тяжко, он пал на колени и держался за сердце. А вот князь, как ни странно, стоял легко и ровно, будто и не человек вовсе, а каменная статуя, будто и не чувствует ничего, только голову немного наклонил почтительно.
– Хм, – изрекло божество. – Давно меня никто столь славно в требах не потчевал. Что ж, исполнить вашу просьбу могу. – Заключил он, и провозгласил в пространство. – Родегаст верни осколок души!
Из тёмного бездонного провала купола скользнула тень крылатого льва, неся в зубах пульсирующий алый кусок сердца. Слуга встал у трона, материализовался, перевоплотившись в человекоподобную сущность и только голова осталась звериной, наподобие ухари, одеваемой древними судьями – недвижной и жуткой.
Осколок, выпущенный из пасти, медленно подплыл к алтарю и завис над штригой.
Волха явно растерялась, не зная, что делать дальше. По её представлениям всё должно было свершиться само собой.
– Связывай нити судьбы, жрица, – не выдержал Чернобог этой заминки. – Время уходит. – И тут же всё понял по каким-то ему одному известным признакам молчавшей женщины. – Молодая совсем… – досадливо пробормотал бог. – Неужто, жену мою Морену пригласить? Она сегодня не в настроении.
Суровые черты исказила улыбка.
Тихий хлопок распорол тишину. И перед глазами Доляны прямо в воздухе появилась старинная книга в переплёте из драконьей кожи. Она увеличилась в размерах раза в два, раскрыла свои чёрные страницы, зависнув перед глазами изумлённой волхи.
– Читай, жрица! Связывай части души! Это может сделать только женщина, другого – не дано.
Доляна торопливо пробежала глазами по страницам и принялась говорить сиплым от натуги голосом слова древних народов, которые сама едва ли понимала. Но от них вокруг разлился запах пряно пепельный дух, а от дара вниз ринулась тонкая, как волос, и юркая, как вода, нить. Над алтарём заклубился багровый туман, скрывая под собой конвульсивно дёргающееся тело штриги.
Заклятие было не длинным. Боги вообще не любят растянутые ритуалы. Бессмертные, как никто другой, ценят время. Когда смолкли последние звуки, и хмарь рассеялась, то перед глазами изумлённых людей предстала обнажённая молодая дева.
Трон же опустел. Не было ни Чернобога, ни его слуги.
Только книга всё ещё парила в воздухе, пока Доляна не протянула к ней руки, куда она и упала в своём уменьшенном виде.
Милонег очнулся первым, содрал со своих плеч милоть и закутал в него свою любимую, взяв на руки, как ребёнка, а после вышел вон.
Ведьмак же остался, приводить в сознание своего ученика.
Глава 31
– Ну что, Громушка, – Видан потрепал своего коня по упругой щеке, – пора и восвояси?
– И куда торопис-си? – укоризненно проворчал козлоногий Вила. – Аль у нас нехорошо?
– Хм, – усмехнулся ведьмак, – в гостях хорошо, а дома, всяко лучше. К тому же не для развлечения сюда наведывался. И коли уж дело сделано, то и пора честь знать.
– Жаль, жаль… – склонил голову набок хозяин конюшни, – когда таперча ещё зверя твоего увижу? Сдружился я с ним. Ладный индрик, хороший. – И Вила горестно вздохнул.
Возможно, что ведьмаку довелось бы ещё много стенаний услышать, да на заднем дворе показалась раскрасневшаяся Генка, то и дело, озиравшаяся на спешащего за ней во след Рогом. Спелись, стало быть – славно.
Рога не пришлось уговаривать совсем – то ли уже давно глаз на девку положил, то ли наследие купеческого мировоззрения сыграло свою роль, учуявшее прямую и основательную выгоду такой женитьбы. Видан даже не заморачивался по этому поводу, глянув, как от одного вопроса парень засмущался и полез пятернёй лохматить волосы на затылке: «Отдаст разве, Трун то?..»
– И когда свадьба? – спросил ведьмак теперь видевший их неподдельное счастье, оставляя закреплённую подпругу, разворачиваясь к ним лицом.
– Ой, да скоро уже… – махнула рукой Генка.
– Через две недели, – чётко ответил Рог, – так чтоб до Самайна успеть. Если меньше гулять, то сродники в обиде будут. Я, ведь, службу решил оставить, – опустил глаза, будто оправдываясь, продолжил, – за отца заботу вести буду. Как ни отказывался, а мачеха всё твердит: «Бери, да бери дело в свои руки!» А тут, – он оглянулся на девку, – коли жениться собрался, то и оседать в самый раз… мало ли, какая там докука у князя запланирована? Слышал, что с соседом ссора вышла. Загонит в даль далёкую. Кто ж, семью мою будет защищать? Так ли, лапушка?
Переглянулись ласково.
– Всё у нас станет одно к одному… – начала перечислять трактирщица, как ладно у них пойдут дела. – С молодым-то хозяином, да с отцовской помощью, а там и гильдия купеческая подсобит…
Ох, и размечталась! Кабы не сглазила, болтушка.
Видан ещё послушал их мечты на будущее, стукнул себя ладонью по лбу и полез в поясную сумку, доставая оттуда своё богатство.
– Тут я вам подарки свои приготовил. На свадьбу остаться не могу. Дела в конклаве призывают. Хотел Труну отдать, чтобы перед торжеством обрядил. Да, пожалуй, чтобы вы на свои головы беды не накликали, сейчас сам нацеплю – так вернее будет. Ну-ка, встаньте рядком…
И стал объяснять, как с его оберегами, да талисманами обращаться: что-то тут же одел на молодых людей, а про остальное поведал, как и когда приспособить. Генка, чуть не прыгала от радости, принимая дары – понимала, что они дороже всякого золота али серебра. И только и могла, что прижимать ладошки к, и без того, румяным щекам, да благодарить.
После ведьмак рассчитался с хозяином, довольно щедро отвалив ему ещё пару золотых монет, больше на грядущую свадьбу, чем за услуги. Закрепил на седле свою нехитрую поклажу, раздобревшую от спящего в стазисе аспида, да пары так и не проклюнувшихся яиц его сородичей, вынутых Финей из гнезда чёрного аиста. Накинул дорожную япончицу, вскочил в седло и неспешно двинулся из городка прочь.
Всё было совершенно не так, как предполагалось, ещё каких-то – два дня назад, когда князь Милонег спешно закутал в свой, сдёрнутый с плеч плащ, возрождённую бесчувственную Анику и спешно покинул храм.
Видан же, остался приводить в чувство своего ученика. Мальчишка открыл глаза не так скоро, как хотелось бы, и долгое время почти до рассвета, находились они вдвоём в капище. Их оставили, как бросают использованную ветошь.
Впрочем, не привыкать.
Волху, как бы она не была рада своему нежданному подарку от – подумать только! – самого Тёмного бога, но и её покачивало от истощения. Аркуда чувствовал себя немногим лучше, чем она и Видан, так что ни о каких сердобольных рассусоливаниях, и речи не шло. Но могли бы поинтересоваться, а не нужна ли помощь.
Про князя и говорить
