что парень был прикован к койке наручниками.
Я глянул на свои руки — ничего.
— У тебя конечно аппарат покруче будет, — улыбнулся он и ткнул пальцем под мою койку.
Было больно, но я перевернулся на бок и заглянул под кровать. В ногах на полу стояла огромная гиря. Если верить маркировке в ней было целых тридцать килограмм.
От неё вверх уходила тонкая, едва заметная, нить, которая оказалась привязана к моей лодыжке.
Ничего себе расклады.
Голова разболелась ещё сильнее. Я совсем запутался в том, что вообще происходило.
Арья попыталась меня убить и отправить к богине. Вот уж чего не ожидал конечно, так это что они знакомы. Как это возможно???
Но эта бешеная сука облажалась и я каким-то чудом выжил. И это несомненно круто. А вот всё остальное выглядело пока что очень не круто. Особенно гиря, привязанная к моей ноге.
— Что за тюрьма?
— За яблоко расскажу.
Я завертел головой и увидел на прикроватной тумбочке крупное зелёное яблоко. Через секунду мой сосед по палате уже вгрызался в него. А я терпеливо ждал оплаченного ответа на свой вопрос.
— Тюрьма как тюрьма, — прочавкал сосед, уплетая моё яблоко.
— Ты охренел?
— А что ты ожидал услышать?
Я собирался ответить, и огласить весь список моих ожиданий, но внезапно открылась дверь и в палату вошёл санитар. Боком и согнувшись в три погибели он кое-как сумел протиснуть в дверной проём своё богатырское тело.
Следом за ним вошла миленькая докторша. Она поправила очки и, внимательно осмотрев нас с соседом, кивнула в мою сторону. Сразу же развернулась и покинула помещение, оставив нас наедине со здоровяком.
— Ты, — обратился ко мне санитар, используя указательный палец в соответствии с его названием. — На выход.
Я решил не спорить и просто подчиниться.
— Шустрее, — поторапливала меня гора мышц.
Но при всём желании быстрее у меня не получалось. Для моего тела сейчас это физически было невозможным.
Санитар недовольно вздохнул и подошёл ко мне.
Он неожиданно схватил мою левую руку и плотно прижал катетер с иглой. Затем перегнулся через койку, небрежно сгрёб капельницу своей пятернёй и с силой резко её сдавил. Пакет с жидкостью мог лопнуть в любой момент.
Но пакет не лопнул, и у капельницы врубился турборежим. Лекарство под огромным напором устремилось прямо в мою вену. Я попытался вырваться, но куда там было тягаться в силе с этим чудовищем.
Сперва мне естественно поплохело. Но немного погодя, к моему огромному удивлению, уже похорошело. А вот лицо моего соседа по палате так и осталось до самого конца перекошенным от ужаса.
Ускоренное лечение прекратилось только когда целебной жидкости в пакете осталось около половины.
«Даёшь пятилетку за двадцать секунд?»
— Пошли, — санитар отпустил меня и направился к выходу.
— А гирю отстегнуть? — спросил я.
— Нет, — буркнул он. — И капельницу не забудь.
Мысленно я ему всё высказал. И даже втащил гаду. А не мысленно потянулся к штативу с висевшей капельницей.
И мы пошли. Он впереди, а я за ним следом.
Передвинул капельницу вперёд. Шагнул к ней левой ногой. Напрягся и шагнул правой ногой, подволакивая антипобеговое устройство. В силу этой особенности наш поход сопровождался некими звуками.
И-и-и-и-и-и-и... и-и-и-и-и-и-и-и-и...
Ш-ш-ш-ш-ш-ш... ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш...
Противно скрипели, требующие смазки, колёсики штатива. Вслед за этим по всему коридору разносился не менее противный скрежет гири по бетонному полу.
Но санитар вообще не реагировал на это. Непробиваемый парень.
А жаль, ведь ему вообще ничего не стоило помочь мне. Если по правилам гирю нельзя было отцеплять от моей ноги, так пусть бы взял и понёс. Для него тридцать кило веса это всё равно ни о чём.
И не пришлось бы тогда рычать от недовольства. А то видите ли я слишком медленно передвигаюсь.
Но нет же, я тянул лямку сам один.
Спустя полчаса изнурительного путешествия санитар наконец-то не прошёл мимо очередной двери и остановился напротив.
— Проходи, — он повернул ручку и открыл дверь, пропуская меня вперёд.
— А что там? — я не собирался перечить или спорить, вопрос сам собой вырвался.
Санитар ничего не ответил. Он подступил ко мне, пристально посмотрел в глаза, а затем куда-то под ноги. Я проследил за его взглядом — правая нога санитара стояла на гире.
Прежде чем я успел хоть что-то понять, он резко толкнул металлический шар. Гиря пулей устремилась внутрь помещения, роняя меня на пол и увлекая за собой.
Прежде чем дверь захлопнулась, со скрежетом в комнату въехала и моя капельница.
— Мне же чуть ногу не оторвало, — причитал я о недальновидности медицинского работника, растирая адски болевшую конечность.
Я оказался в центре практически пустой комнаты. Только вокруг меня полукругом в креслах восседало восемь человек: пять женщин и трое мужчин. Довольно пёстрая компания подобралась.
Одеты были каждый кто во что горазд. Разброс в дресс-коде от военной формы до домашней пижамы. И возраст самый разный. Лицо бабули в кимоно было испещрено множеством глубоких морщин. А у паренька сидевшего рядом только-только пушок над верхней губой появился.
Одного приметного кадра я узнал сразу.
— Как и обещал, поставил парня на ноги в оговорённый срок, — обратился к остальным присутствующим толстяк в фиолетовом одеянии с рукавами до самого пола.
Это он осматривал меня и немного лечил, после того как я впервые подрался с Гринривером. Он доктор клана Рассветные Демоны.
— Меня зовут Пирр, я глава клана Рассветные Демоны, — взял слово мужик в строгом костюме. — Сегодня наш трибунал решит твою дальнейшую судьбу.
Ещё один рассветный, уже второй из восьми. А значит это действительно как-то напрямую связано с Арьей. Вопрос только какого хрена она меня не прикончила, а оставила в живых?!
— За что хоть судить собираетесь? — я уселся верхом на гирю.
— Ты обвиняешься в пособничестве некроманту.
Оп-па, вот это поворот.
От удивления у меня челюсть отвисла. Я понимал, что нужно возразить, но молчал. Никак не получалось найти подходящих слов. Поэтому я был краток:
— Бред. Полнейший бред.
— Я Мириам и представляю Белую Ночь, а вы, молодой человек, зря ёрничаете, — влезла в беседу женщина шляпке с разноцветными перьями. — Вполне обоснованное обвинение. Вам вполне может грозить пожизненное лишение свободы или даже смерть.
— Где пруфы, Билли? — вырвалось у меня.
— Как вы смеете. Меня зовут Мириам, — оскорбилась дама, названная мужским
