безопасно.
— Правила едины для всех. Десять процентов с добываемой арканы.
— Нет, — жёстко говорит Ваалис. — Это не обсуждается.
— Вы живёте в нашем форпосте и вы будете выполнять наши правила!
Якоб и Ларри бледнеют, наблюдая нашу перепалку. Такада поджимает губы. Кёртис перебирает чётки, не вмешиваясь.
— Возможно, нам стоит поискать другой форпост, — задумчиво тянет главарь пришельцев.
— Возможно, стоит, — киваю я.
— Егерь! — голос Нако дёргается.
— Что ж, — переводит на меня взгляд Ваалис, — клан Раздробленных Пульсаров разрывает союз. Когда ты поймёшь, какую ошибку совершил, будет слишком поздно.
— Тогда катитесь к чёрту! Можете хоть на Аляске поселиться и заключать союз с моржами!
Пришельцы покидают комнату, а я стискивают до хруста поверхность стола. Трещит дерево, выгибаясь.
— Егерь, какого хрена?! — Нако самая громогласная.
— Так ли важен был тот налог? — со вздохом спрашивает Пастырь.
— Э, Мистер Егерь, что же нам теперь делать? — вытирает вспотевшее лицо Ларри.
— Вы все вообще в гробу видеть хотели этих чужаков, а теперь внезапно полюбили их? — оглядываю собравшихся.
— Да, но…
Чтобы собраться, у Пульсаров уходит два часа. Чего у них не отнять, так это эффективности. Ваалис открывает портал, и вся толпа вереницей втягивается в него. Жители форпоста наблюдают за этим в ужасе.
До глубокой ночи мы пытаемся придумать лучший ход в сложившейся дерьмовой ситуации. Варианты все, один гаже другого. А перед самым рассветом меня будит грохот в дверь. На пороге задыхающийся Исайя.
— Я… я приехал так быстро, как только смог! Фух, Боже!
— Что случилось? На тебе лица нет.
— Фритаун вечером начал сборы. Там весь город носится. Егерь, они нападут! — с дрожью в голосе произносит Енох.
Это целиком мой косяк — не подумал о средствах связи. Просто не учёл, что не все живут так же кучеряво, как я. Трансивер, Переводчик, Картограф — эти устройства есть далеко не у каждого выжившего. Следовало позаботиться об этом вопросе, до того как отправил Еноха на задание.
Мы успеваем выставить вооружённых бойцов, когда с юга доносится рёв машин. Он нарастает, и в облаке пыли к форпосту приближается целая кавалькада ржавого железа. Видны пулемёты и даже один гранатомёт. Видны десятки вооружённых ублюдков.
И вся эта орава окружает Уайтклэй.
Восстановленные старые пикапы, грузовики и седаны постепенно тормозят, встав кольцом напротив наших стен. Затрудняюсь сказать, сколько у врага бойцов, но по ощущениям около сотни. В тюрьме явно сидело гораздо больше, но не нужно быть провидцем, чтобы угадать их судьбу. Ублюдков сожрали в первые же часы.
Удивительно, что такая орава смогла вообще выжить в те хаотичные минуты бессмысленной резни. Возможно, Самеди смог их организовать и дать отпор монстрам. Возможно, я просто преувеличиваю его лидерские качества.
Я стою за стеной, которая достаёт до моей груди, а рядом со мной застыли Накомис, Тай и Гидеон. Цепочкой выстроились и вооружённые жители форпоста. Никто не ждёт милости от приехавших зверей. За свою жизнь придётся драться.
В воротах застыла машина с пулемётом, которую мы захватили при защите Церкви Пастыря. И когда я говорю “мы”, имею в виду себя. В её кузове торчит тот самый ветеран Зак. Действует он умело, и у меня не остаётся сомнений, что мужику уже доводилось стрелять из такой малышки.
Последним замирает не машина, а какой-то франкештейн на огромных колёсах. У неё ещё и что-то вроде гарпуна на станине.
Хлопает дверь, и наружу выпрыгивает горилла в человеческом обличье. Это натурально обсидиановая гора мускулов, выросшая до верхней границы двух метров. Лицо грубое с острыми скулами, мясистым носом и такими же губами. Глубоко залегающие глаза взирают на мир с безжалостным и холодным равнодушием. Тройной шрам пересекает кожу от виска через глаз к нижней губе. Волосы, на удивление белые, сбриты до нескольких миллиметров. Широченные плечи и грудь колесом раздувают белую майку-алкоголичку.
В общем, колоритный товарищ[1].
Он невозмутимо делает несколько шагов к форпосту и замирает, уперев руки в пояс. Ну чисто прораб, обозревающий фронт работ.
Прибывший раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но я быстрее.
— Ну чё, Гумунгус, тебе нужен наш бензин?
Кричу громко и с показным весельем.
Великан чуть склоняет голову набок и смотрит мне в глаза. После долгой паузы отвечает глубоким интеллигентным голосом. Контраст разительный. Так мог бы говорить оперный певец или профессор с двумя дипломами.
— Я рад, что нам, наконец, удалось лично познакомиться, Егерь. Ты доставил мне немало головной боли. Будет справедливо, если я окажу ответную любезность.
Медлю с ответом и пробегаюсь по нему Оценкой.
Франсуа "Самеди" Дювалье
Вид: Человек
Класс: Тюремщик душ
Редкость: Золото
Ранг: Квазар
РБМ: 436 единиц
Клан: Отсутствует
Должность: Отсутствует
Статус: Разочарован
И чем ты, сука, разочарован? Нет куриных грудок в пределах видимости? Или протеин в банке закончился?
— С одной стороны, я рад, что ты выбрался из своей норки, мышка-норушка. А с другой, вид банды твоих ублюдков портит мне аппетит. Вас же ещё где-то хоронить всех придётся. Не хотите выкопать котлован и сэкономить нам силы?
Самеди улыбается.
— Ты, кажется, не можешь трезво оценить ситуацию, Егерь. Бывает. Когда слишком долго жил с уверенностью в собственной силе, суровая реальность бывает беспощадна. Мозг просто отказывается признавать очевидное.
— Да ты поэт!
— Akidaru wa oto takashi, — бормочет себе под нос Тай и уже чуть громче, — пустая бочка пуще гремит[2].
— Моё предложение таково: сложите оружие, склоните головы, и я пощажу всех кроме тебя, Егерь, её, — палец указывает на полицейскую, — и его, — сдвигается на Николая. Вы трое усложнили ситуацию с нашими союзниками, поэтому ваши черепа украсят порог Вальторы. Это не подлежит обсуждению. Подумай о своих людях и прими верное решение.
Не спешу с ответом, потому что время сейчас играет против нас.
— Твоя щедрость безгранична, правда, я не знал, что после коней ты перешёл на остроухих сук с мерзким характером. Она тебя страпоном дерёт или у неё там что-то всё-таки есть в штанах?
Какой-то придурок в рядах бойцов Фритауна на секунду ржёт, а потом резко затыкается под перекрёстными взглядами. Самеди же начинает закипать.
— Мои люди не дадут соврать, не стоит испытывать моё терпение. Это напрямую повлияет на то, как ты будешь
