на кнопку и отпрыгиваю от «Кометы». Она поднимается на высоту двух десятков метров и летит вдоль набережной, а затем разворачивается.
Прохожие уже обращают на нас внимание, ведь мало того, что мы прилетели неожиданно, так ещё и отправили в свободное «плавание» наш транспорт.
Но это ещё цветочки, и вот-вот появятся ягодки…
Я подхожу к Алисе, одной рукой беру за талию, а другой за затылок. Она заметно нервничает и почти сразу закрывает глаза, словно ребёнок при виде опасности.
Буквально на пару мгновений в моей голове возникает мысль, что я сейчас в роли «папика». Ведь мне уже за сорок, а ей чуть больше двадцати. Странное чувство, но приятное…
«Комета» приближается и вот-вот пролетит прямо над нами на малой скорости. Её бомболюк открываются, и из него вываливаются сотни и сотни купюр различного номинала. Они медленно падают вниз, точно жёлтые листья в сентябре.
Все, кроме нас с Алисой, перестают любоваться северным сиянием и начинают подпрыгивать, жадно хватая эти «фантики». Как же всё-таки просто привлечь внимание толпы и буквально превратить её в стадо безмозглых баранов…
Как только первая купюра падает рядом со мной, я целую Алису в губы и сперва хочу лишь сымитировать страсть, но оно происходит как-то само собой… И вот мы уже целуемся по-настоящему, как те самые школьники на вечерней прогулке.
Кровь бурлит, сознание игнорирует происходящее, ведь я полностью сосредоточен на ощущениях. Такие моменты упускать нельзя, ведь именно ради них мы и живём…
То ли рефлекторно, то ли под действием гормонов моя рука начинает сползать с её поясницы всё ниже и ниже…
Алиса на мгновение замирает и перестаёт участвовать в поцелуи. Я немного настораживаюсь и понимаю, что переборщил. Надо бы заканчивать с этой показухой, ведь мы уже сделали достаточно, чтобы самый недоверчивый сотрудник Канцелярии нам поверил.
Но не тут-то было…
Алиса обхватывает мою голову двумя руками и начинает целовать, будто в последний раз. Вот ведь врунишка, а говорила, что не умеет…
Этот момент продолжался бы сильно дольше, если бы не жадные до денег подростки, который внаглую собирают купюры прямо у нас под ногами. Один из них случайно задевает меня своим рюкзаком.
— Осторожнее! — гаркаю я.
— Простите… — блеет он и делает два шага назад.
— Ладно, нам пора, — вижу, что «Комета» уже закончила разбрасывать цыганские деньги и приземлилась на траве. — Идём.
— Ага… — у Алисы спёрло дыхание, и она с трудом выговаривает даже одно слово. — Сейчас… Только… Телефон заберу…
— Давай-давай, — я мило улыбаюсь и иду к истребителю.
Сейчас нужно выбросить из головы случившееся и сосредоточиться на деле. Как минимум надо не забыть обмотать телефон фольгой, когда прибудем на место. Дабы нас не смогли по нему отследить.
Я прорываюсь сквозь толпу одичавших подростков и добираюсь до «Кометы», а Алисы всё нет и нет. Чтобы её найти, мне приходится подняться в кабину.
Она до сих пор стоит у штатива, уткнувшись в телефон. Неужели пересматривает видео?.. Возможно…
Но на сантименты ещё будет время, а сейчас нужно сосредоточиться на деле. Однако я не могу ей приказывать, ведь мы же на свидании…
Якобы…
Или уже нет? Не знаю, как реагировать на случившееся. Ведь даже от себя я такого не ожидал. Похоже, сказываются гормоны, которые в молодом теле бьют ключом.
Проходит ещё полминуты, и Алиса всё-таки берёт себя в руки и бежит ко мне. Почти без слов я помогаю ей залезть, и мы взлетаем.
Как и подобает влюблённым подросткам после первого поцелуя, мы долго молчим. Почти до самой остановки в лесу.
Только на подлёте ко второй точке я нарушаю молчание, связываясь с Николаем Петровичем. Докладываю о проблемах с электрикой и говорю, что мы будем садиться и ждать помощи. Дед подтверждает информацию и высылает спасательный отряд.
Затем мы садимся, отключаем передатчик, навигацию и заматываем телефон в фольгу. И только потом взлетаем.
Найти нужное место труда особого не составит, ведь когда «Чистильщики» вылетают на вызов к активной червоточине, они сбрасывают особый боеприпас, который уничтожает всё живое в радиусе нескольких километров. Вот так и образуются те самые полянки, которые я уже видел.
Мы садимся в полусотне метров от того места, где еловыми ветками завален аппарат, способный активировать компас. Сам же артефакт всё это время был у нас, а точнее, у Алисы.
Пока я проверяю, что всё подключено и настроено, она достаёт компас и подходит к рытвинам, над которыми и образовывалась червоточина. Сейчас Алиса думает только о матери — это видно по её взгляду, устремлённому в пустоту.
— Всё получится, — говорю я, когда понимаю, что аппарат готов. — Запускаю, готовься активировать его!
— Хорошо… — шепчет она.
— А дальше всё, как договаривались: я держу компас, а ты заходишь внутрь, — нажимаю на кнопку пуска. — Давай!
— Мамочка… Я уже иду… — Алиса рисует спираль, и заветная червоточина начинает разрастаться. — Получается… Работает! Миша… Выключай! Нам хватит такого размера. Миша?..
— А-а-а… Сук-а-а-а… — я катаюсь по земле и не могу совладать с дичайшей головной болью. Ещё хуже, чем в прошлый раз! — Голова… Больно… Сука… Как же больно…
— Дар пробуждается! — выкрикивает Алиса и выключает установку вместо меня. — Прости, я не могу тебе помочь… Я должна держать компас поблизости, чтобы червоточина не схлопнулась… Потерпи, это скоро закончится… Просто потерпи…
* * *
То же самое время…
— База, это Ястреб, у меня нештатная ситуация, приём, — пилот истребителя Воздушных Сил Северной Империи выходит на связь.
— Ястреб, это База. Что у вас случилось? Приём, — отвечают ему.
— Кажется, я вижу активную червоточину. Чистильщиков не наблюдаю. Тут до Ярославля километров двести, может быть, её не заметили? Приём.
— Что?.. Повторите, вас плохо слышно, приём… — связь прерывается, будто её кто-то глушит.
— База! База! Я атакован! Приступаю к манёвру уклонения! — кричит пилот, но его уже никто не слышит. Ракета попадает точно в двигатель, выводя его из строя. — База! Меня подбили! Катапультируюсь! Мои координаты…
Не успевает он договорить, как сразу две ракеты настигают его, не давая шансов на спасение. Обломки самолёта падают в густой лес, вызывая пожар.
Пожар, который ещё не скоро потушат…
—
