В который раз он удивился скорости, с которой вырастали посёлки землян. Люди, работая не за копейки и не из-под палки, проявляли чудеса трудового рвения. Все знали, что стараются не только ради крыши над головой: от скорости их работы зависела собственная жизнь. Если появится отряд хайтов, спасти могут лишь крепкие стены. Большинство по осени пережили осаду и хорошо об этом помнили. Остальным вполне хватало угрозы ваксов: хоть они и слабые воины, но в большом количестве могут создать немало проблем, достаточно вспомнить прошлогоднее нападение, когда дикари не побоялись высадиться на остров.
Везде, где не мешала близко подступающая скала, люди окружили посёлок рвом, сразу за ним поднимали стену. Добрыня не отказался от своей идеи сделать её огнеупорной, но добивался этого оригинальным методом. Саму стену делали из двойного ряда брёвен, отстоящих друг от друга на пару метров, в этот промежуток сыпали землю и щебень, утрамбовывая ударами деревянных двуручных колотушек, изготовленных из обрезков тяжёлых комлей.[5] Снаружи брёвна обмазывали толстым слоем глины, после чего укладывали тёсаные глыбы известняка. Надо признать, что отёсаны они были весьма небрежно, так что поверхность получалась неровная, в широких прожилках застывшего связующего раствора. Но его не жалели — дров хватает, известняка целые скалы, так что дефицита в цементе не испытывали.
За каких-то две недели полностью закончили не менее пятидесяти метров такой капитальной стены. Со стороны ручья и реки успехи были слабее, но там можно обойтись без столь монументальных сооружений — врагу будут мешать природные барьеры. Если работа и дальше пойдёт такими темпами, то через пару месяцев основные укрепления будут закончены. Скорость впечатляющая, тем более что шестьдесят крепких мужчин временно в этом не участвовали, уйдя в рейд на земли ваксов.
Помимо стены, Олега удивило то, что работы велись и в Скалистом замке. Нельзя сказать, что там успели много построить, но отчётливо различались площадки будущих сооружений, а каменотёсы вовсю работали над широкой лестницей. Отходы их производства шли на строительство стены, но это, разумеется, не могло покрыть и малой доли потребности в камне. Его доставляли на волокушах из каменоломен, устроенных в километре от посёлка, на левом берегу Хрустальной — известняка там хватит на строительство парочки московских кремлей.
И всё это делалось не только без техники, но и без тягловых животных. Даже деревянный подъёмный кран работал на простой мускульной силе. Олег почти ничего не смыслил в строительстве, но его скудных познаний хватало, чтобы понять: темпы потрясающие, а если принять во внимание условия работы, то и вовсе почти невозможные.
Уже добравшись до конца причала, Аня помчалась вперёд, с разбегу повисла на шее дяди. Олег терпеливо дождался, когда фонтан девичьих эмоций схлынет и она освободит родственника, после чего пожал священнику руку.
— Все живы? — поинтересовался отец Николай.
— Да. Всё прошло нормально, даже ранений серьёзных не было.
— Ну и слава Богу!
— А у вас как? Добрыня нам ничего не рассказал.
— Да что у нас случится?.. Коптим небо помаленьку, особых новостей нет.
— А как ваксы?
— Вроде притихли. Но мы из посёлка редко выглядываем, а сюда они подходить боятся. Однако по округе вроде шляются. Как только вы ушли, лагерь лесорубов сразу сожгли.
— Но там вроде никого не оставалось?
— Да, всех перевели в посёлок. Но пылало хорошо, ночью дозорные огонь заметили, говорили, что часа три зарево краснело.
— Это могла быть маленькая шайка. Чтобы сжечь несколько хижин, большой толпы не надо.
Завидев в толпе Млиша, Олег призывно махнул рукой, подзывая его к себе. За зиму старик здорово сдал: его едва не доконало воспаление лёгких, он до сих пор при ходьбе пользовался посохом. Из-за этого его не взяли в плавание. Лекарь уверял, что в скором времени он полностью оправится, но сейчас нагрузки и волнения ему противопоказаны.
Млиш поклонился, хотел, было, что-то сказать, но слова застряли в горле — так он был потрясён. Неудивительно: Олег снял с пояса маленький, но увесистый мешочек, продемонстрировал содержимое. Внутри покоилось без малого полтора десятка амулетов алтанаков. Парень не слишком разбирался в камнях-сидах Гриндира, но даже скудных познаний хватило, чтобы понять их огромную ценность и немалую силу. Он хорошо помнил, как посёлковый лекарь по зиме прирастил кузнецу оторванный палец, пользуясь своим слабеньким камешком размером менее горошины. А сейчас среди трофеев была парочка исполинов размером с грецкий орех, да и остальные немаленькие.
Старик дрожащими руками принял мешочек, запустил руку в содержимое, охнул:
— Олег! Это… это великое сокровище! Не всякий король способен купить столько амулетов!
— Не радуйся, ещё неизвестно, много ли в них силы.
— Почти все камни яркие, это признак хорошего состояния. Даже слабый будет стоить немало, но эти… Странно, я не думал, что у ваксов можно отнять столько амулетов.
— А что здесь удивительного? Почти в каждом селении у алтанака есть такой камешек.
— Олег, это странно… Откуда каннибалы их берут?
— Из Гриндира приносят, откуда же ещё?
— Это понятно, но добыча камей в мёртвой пустыне — очень тяжёлое и опасное дело. Если бы у них была единичная удача, то понятно: любому может повезти. Но такое количество… Это не везение, это регулярная добыча. Эх! Если бы мы знали, как ваксы получают камни!..
— Можно попробовать взять в плен кого-нибудь из алтанаков, они наверняка это знают. Только не знаю, как допрашивать будем: никто не знает их языка. Я вообще не видел, чтобы они разговаривали.
— У них есть язык, — подтвердил Млиш, — но мне он неведом. Однако, я думаю…
— Потом поговорите, — недовольно произнёс священник. — Не видишь, люди только с дороги. Покушать надо да в баньке попариться.
Старик понятливо кивнул, протянул мешочек Олегу.
— Зачем он мне? — удивился парень. — Я всё равно с этими амулетами обращаться не умею. Так что оставляй себе, и с лекарем не забудь поделиться.
Млиш покачал головой:
— Я возьму два камня: нам хватит, остальные оставь себе. Это огромное сокровище: за самый маленький сид можно купить новенький корабль не меньше «Варяга». Нет, я боюсь хранить такую ценность.
Олег пожал плечами, забрал мешочек. Логика старика его позабавила: сейфов в посёлке нет, так что безопасность хранения обеспечить нелегко, разве что часовых приставить. А носить с собой — вернейший способ потерять.
* * *
Добрыня проговорил с Олегом часа три. Две недели срок небольшой, но за это время появилось немало новых проблем, поставивших вождя в тупик. Большинство и для Олега неразрешимы, но вот в некоторых вещах он разбирался получше здоровяка и охотно делился с ним своими соображениями. Не факт, что они правильные, но и молчать не стоит. При всех своих организаторских способностях Добрыня во многом совершенно не разбирался, да и кругозор его был ограничен: он редко удалялся от посёлка и дальше, чем у Кругова, никогда не бывал, если не считать бегства с земель Хайтаны. Олег же был самым известным путешественником: этой весной ему удалось побывать там, откуда ещё никто не возвращался, а если и возвращался, то об этом никому не рассказывал. Прошлогоднее плавание на юг вообще успело обрасти легендами.
