Аппарат тотчас стартовал, подняв целый снежный буран, в котором скрылись бронированные двери пропускного бюро.
— Мы в порт? — спросил у пилота Торн.
— Нет, сэр, двинем сразу до места!
— Это долго?
— Полтора часа, плюс-минус десять минут в зависимости от погоды!
— Отлично, — сказал Торн и, сняв шляпу, бросил на соседнее сиденье. Потом понюхал ворот плаща, который все еще держал запах лосьона «Рита» — плащ ему оставили, а вот шляпу… Ее тоже вернули, подвергнув обработке в вакуумной камере. Вроде бы даже цвет не изменился.
«Он стал насыщеннее…» — подумал Торн, уже засыпая. Его работа была слишком важной, чтобы не использовать хорошую возможность поспать. Поспать впрок, чтобы потом поработать ночью.
Грейнджер несся над горами, спускался в заснеженные долины, перемахивал через стоявшие подо льдом реки и извилистые шоссе, а Торн спал и не видел снов. Но, когда грохот дюз ослаб и снова застрекотали несущие винты, он очнулся, посмотрел в иллюминатор и удовлетворенно кивнул. Здесь зимы уже не было и наступила весна. Или еще осень?
— Прибыли, сэр! — сообщил пилот, и машина стала кружить над комплексом зданий со спортивной площадкой и полосами препятствий.
Вон то длинное здание — наверняка тир, а вот это квадратное — столовая. Раньше Торн любил поесть, но это, казалось, было очень давно.
Машина села на вертолетную площадку и сбросила обороты.
— Сколько у нас времени, сэр? — спросил пилот.
— Пообедать успеете.
— Вот спасибо, а то я вторые сутки на бутербродах, — пожаловался пилот, снимая шлем.
Торн распахнул дверцу и, соскочив на бетон, поморщился, его ноги слегка затекли. От ближайшего здания к площадке уже бежал унтер-офицер.
— Сержант Ромель, сэр! — представился он. — Нас предупредили о вашем прибытии.
— Отлично, Ромель. Это у вас тут весна или осень?
— Что, простите? — не понял сержант.
— Какое у вас сейчас время года — тут, я имею в виду.
— Весна, а что?
— Ничего, сержант. Весна это хорошо, значит, скоро лето.
— А вот лето здесь скверное, сэр. Жара.
— М-да, — произнес Торн и подумал, что стал слишком словоохотлив.
«Это потому что выспался и… потому что весна».
— Сюда, пожалуйста, — указал сержант, когда они вошли в здание.
Коридоры, двери, ничего особенного. Где-то звучали команды, с другой стороны доносилось жужжание дешифраторных машин, этот звук Торн распознал сразу.
— Теперь сюда, сэр, вот в эту дверь, пожалуйста.
Торн вошел в чистый кабинет с голым столом и парой жестких стульев.
Старый сейф, вешалка с забытым зонтом, вентилятор и карта материка на стене.
Это было специальное помещение для бесед, а если нужно, то и для допросов. Впрочем, как показывал личный опыт Торна, иногда это можно было совмещать.
— Присаживайтесь, сэр, сейчас его доставят.
Сержант вышел, а Торн выдвинул стул и сел. Потом подумал и, сняв плащ, повесил на вешалку.
Едва он вернулся за стол, как дверь открылась и на пороге возник тот самый человек из досье.
— Здравия желаю, сэр, — сказал он.
— Ферлин Кокс?
— Тот точно, сэр.
— Присаживайтесь.
Кокс сел возле стола и посмотрел на Торна, а тот смотрел на кандидата. Так продолжалось около минуты, потом Торн спросил:
— А почему вы не носите знаков различия, Кокс?
— Я в них запутался, сэр. Ведомства постоянно меняются, где-то дают одни погоны, где-то прописывают другие — кому как удобно. На меня существует куча документов с разными званиями, я не могу носить все погоны сразу.
— Хорошо, тогда я буду обращаться к вам по имени. Скажите, Ферлин, тяжело переживать потерю группы?
— Разумеется, сэр, но это была не первая группа, которую я потерял. Правда, в этот раз выжил еще капрал Буннар.
— Да, я в курсе. А в предыдущий раз вы вообще вышли в одиночку.
— Да, сэр. Так получилось. Но как вы знаете, такое со мной случалось и раньше, в первую корпоративную кампанию.
— Вы полагаете, вам везет?
— Вы читали мое досье, случались и невезения.
— Да, вы долго сидели без дела из-за ранения… Как вам здесь, по работе не соскучились? Нет ощущения, что вас забыли?
— Три месяца без работы это не долго, сэр. К тому же полтора месяца из них это положенный срок для восстановления после потери группы. Я знаю о своих способностях, я знаю, что меня привлекают только в самые важные операции, поэтому просто поддерживаю форму. Питаюсь, бегаю трусцой, иногда хожу в тир и бассейн.
— Стреляете из винтовки?
— Нет, из винтовки я в свое время настрелялся, тут важно не переборщить. В тире годится любое оружие, это необходимо, чтобы не потерять контрастность восприятия.
— Хорошо, Ферлин. Собственно, первой минуты мне было достаточно, чтобы утвердиться в том, что вы подойдете для нашего задания. Вопросы я задавал для самооправдания, что ли. Говорить о сути задания здесь… — Торн выразительно посмотрел по сторонам, — мне бы не хотелось. Словами всего не передашь, поэтому предлагаю совершить прогулку до места, тамошняя обстановка лучше располагает к беседе по теме.
— А мои вещи и снаряжение?
— Их доставят следом, когда мы определимся, куда именно.
Грейнджер стартовал с двумя седоками так же легко, как и с одним Торном. Машина была перекачана мощностью и использовалась именно для курьерских целей.
Собственного грейнджера в бюро Торна не было, но, когда возникала необходимость, ему его предоставляли без задержек, всякий раз другой и с незнакомым пилотом, но, возможно, это тоже было частью системы безопасности.
Капитан нажал кнопку, и между пилотом и пассажирами поднялась прозрачная перегородка. Стало немного тише.
— Дело у нас необычное, Ферлин. Я выбрал вас скорее в качестве эксперта, чем классного стрелка и агента-разведчика. К тому же я знаю, что вы многое повидали, через многое прошли и, по заключению медиков, ухитрились сохранить рассудок и ясность мышления.
Ферлин коротко улыбнулся, невольно вспомнив все эти бесконечные процедуры с датчиками и сменяющимися докторами. Их многозначительными «ага», «хм» и «так-так, дружочек».
Почему выдержал, когда другие ломались? Раньше Ферлин неоднократно задавал себе этот вопрос, но потом перестал. Он не нуждался в понятной реальности так, как это требовалось другим, и мог обходиться условностями. Ферлин ни к кому не «прикипал», поэтому и люди проходили мимо, не оставляя заметного следа.
Кроме, пожалуй, Джека Стентона, которого Ферлину в какой-то мере пришлось воспитывать и обучать.
Вспомнив, как Джек бегал по холмам, нагруженный тяжелой бронебойной винтовкой, сменяя позиции во время учебных стрельб, Ферлин улыбнулся.
