особого значения. Бодрящих травяных таблеток в запасе не имелось, все остальные тоже давно зевали, а Толя Грохот давно выводил рулады в соседней комнате. Девушка как в полусне ощутила, что ее подхватили и осторожно уложили на жесткое древесное ложе, где она тут же свернулась калачиком, лишь услышав напоследок голос Динамита:
— Смотри-ка, даже йурр заснул. Инь, меня тоже срубает… Сможешь подежурить первым?
Ответа Травинка не услышала, погрузившись в блаженный сон. Она улыбалась, потому что во сне увидела Сигурда, его лицо, глаза с огоньками Звездной Крови и сильные мужские руки, ласкающие ее тело. Сладкое сновидение как продолжение вчерашней ночи накрыло девушку — и как хотелось, чтобы оно было явью.
А затем наступило пробуждение, и оно оказалось совершенно не таким приятным.
Сначала она ощутила запах, как будто еще во сне. Тяжелый, сладковато-приторный, он дурманил голову, забивал обоняние и все сильнее мешал дышать. Травинка пыталась вдохнуть — и не могла, хотела поднять голову, встать — и с ужасом осознала, что тело ей больше не повинуется. По ней как будто что-то ползло, что-то цепкое и холодное, а из окружающей тьмы раздавались глухие стоны. Находясь на грани яви и сна, девушка отчаянно пожелала прорваться, вынырнуть из этого кошмара — и проснулась.
Запах никуда не делся, голова была тяжелой, как будто в череп залили свинец, а веки раскрылись только благодаря усилию воли. В окружающем сумраке она заметила смутное движение на стенах, потолке, своем ложе и теле — их покрывала сеть растительных побегов, сине-черных, как шкура найтволка, и покрытых отвратительными цепкими колючками. Они уже обвивали ноги и руки Травинки, кололи шею и щеку, настойчиво пытаясь забраться под голову, а соседние ложа вообще напоминали огромные спутанные коконы, внутри которых угадывались человеческие тела. Все происходило в тишине, нарушаемой лишь легким шелестом, хрустом и странными бессознательными вскриками, которые издавали схваченные люди.
Железный Вьюн, он же могильная колючка, — поняла Травинка, хоть прежде видела эту Черную Траву всего единожды. Это нападение. Это коварная атака…
Она попыталась закричать, поднимая тревогу, но из слипшихся губ вырвался лишь жалкий хрип. Попыталась освободиться — и едва сумела шевельнуться. Попыталась открыть Скрижаль — и не смогла, потому что болезнетворные агенты Железного Вьюна, попадая в кровь Восходящего, не только вызывали паралич скелетной мускулатуры, но и блокировали нейромедиаторы, не позволяя в полной мере использовать мнемонические команды. Эту Черную Траву вывели как оружие против Восходящих адепты Червей, она росла только в темных зонах и крайне редко попадала в Круги Жизни…
Нужно было как-то очистить кровь, но мысли путались, и Травинка с ужасом поняла, что колючка все больше опутывает ее тело, впиваясь в кожу множеством шипов — и с каждым мгновением у нее все меньше шансов на освобождение. Атака явно была комбинированной — их усыпили, одурманили, а потом нейтрализовали с помощью Трав, наверняка аккуратно сняв часового и отгородив все происходящее от внешнего мира. Такое могла проделать только мама, она была мастером Трав, Говорящей-с-Травами, но как она могла? Как она решилась сотворить такое у подножия Великого Древа⁈
Рядом словно прошел кто-то невидимый, Травинка ощутила легкое дуновение воздуха, а затем один из коконов Железного Вьюна вздрогнул и смялся — его как будто дважды пронзил стремительный блеск, исходящий от выросшего рядом темного силуэта. Хруст, характерное хлюпанье плоти, в который входит металл. Фигура, заключенная внутри, задергалась, как в агонии, и Травинка осознала, что только что у нее стало на одного товарища меньше. Затем пришелец-невидимка проделал то же самое со вторым обездвиженным пленником. Ее друзей просто убивали у нее на глазах, скованных и беспомощных!
Третий кокон неожиданно вспыхнул, распадаясь клочьями черного пепла! В пылающей ауре девушка различила квадратную фигуру Динамита, стремительно ринувшегося к убийце! Он каким-то образом нейтрализовал яд и сумел освободиться, кажется, применил «Громовую Волну», но звук вышел слабым, как детская хлопушка. Травинка несколько секунд жила безумной надеждой — пока в отблесках пламени боролись два гротескных силуэта, однако ледяной ветер вновь ожег лицо, тени на стенах взвились черными щупальцами, с жутким хрустом скрутившими и поглотившими одну из фигур.
— Забери его Руны, — она узнала холодный и повелительный голос матери. — Где Максвелл?
— Здесь, мать. Ее и Восходящую Альфы я убил первыми, как ты приказала.
— Ты не убил их, глупец, — прошелестел голос матери спустя мгновение. — Где их Кровь и Руны?
— Я пробил им сердца. Они мертвы!
— Вижу раны… Но они не мертвы и не живы. Я заберу их тела в Домен.
— Что с остальными, мать?
— Жалкие пустышки, но нам пригодятся их гвозди, — Травинка уловила знакомые нотки презрения в голосе матери. — Лучше не оставлять здесь следов даже для Видящих. Пока не убивай их, пусть сначала все расскажут. Где Травинка?
— Здесь, мать.
— Вижу, — девушка увидела над собой темный силуэт и задрожала, тщетно пытаясь хотя бы опустить веки — и не в состоянии сделать даже это. Все, что ей удалось — только беззвучно плакать, ощущая, как слезинки одна за другой сбегают по щекам.
— Ее тоже в Домен, с остальными?
— Нет, Травинка нужна мне здесь. О, она, кажется, даже нас слышит…
Девушка ощутила холодное прикосновение к своему лицу — и мир для нее мгновенно погас. Последняя отчетливая мысль была о Сигурде. Вернулся ли он из Храма, стал ли добычей ее безжалостной матери?
Глава 17
Что выручило меня?
Наверное, подсознательная тревога. Обостренное чутье Восходящего. И навыки, позволившие увидеть необычные энергетические следы вокруг древесного дома, где разбил лагерь наш отряд. Они истончались, таяли, остатки некой размытой сферы или круга, границу которого я предусмотрительно не стал переступать.
Укрывшись за зарослями, я активировал Истинный Взор и Биолокацию.
«Грифон» был на месте. А вот возле него порхала старая знакомая дрянь — Пикси, Руна-Существо Говорящей-с-Травами, невидимая шпионка.
Я замер, не на шутку встревоженный. Биолокация показывала, что ни в доме, ни в винтокрыле, ни поблизости нет ни единого живого существа, а Истинный Взор высветил
