Жена Лэндо улыбнулась в ответ: — Вы чуть со мной не разминулись. Я привезла кое-какую технику и несколько дней присматривала, чтобы ее установили и запустили.
— Какую технику? — спросил Хан.
Тендра махнула рукой, охватив жестом весь ангар и заодно остальной купол.
— Вот эту. Это жилой модуль для глубокого космоса, такие используются командами по обработке планет. Здесь есть собственный генератор гравитации и даже старый разболтанный гипердрайв. Эта вещь в течение нескольких поколений использовалась как склад для мусора в Корпоративном Секторе. Мне она досталась… ну, за меньшие деньги, чем она стоит.
— И теперь она — центральная часть сегмента джедаев в Приюте? — спросила Лея.
— Да. Я уже проследила, чтобы некоторые помещения, в которых раньше хранилась планетная техника, были переделаны в тренировочные залы. Здесь, правда, до ситха мало припасов…
— Мы привезли припасы, — сказал Хан. — На «Соколе» и на том другом грузовике. Еда, машины, элементы питания, топливо, видеозаписи… — Его взгляд опустился на детей, которые рассеялись по ангару, разглядывая погрузчиков и корабль Тендры, «Гость-джентльмен». — И малых бузот"ров.
— Эй. — Валин Хорн, сын Коррана, остановился за пару метров от Хана и взглянул на него исподлобья. — Я не бузот"р.
— Нет, в семье Хорнов бузот"р — это твой папа.
Валин ухмыльнулся: — Я расскажу ему, что вы это сказали.
— Обязательно. Беги, малыш. Избей ранкора или выкинь что-нибудь еще. — Хан снова повернулся к Тендре. — Если собираешься улетать, подожди, когда мы осмотрим «Сокола», и тогда мы тебя сопроводим.
— Вы не остаетесь?
— Слишком много дел на Борлейас. Надо оберегать твоего муженька от неприятностей, смотреть, как попадает в неприятности наша дочь… — они с Леей обменялись страдальческими взглядами. — Так что мы сразу туда.
— Я буду готова через полчаса. — Тендра снова улыбнулась и пошла к своему кораблю, цокая каблуками по металлическому полу ангара.
Лея вздохнула ей вслед: — Чего бы я не отдала, чтобы стать высокой, как она!
— Ставлю тысячу кредитов, что она всегда хотела быть миниатюрной. И еще тысячу на то, что если вы соберетесь поговорить о том, как вы завидуете росту друг друга, то разговор перейдет на тему — какое несчастье ваши мужья.
— Не надо. Наши мужья действительно несчастье.
— Ну, все равно это имперские кредитки. Готова помочь мне с осмотром «Сокола»?
— Нет, сначала надо кое с кем попрощаться… — Лея обвела взглядом ангар, вглядываясь в лица людей. — А кстати, где Тарк?
— Ставлю тысячу кредитов, что он внутри «Сокола».
— Прекрати.
Хан послал ей самую несносную из своих улыбок и включил комлинк: — Золотник, где Тарк?
Спустя мгновение послышался голос Ц-3ПО, в котором отчетливо звучала обида: — Он в верхнем орудийном куполе, скорчился в кресле, чтобы его не было видно. И, сэр, у меня есть имя.
Через несколько секунд они стояли под входом в шахту турболазера.
— Тарк! — позвала Лея. — Не хочешь спуститься?
— Нет, — ответил мальчуган. Он даже не удосужился выглянуть, и его лица не было видно.
— Уже пора, Тарк, — ласково сказала Лея. — Если успеешь занять очередь, то получишь хорошую комнату.
— И надолго застряну здесь. С джедаями.
— А что плохого в джедаях? Я тоже джедай.
— Да, но вы другая. Вы не страшная. Я хочу вернуться с вами на Борлейас.
— Здесь безопаснее. Тарк, — заметил Хан.
Мальчишка наконец высунулся из-за перила. Он посмотрел на Хана со снисходительно-жалостным выражением — напряженный взгляд, говоривший: «да вы понятия не имеете, о чем говорите».
— Нет, не безопаснее, — сказал он. — Драные головы охотятся на джедаев. Если они придут сюда и найдут джедаев, то они заберут и меня.
— Не говори «драные головы», — прервала Лея. — Это некрасиво.
— Кроме того, — продолжал Тарк, снова исчезнув из поля зрения, — если они и не придут, то потом за этими джедаями приедут люди, а за мной не приедет никто.
— Конечно, мы приедем, — сказал Хан.
— Нет, не приедете. Я и жив-то до сих пор лишь потому, что похож на Энакина Соло. Всякий раз, когда вы меня видите, это задевает ваши чувства. Я знаю.
Хан посмотрел на Лею; та побледнела и начала оседать. Хан охватил ее руками, но Лея потихоньку выпрямилась самостоятельно.
— Ты что, научила его спорить? — шепнул Хан.
— Никто не учил его спорить, — прошептала в ответ Лея. — Все дети спорят как опытные политики. За исключением того, что не все опытные политики могут заплакать по команде.
— Так что делать?
Она пожала плечами: — Может, и не следует оставлять его здесь. В месте, где все остальные дети обладают способностями, с которыми ему не тягаться. Конечно, за исключением девочек Веджа, которые, мне кажется, способны свергнуть местную администрацию и потом делать все, что захотят.
— И что же делать? Забрать его на Борлейас, поставить перед рядами вонгов? Отправить в лагерь для беженцев, которым управляет неизвестно кто? По крайней мере мы знаем Кама и Тайонну.
— Я просто не знаю, Хан.
— Но ты же знаешь все на свете.
— Лишь по сравнению со своим мужем.
— Ох. — Хан повысил голос. — Эй, малой!
— Что? — Тарк снова выглянул из-за перила.
— Никогда не женись.
— Что это значит?
— Это значит — пристегни ремни. Ты возвращаешься на Борлейас.
Глаза мальчика расширились: — Правда?
— Лишь до поры до времени, малой. — Хан добавил в свой голос немного раздражения. — И чтоб больше никакого нытья типа «а все потому, что я похож на Энакина». Никогда. Ты меня понял?
Лицо Тарка застыло.
— Да, сэр.
— Запомни это выражение лица, малой. Оно значит, что я сказал то, что хотел сказать.
Хан схватил Лею и потащил за собой в кокпит: — В следующий раз я найду чем его убедить.
— Ставлю тысячу кредитов, что не найдешь.
Оккупация Борлейас. День 47
Стояла глухая ночь, но бывшая биостанция никогда по-настоящему не засыпала. Там слышал шаги в коридоре под собой, отдаленные разговоры, дребезжание стен, означавшее взлет патрульных истребителей.
Но в этом коридоре было относительно тихо. Охраняемый днем и ночью от проникновения неавторизованного персонала, в этот час он был совершенно пуст.
Там остановился перед дверью лаборатории Данни Куи, покачиваясь в ритме ударов сердца.
Однако задержка являлась отказом повиноваться, и к сердцебиению добавились слабые приступы боли.
Там выругался и подошел к стене напротив двери. Протянув руку вверх, он принялся шарить пальцами возле самого потолка, пока не нашел его — лоснящееся пятно, как будто здесь брызнули маслом.
