Услышав адресованный к нему вопрос, подполковник вздрогнул всем телом. Инстинктивно попытался подняться на ноги, но один из спецназовцев бесцеремонно придавил его плечо и жестом показал – «Сиди, не рыпайся!». Жандарм покорно вернулся на место, обреченно посмотрел на Гарутина.
– Простите, но я не могу вам помочь.
– Неужели? – удивленно спросил спецназовец, подходя к нему поближе. – А мне почему-то кажется, что вы себя просто недооцениваете. Поверьте, никто не собирается требовать от вас невозможного – просто небольшая дружеская услуга – и все. Ну же, решайтесь! В конце концов, разве не в ваших же интересах сделать так, чтобы мы убрались с этой планеты куда-нибудь подальше?
– В наших интересах сделать так, чтобы вы все здесь сдохли! – с неожиданной твердостью произнес подполковник. – Не надо пудрить мне мозги – я знаю, чем стал «Ярославль» в последнее время. Одно то, что вы решили поэкспериментировать с методиками…
Каланин не успел даже зажмуриться. Голова подполковника вдруг разлетелась вдребезги, щедро окатив Антона и его товарищей по несчастью кровью, кусочками мозга и костей. На какую-то секунду капитан замер, но тут же запоздало дернулся в сторону, мгновенно заработав чувствительный удар в бок от одного из охранников.
– Я понял вас, – звенящим от злобы голосом произнес Гарутин, обращаясь к убитому.
Каланин, суматошно вытирая лицо рукавом кителя, незаметно глянул на него и поразился, насколько изменился сейчас командир спецназовцев. На смену прежнему выражению спокойного радушия пришла гримаса дикой ненависти.
– Не смею неволить!.. Как насчет вас, господин капитан? Мне доложили, что вы следователь военной прокуратуры и ведете дело по розыску Егора Звонарева? Полагаю, что вы не разделяете столь предвзятое отношение, которое почему-то испытывают к нам господа жандармы? – «Ярославич» быстро успокоился и вновь смотрел на своего собеседника с искренним дружелюбием. Разве что лучевик в его руке, сейчас небрежно опущенный вниз, красноречивее любых слов говорил о том, что пару секунд назад он беспощадно расправился с человеком.
Холодок недоброго предчувствия, гнездившийся до этого момента где-то под ложечкой, вдруг превратился в огромную ледяную глыбу, сводящую противной судорогой все мышцы. Антон, даже перестав на какое-то время дышать, с отчаянной надеждой ждал, что сейчас… нет, сейчас!.. ну, вот сейчас же!!! полковник потеряет к нему интерес и переключит свое внимание на кого-нибудь другого. Но тот продолжал смотреть прямо на него, и Каланин обреченно поднялся. Один из охранников положил было ему на плечо руку и легонько надавил, вынуждая капитана сесть на место, но Гарутин, едва заметно, отрицательно качнул головой, и давление мигом исчезло. Правда, руку с плеча Антона спецназовец так и не убрал.
Впрочем, Каланин не обратил на это никакого внимания. В голове у него стало пусто, и лишь одна мысль билась внутри черепушки случайно залетевшим мотыльком: «Вот и все!.. Все!.. Все!..»
Гарутин, судя по всему, быстро понял, в каком состоянии находится капитан. Он подал знак, и охранявший Антона боец вновь сжал на его плече пальцы и с силой встряхнул раз, затем еще.
– Не будьте тряпкой, – брезгливо процедил полковник, заметив, что следователь немного пришел в себя. – В конце концов, вы офицер! Извольте вести себя как подобает!
– Да-да, конечно, – торопливо проговорил Антон. В самом деле, что это на него нашло – никто ведь никогда и не обещал, что он будет жить вечно? Каланин торопливо выпрямился и машинально принял положение по стойке «смирно».
– Вот это уже другое дело, – одобрительно произнес Гарутин. – Теперь вижу, что передо мною капитан Императорской армии, а не какая-то размазня! Итак, вернемся к моему вопросу, если не возражаете. Соблаговолите сообщить мне о вашем решении?
«Сейчас меня убьют, – отстраненно подумал Антон. Множество самых разных мыслей вихрем проносились в его сознании. – Я откажусь, и меня убьют. Застрелят, как того бедолагу-подполковника… Интересно, когда раздался выстрел, он понял, что его убили или нет?.. Черт, что за хрень лезет в голову?.. А может… я тоже уже… того?! Стоп! Надо собраться! Собраться, и ответить достойно!.. Да, Элечке будет тяжело одной ребят воспитывать…» – при мысли о жене и детях глаза Каланина вопреки воле предательски защипало. Память услужливо подбросила ему ворох картинок-образов: «Бери ребеночка, папаша! Не бойся!» – смеющаяся медсестра протягивает ему белоснежный сверток, перевитый широкой розовой лентой… Мишка отчаянно машет игрушечным мечом, наступая на него… Растерянные глазища Надюхи, скрывшейся почти целиком за огромным букетом во дворе школы… Севка, радостно агукающий что-то свое, понятное только ему одному, крепко уцепился за большой палец Антона… Эля запахнулась в красивое шелковое кимоно – он привез его жене из командировки в Азиатский сектор – и аккуратно наливает в чашку густой ароматный кофе… Пам. Та-та-та-ти-там – красивая мелодия, она звучала на их свадьбе – тогда, в парке…
– Господин капитан! – Резкий, неприятный голос командира «ярославичей» стеганул его, точно хлыстом. – Вернитесь, пожалуйста, в реальность! Я по-прежнему жду вашего ответа. – Лучевик в руке полковника дрогнул и начал медленно подниматься. Каланин, будто завороженный, следил за тем, как смертоносная машинка движется вверх. Еще немного, и она глянет на него, и тогда… все!
– Они все равно убьют тебя, Антон, – глухо произнес в пол лежащий ничком Бремберг, не делая попытки повернуться к Каланину. – Даже если поможешь им. Ты ведь нужен лишь как отмычка, не более того. – Каланин встрепенулся и с надеждой зыркнул на жандарма. Один из удерживающих того спецназовцев коротко, без замаха, ударил полковника в шею. Бремберг со свистом вздохнул и обмяк. Другие пленники сидели на полу молча, не глядя в сторону капитана.
Гарутин наблюдал за внутренней борьбой Антона с заметным интересом, разглядывая капитана, точно диковинное заморское животное. Каланин внутренне ждал, что спецназовец начнет опровергать слова жандарма, обещая сохранить жизнь в обмен на пароль, но «ярославич» лишь тихонько улыбался и продолжал буравить следователя прицельным взглядом холодных глаз.
Лучевик в его руке продолжал подниматься.
– Какие у меня гарантии? – тихо спросил Антон, отчаянно ненавидя в эту секунду самого себя…
«Носорог» плавно затормозил у ворот КПП космопорта. Несколько секунд по бээмка бегали лишь юркие лучики сканеров, посылая невидимые глазом импульсы запросов и внимательно изучая полученные ответы. Проверка завершилась, центральный компьютер признал машину дружественной, сияние защитного поля погасло, и броневые плиты ворот дрогнули, открывая проход на территорию.
