-Ага, - я улыбнулся соседу, и на прощание махнул рукой.
Подойдя к двери родительской квартиры, я тяжело выдохнул и закрыл глаза. Нет у нас никаких родственников. Ни в Моздоке, ни в Анапе, ни даже в Воронеже. Никого нет. И что за выродок живет сейчас в квартире моих родителей? Братишка. Я очень долго пытался успокоиться. Вот чего никогда не знал - как быстро совладать с собой. Память подкидывала что там про счет до десяти, про глубокие вздохи. Может кому и помогает, но когда я нажал кнопку звонка, мои руки тряслись от бешеной злобы. Я не знал кто там, мне было плевать. Послышался звук открываемой двери и на пороге оказался странно знакомый мне молодой человек, он был в халате отца и моих тапочках. Недоуменно уставившись в меня, он сначала хотел что то спросить, как вдруг понял, кто стоит на пороге. Мне показалось, мы узнали друг друга одновременно. Точно так же одновременно с моим броском в атаку, он попытался закрыть одним рывком дверь, но я опередил его. Какая то дикая животная ярость руководила мной в тот момент. Наверное, только поэтому я и успел. С невероятной силой я с размаху ударил "родственника" и буквально снес его внутрь квартиры. Он попытался было бежать, но в следующий момент я обрушил свой кулак ему в затылок, "родственник" коротко вякнул и отключился.
Прислонившись к стене, я одной рукой толкнул дверь и она, звякнув замками, автоматически закрылась. Теперь не сбежит. Следователь Свиридов Олег Константинович, юрист второго класса. Вот кто это был, я поднялся на ноги и прошелся по квартире, все как всегда, только... только как и не дома. Вроде вещи те, мебель стоит та, но что то... не пахнет домом. Не пахнет. Я зашел в родительскую спальню, не знаю как у вас, но для меня запах родительской спальни всегда был особенным. Там мамой и папой пахнет. Теперь? Теперь здесь пахло пивом и какой то вонючей рыбой, вот выродок прямо в кровати жрал. Но... я осекся от страшной мысли и буквально ворвался в прихожую, где приходил в себя следователь. Он осоловело крутил головой и пытался встать на четвереньки, когда я подскочил к нему, он уже почти принял горизонтальное положение. Схватив следака за грудки, я прошипел:
-Где мои родители? Что ты здесь делаешь!?
-Я не... - пролепетал тот.
-Хорошо... - только прохрипел я, глядя на следователя, - очень хорошо... ты будешь молчать... это мне даже приятней! Это даже лучше!
Вытащив его в захламленную кухню, я связал ремнем слабо соображающего Свиридова и взял в руки столовый нож. Следователь выпучил глаза и проговорил:
-Артем Александрович... Артем Александрович! Я все расскажу! Я все расскажу! Вы успокойтесь! Пожалуйста! Только успокойтесь! Зачем вы нагреваете нож!?
-Ты знаешь, Олег Константинович, - выпятил губу я, - я не хочу, что бы ты мне что то говорил, я думаю, что сначала я тебе один глазик выколю, а потом второй. Тогда и что-нибудь спрошу...
-Н-не надо! Я же не хотел! Это Алексей Алексеевич предложил! Он сказал, раз имущество больше никому не принадлежит, то можно себе забрать... хозяев же нет... мы думали вы тоже...
-Кого больше нет... - просипел я.
-Артем Александрович, вы не знаете... - севшим голосом спросил следователь.
-Говори... - прохрипел я, приставив раскаленный нож к его глазу.
-Ваши родители погибли в автокатастрофе на через четыре месяца, как вас посадили, - прошептал следователь, заворожено глядя на лезвие.
-Ты врешь! Ты врешь, падаль! - я отбросил нож и стал бешено избивать этого выродка.
-Нет! Я не вру! Я не хотел! Я не хотел! - отчаянно кричал он.
Я пропущу, что было дальше. Мне очень трудно об этом говорить, пожалуйста, не заставляйте меня тогда вспоминать. Несколько часов я приходил в себя. Тупо сидел в родительской комнате и не хотел верить. Как я поборол тогда себя? Выплеснув гнев на следователя, я кое как успокоился. Может быть, я свихнулся бы на той кухне, забив насмерть этого следователя. Но я сдержался от очередного убийства, тем более это был мой дом. Внутри стало просто пусто, я стал как робот в тот момент. Схватив окровавленного связанного следователя, я поставил его на стул. Тот что то пытался проговорить сквозь слезы, но мне было плевать. Одному богу известно, что меня заставило держать себя в руках. Я сел напротив следователя и налил себе стакан водки, которую нашел в серванте, и выпил его залпом. Никакой разницы. Потом я схватил за нос своего "родственника" и влил в него. Он сопротивлялся и брыкался, но я еще сильнее схватил его за ноздри и заставил выпить полный стакан. Присев рядом, я коротко проговорил:
-Следователь, ты в бога веришь?
-Да.
-Молишься ему?
-Молюсь.
-Сейчас его просишь, что бы все это закончилось? Вот прямо сейчас, сидя передо мной. Ты хочешь, выжить?
-Не убивайте меня...
-Какие вы все одинаковые... - проговорил я, опустив голову, - не убивайте. Почему вы все так говорите? Олег Константинович, у меня к вам список вопросов. Сейчас я себя чувствую не очень хорошо, вы будете рассказывать мне все по порядку. Никаких замалчиваний, никаких "я не хотел", "я не знаю". Прямо сейчас и здесь, все от самого начала и до конца. Вы хорошо меня поняли?
-Я все расскажу, только не убивайте... - жалобно проговорил Олег, - вы поймите...
-Начинай, - я сел на стул напротив и кивнул следователю.
-Ваши родители погибли через несколько месяцев, как вас взяли под стражу. Они попали в автокатастрофу, погибли на месте. Ваш отец ехал на какую то важную встречу вместе с вашей матерью, он разогнал машину до двухстот километров в час и не справился с управлением.
-Кто вел дело?
-Дело... делом толком никто не занимался... но поймите... - жалобно начал мой "родственник".
-Олег Константинович, не стоит пытаться меня разжалобить, - проговорил я, глядя куда то в сторону, - просто говорите. Если вы начнете плакать, я вас убью и найду нового рассказчика. Это последнее предупреждение, еще одно невольное отступление от темы заданного вопроса и я Вам не завидую. Пожалуйста, продолжайте.
-Губернатор очень хотел, что бы вас уничтожили. Просто уничтожили и все. Он хотел отомстить, но ему это не удалось, он подговорил двух людей в СИЗО, что бы расправиться с Вами. Но на следующий день оба этих человека были мертвы, сам губернатор тоже куда то пропал. Мы не знали, что с ним и где он, сначала на нас давили сверху, потом сидящим наверху стало просто не до разборок вашего отца и губернатора. Единственное, сверху пришел приказ изменить статью подследственному Павлову на хулиганку, и все объяснить, как будто это его отец сделал. Было запрещено даже сообщать о смерти ваших родителей. Мы ничего не понимали, но все же согласились.
