– Нету, товарищ Сталин, – подтвердил его предположение Тухачевский. – Я описал только два нюанса. Но на самом деле их намного больше. При том подходе, который мы продвигали раньше, Советский Союз, безусловно, сможет победить Германию. Но в этом случае эта победа станет пирровой. И если после нашего разгрома Германии против нас выступят остальные буржуазные страны Европы, мы, скорее всего, погибнем. Несколько лет тяжелейшей войны, при классическом подходе времен Империалистической, не только выбьют у нас десять, а то и несколько десятков миллионов населения, но и так подорвут нашу промышленность, что…
– Договаривайте, товарищ Тухачевский, – спокойно произнес Сталин.
– «Пуп у нас развяжется» – как говорят крестьяне. Мы не сможем выиграть эту войну, если попытаемся воевать в лоб, по старинке, а не с умом. У нас для старых методов просто нет сил. Даже если мы сможем разбить Германию и открытой войны не будет, ибо прочие страны Европы не решатся на эту бойню, то все одно, Советский Союз будет лежать в дымящихся руинах, недосчитавшись многих своих сограждан. Десятков миллионов.
– Почему вы говорите о десятках миллионов? – осведомился Каганович. – Вы считаете, что бои будут носить такой ожесточенный и затяжной характер?
– Нет. Я просто в курсе того, что правое крыло НСДАП и лично Гитлер планируют сделать с населением на оккупируемых территориях. Им нужно жизненное пространство для германского народа. Аборигены, которые проживают на этих землях, им не нужны и будут уничтожаться. Физически. Для правого крыла нацистов нету никакой разницы: еврей перед ними стоит или русский – все одно не ариец, а потому неполноценный человек, раб. – От этих слов все присутствующие в помещении слегка напряглись и побледнели.
– Вы уверены? – переспросил Сталин.
– Абсолютно. В Германии в 1930 году вышла книга Альфреда Розенберга «Миф 20-го века». В ней ведущий идеолог нацизма все очень доходчиво объяснил. В глазах Гитлера и его последователей мы все приговорены к смерти по праву рождения. И русские, и евреи, и грузины. Просто потому, что в рамках идеологии западноевропейских расистов не восходим к арийской расе. Для них эта война будет направлена на уничтожение всех нас, а для нас… на выживание. Война большая и затяжная. А потому мы должны сделать все, чтобы сберечь как можно больше наших советских людей и максимально уменьшить потери. Фактически каждый дееспособный советский гражданин станет для нас на вес золота.
– А США? – угрюмо спросил Молотов.
– США стремятся к мировому господству, и им плевать на наши беды. Чем сильнее будет бушевать пламя новой Мировой войны, тем для них лучше, ибо в ней будут друг друга убивать их конкуренты по гегемонии на планете. Для них есть только их интересы. А все остальные? Чем меньше их будет, тем лучше. Хорошо хоть пока концепцию «золотого миллиарда» не приняли.
– Что это за концепция? – настороженно поинтересовался Ворошилов.
– Пока она еще не оформлена до конца, но смысл ее сводится к тому, что на Земле должен остаться только один – «золотой миллиард» населения. Это, по мнению авторов идеи, разумный максимум населения для нашей планеты.
– Миллиард, – задумчиво произнес Сталин. – Но ведь на Земле живет намного больше людей. Что должно стать с остальными?
– Они должны будут умереть, – с горькой усмешкой произнес Тухачевский. – И мы с вами в этот миллиард не входим. Ни мы, ни наши дети. Это развитие расистской теории, которая зародилась в Великобритании и постепенно прогрессирует. Чем дальше, тем больше и страшнее, – после этих слов в кабинете наступила тишина, которую лишь минуту спустя нарушил маршал: – Поэтому я предлагаю бороться, но не с революционной романтикой в голове, когда на алтарь идеи приносились любые жертвы. А вдумчиво и аккуратно, ибо силы слишком не равны. Хотим мы этого или нет, но нам придется либо побеждать умением, как Суворов, как Ушаков, либо распрощаться с идеей о светлом будущем для простых советских граждан. Если мы надорвем силы и упадем на колени, то нам просто не дадут подняться.
– Суворов? Ушаков? – Удивился Молотов. – Это же царские генералы.
– В условиях агрессивного капиталистического окружения первое в мире государство рабочих и крестьян должно научиться себя защищать. И не просто защищать, а делать это наилучшим образом, – начал свою заранее заготовленную речь Тухачевский. – И потому я считаю, что нам нужно учиться, учиться и еще раз учиться, – слегка подкорректировав старое высказывание Ленина, продолжал маршал, – даже у врагов. Так как главное – результат. Ведь марксисты – это прагматики, а не идеалисты, которые ради эфемерных иллюзий стремятся уничтожить все сущее. Нужно брать такие образцы в истории, которые не давали сбоев. Ушаков и Суворов били врага всегда, без исключений, и зачастую превосходящего. Иногда и значительно. Значит, у них можно и нужно учиться тому, как надобно драться с умом, чтобы мы смогли так же. Не бездумно перенимать тактические приемы и решения, а вдумчиво, разбираясь с тем, почему они поступили так, а не иначе. Да и потом, многие ли наши комкоры и комдивы едят из солдатского котелка? Многие ли командиры генеральских и адмиральских должностей проверяют, как живут их бойцы, из какого сукна пошита их форма? А ведь что Суворов, что Ушаков жили этим, поддерживая теплые отношения с солдатами, но не опускаясь до панибратства и сохраняя железную дисциплину. Да, они царские генералы. Но нам есть чему у них поучиться. Несмотря ни на что. Они были лучшие.
3 ноября 1937 года. Мадрид.
Иероним Петрович Уборевич чувствовал какую-то тоску, глядя на то, как грузятся в железнодорожный состав советские военные специалисты.
– Предпоследний, – произнес он с грустью. «А как все хорошо начиналось».
Осенью 1936 года Тухачевский со своим импровизированным механизированным полком пошумел в округе Мадрида, вынудив отступить войска Франко в среднем на пятнадцать километров от столицы республики, а местами и на все шестьдесят. А потом прилетел он – Иероним Петрович, пытаясь оправдаться перед товарищами вообще и перед товарищем Сталиным лично.
Дальше все завертелось в одном сплошном калейдоскопе событий, да так бурно, что нормально отдохнуть у него не было никакого времени. Несколько крупных оборонительных боев возле Мадрида с последующим контрнаступлением, ознаменовавшимся разгромом регулярных частей итальянской армии, переброшенных незадолго до этого в помощь Франко.
– Эта операция должна войти в учебники военной науки как образцовая, – отмечал в своем письме в Москву Берзин. – Фактически можно сказать, что товарищ Уборевич творчески осмыслил и развил идею Тухачевского, примененную им при оборонительных боях под Толедо.
