ближайшему судье, чтобы в дворянском собрании никто не посмел усомниться в моих словах, несмотря на клятву. Пленники раскололись сразу, понимая, что пропетлять не выйдет. На полном серьёзе просили о быстрой смерти, а так же о снисхождении к семьям. Но Морган сказал, что там без вариантов. Почти все пойдут как соучастники, и неважно, что служили барону. Единственный шанс уйти от наказания, это завалить всех живых свидетелей со стороны нападавших до обращения в суд, а заодно и меня. Поэтому все были максимально собраны. Феликс с пятёркой гвардейцев ушёл вперёд, разведывая обстановку.
Всё обошлось, мы спокойно дошли до штаба, там ждал королевский судья. Он выслушал меня и ещё четверых стражников в качестве свидетелей. Затем взялся за арестованных, те обречённо признались в похищениях. А так же подтвердили, что всё это было на личном контроле барона, ведь похищенные долго сидели в подвалах поместья, и только потом их вывозили. Куда именно никто из арестованных не знал.
Пока мы слушали вердикт судьи и получали полномочия на арест любого из рода Камойса, в сторону его поместья выдвинулись две сотни стражи. Но отряд пришёл на огромный погребальный костёр. Поместье барона горело, вместе с соседними постройками. А в них кричали люди, заживо горящие взаперти. Потушить всё это не было возможности, ведь огонь имел магическое происхождение. Оставалось только ждать и не давать огню распространиться по округе.
Всех членов семей арестованных, которых смогли найти, казнили на следующий день. В первых рядах стояли те, кого мы успели спасти из клеток. Став живым доказательством того, что озвучил глашатай, жалости у горожан к висельникам не осталось. В это раз решили, что костёр это перебор, поэтому всех засунули в старую добрую петлю.
Мы стояли с де Ревелем и остальными командирами рот, приказ о смене званий герцог уже подписал, чуть поодаль. Десяток моих парней во главе с Феликсом стояли рядом с эшафотом вместе с десятком шестой роты. Неожиданно из толпы отделилось несколько человек, и направились к охране. Все напряглись, но оружие доставать не стали. Четверо здоровых мужиков остановились напротив Феликса и что-то ему сказали, после чего поклонились и вернулись обратно
Вскоре всё закончилось, тела решили сразу забрать, слишком много их было. Горожане расходились, и служивые так же покидали площадь. Я спросил у Феликса, чего от них хотели те мужички. Кот ответил, что просили мне передать слова благодарности за спасение их жён и детей. Они были на рубке в лесу и вернулись только сегодня утром.
Снова всё покатилось своим чередом. Город успокаивался после шока от сгоревшего поместья барона и массовой виселицы. Мои подопечные тренировались, открылось наше второе заведение. Пришли ещё желающие вступить в дружину или даже гвардию. Феликс, будучи на опыте, сразу отправился в лес, прихватив с собой сотню желающих. Через десять дней вернулось двадцать измождённых, но довольных новобранцев. Мастер, увидев пополнение, завопил, что как минимум места уже нет, где с ними заниматься. И тонко намекнул, что неплохо бы прибавить золота, на что я послал его лесом. А вот насчёт тренировочного лагеря старик был прав. Я озвучил проблему Мидори, на что лиса усмехнулась, сказав, что уже нашла подходящее место и мне должно понравиться.
Мне понравилось, это точно. Это было старое поместье на старой границе с трущобами. Сердцем поместья было трёхэтажное здание в виде буквы Н. Посередине перемычки была построена довольно мощная башня метров двадцать в высоту. На территории в два гектара, которая раньше была обнесена высоким забором, так же находились два гостевых дома и здание казармы родовой гвардии. Поместье стоит пустым почти тридцать лет. Весь род погиб во время крупного бунта в трущобах, когда случился редкий для Долины неурожай. С тех пор эта территория формально принадлежит городу, а по факту никто не знает, кто сейчас там обитает. Самое интересное, это была цена. Как только Мидори представилась моим распорядителем, цена с пятнадцати тысяч упала до трёх с рассрочкой платежа на год. Ведь те оставшиеся двенадцать тысяч придётся вложить в восстановление поместья.
Я крепко задумался, предложенный Мидори вариант был очень соблазнительным. Но удержать поместье силами трёх десятков разумных, что присягнули мне, было нереально. Спросил совет у де Ревеля, и полковник предложил изящный вариант. Стража арендует на год здание казармы и соседнее здание, а так же обязуется компенсировать часть затрат на ремонт строений. Отдельным пунктом стояла обязанность сохранности территории, а значит, стража должна патрулировать всё поместье целиком. Кто-то скажет коррупция, я отвечу, идите на хер.
Сразу поехал в магистрат и подписал все документы на собственность. Заодно выяснил, что всё вокруг тоже в собственности города и получил разрешение на снос полуразрушенных домов вокруг поместья. Я хотел сделать открытую зону, чтобы не было сюрпризов от нападающих. У входа меня ждала Мидори, было видно, что лиса нервничает, дёргая хвостами. Я спросил, что не так, ответ убил женской логикой. Пока оформлял документы, Мидори решила, что втянула меня в финансовую авантюру и теперь сильно об этом жалеет. Глаза в пол, ушки поникли, стоит носом шмыгает. Такой не видел её ни разу. Это было настолько мило, что не удержался и обнял Мидори. От моих объятий лиса превратилась в негнущееся дерево, но чуть погодя, расслабилась и положила голову мне на плечо.
Я отпустил карету, решил прогуляться пешком с лисой. Мидори шла рядом, но как будто отдельно от меня. Словив несколько взглядов, стало понятно, что расизм тут, конечно, не махровым цветом, но он есть. Да, собственно, по хер. Я взял Мидори под руку и притянул к себе. На её испуганный взгляд ответил ободряющей улыбкой. Вскоре лиса снова успокоилась, и я увидел улыбку на её лице. Так мы и дошли до трактира, разговаривая ни о чём. Перед тем как открыть дверь, чмокнул Мидори в щёку. Сильно покраснев, но улыбаясь, она прошла внутрь. Спросив у Арчи, как прошёл день, я послал его к Белегару, с просьбой завтра заехать к нам с теми, кто сможет осуществить большую реконструкцию поместья. Перед уходом, Арчи уточнил, что завтра с утра подойдут еще порядка тридцати кандидатов на службу.
Утром всё завертелось, как только солнце показалось из-за горизонта. С учётом того, что теперь трактир работал с раннего утра, было довольно шумно, ведь продукты хранились, в том числе, в кладовой через стенку от моей спальни, куда
