только воскрешать, нечто менее радикальное тут не подойдет, — махнул рукой некромант. — Разве что в виде призрака, если очень постараться, вернуть можно будет… Хотя, ах да, извините, все время забываю, с кем разговариваю. Годы, знаете ли…
«Какое счастье, что я избавлен от такой болезни, как склероз, — пробурчал архимаг. — Это ж надо предположить, что светлые эльфы захотят вернуть погибшего упырем или, к примеру, умертвием! Стража леса-то из него не сделать, ведь нет поблизости от места смерти ни одного меллорна,[14] а другие формы нежити мы, ну во всяком случае большинство из нас, не приемлем категорически!»
— Так, что не так с Рустамом? — забеспокоилась Настя.
— Рустам? — переспросил Асазор. — Не Азриэль? Имя погибшего используется в большей части ритуалов, так что хранить тайну тут неуместно.
— Второе имя, — пояснил шаман. — Но он на него откликался с едва ли не большим удовольствием, чем на первое. Это имеет значение?
— В данном случае нет. Как звали покойного, в общем-то и не принципиально, если поднять его все равно не получится.
— А почему не получится? — не унималась Настя, видимо обеспокоенная тем, что надежда на воскрешение ее ненаглядного, и без того мизерная, может окончательно сойти на нет.
— Ну так лед же! — воскликнул Асазор. — Вы знаете, что происходит с живым, которого замораживают заживо?
— Вообще-то заморозил я его уже мертвого, чтобы предохранить от разложения, — поправил старика шаман.
— Не имеет значения, — отмахнулся некромант, — тело только что умершего отличается от живого только наличием небольших повреждений и отсутствием души. И если такой материал… хм… ничего, что я так о покойном?
— Ничего, — ответила Настя, — я понимаю, что это профессиональное и не относится конкретно к Рустаму.
— Да? — подозрительно поглядел на девушку маг. — Так вот, такое тело поднять почти невозможно, замерзшие и сгоревшие очень плохо поддаются некромантии. Как мне говорил один гидромант, при охлаждении кровь, пропитывающая ткани, превращается в лед и почему-то рвет сосуды. Причем все! В ногах, руках или голове, разницы нет. Почему так происходит, я не знаю, но факт остается фактом. Замороженное тело иначе как скелетом или призраком не поднять. Хотя мы вообще-то говорим о воскрешении… в какого бога он веровал?
— Неважно, — свернул разговор рискующий привести к раскрытию тайны появления эльфов в пустыне шаман, — его душа все равно у меня.
— А как вы ее поймали? — заинтересовался некромант.
— Собирателем душ, — ответил шаман и протянул Асазору костяной кулак, извлеченный из складок плаща.
— О, так это же моя работа! — обрадовался некромант. — Приятно знать, что ее ценят по достоинству… м-да… Ну что ж, в таком виде его душе действительно не о чем беспокоиться… ближайший год или полтора.
— Почему год? — заинтересовалась Настя. — А дальше?
— А дальше ее, так или иначе, придется оттуда выпускать, иначе это чревато необратимыми последствиями, — пояснил Асазор. — Знаете ли вы, как чувствуют себя души, лишенные привычного тела?
