Пнув ногой десантный люк и на ходу включая электронный прицел, я выпрыгнул из БТРа и тут же по грудь увяз в топком болоте. Стоя из «Рыси» не постреляешь, об этом надо было думать сразу, но в спешке у меня получилась промашка. Но и обратно возвращаться — только спину мизерам подставлять.
— Черт! — выкрикнул я в сердцах.
А легкие «углы» уже заходили в пике, и мне надо было делать хоть что-то…
Мой первый тренер по стрельбе, когда мне было еще лет четырнадцать и я занимался в городском тире общества «Динамо», все время нам вдалбливал, что выстрел происходит в считаные доли секунды, что плавность нажатия на спуск нужна для того, чтобы не сбить прицел непосредственно перед выстрелом, когда боек бьет по капсюлю, а потом пуля летит туда, куда был направлен ствол в этот до невозможности краткий миг. После воспламенения пороха от стрелка ничего уже не зависит. Даже от отдачи ничего не зависит, насколько бы сильной она ни была, так как ее основная сила приходится на тот момент, когда пуля уже покинула канал ствола.
И я решился. Знал, что будет плохо, но выхода не было. Сорвав шестнадцатикилограммовую винтовку с плеча, я схватил ее двумя руками, задрал вертикально вверх и, зная, что не удержу ее долго, напрягся изо всех сил, стараясь, чтобы ствол как можно медленнее клонился вперед. А когда рейдеры вывалились из-за туч, я придержал оружие сколько мог и, увидев мелькнувший в светящейся сетке прицела треугольник, быстро, но максимально плавно выжал спусковой крючок.
Грохнул выстрел, отдачей шарахнуло в плечо, как ломом, моментально сбив с ног и вырвав винтовку из рук. Погрузившись в воду, я еще сверху получил между лопаток, прикладом рухнувшего сверху оружия. Воздух из легких вышибло, я рванулся вверх, вынырнул и увидел, что прямо на меня, рассекая воздух, несется подбитый рейдер. Тут же загрохотал «КПВТ». Пришлось снова нырять, на этот раз по собственной инициативе. Рейдер вонзился в болотце прямо за спиной, между мной и БТРом, глушанув по ушам гидравлическим ударом и выплеснув меня на берег. Сверху жарко полыхнуло фиолетовым пламенем — кто-то из ребят снял еще один «угол». Оставшиеся два, судя по клекоту, отходить не стали, а вырулили на следующий заход.
— Достали!!! — заорал я, поднимаясь на карачки. Андрей проводил машины мизеров очередью из «КПВТ», но тут пулемет заклинило, скорее всего от перегрева. Я ринулся обратно в болотце, искать винтовку, но она сама нашлась, ее тоже почти выплеснуло, так что я споткнулся о нее на первых шагах. Поднял истекающее водой оружие и бегло осмотрел — прицел продолжал мерцать экраном, уже хорошо. Дальше и думать нечего — в несколько рывков на броню, откинул сошку, рычаг вниз, затвор на себя, гильзу долой. Новый патрон зацепил с цевья цангой затвора и сунул в ствол.
— Хрен вам, — шептал я, защелкивая рычаг на место. — Если уж стоя попал, то сейчас дам вам просраться как следует.
Лежа на броне позади башни, я подстроил прицел на нужное расстояние и собрался, ожидая, когда пара «углов» вывалится из-за туч. Но они меня обхитрили — не стали заходить по дуге, а рухнули с неба камнем, в глубоком пике. Самолет бы такого маневра не выдержал, а эти рискнули — маневренность у них отменная, что и говорить. Конечно, они поняли, что под таким углом мы их не достанем ни пулеметом, ни из бойниц. Падали точно сверху, совершенно отвесно, два выпущенных ими снаряда ударили в болотце всего в нескольких сантиметрах от БТРа, но я уже не об этом думал, я перевалился через край брони в воду, задрал ствол вертикально, упер сошку БТРу в борт и прильнул к. прицелу.
Когда «углы» идут в атаку, по ним очень трудно стрелять — плоские они, что та камбала, только на «петлях» и «бочках» их можно брать. Но тут у меня не было выбора, я впервые прицелился рейдеру точно в лоб. В прицеле только узенькая полоска, а в глаза, как назло, ливень потоками. Зато упреждения брать не надо, когда цель идет прямо на срез ствола. Четверть секунды — выжать спуск. Грохнувший выстрел вколотил меня отдачей в дно, как гвоздь в табуретку, так что результат от меня ускользнул. Зато в следующий миг, вынырнув, я заметил, что попал рейдеру точно в нос — крупнокалиберной пулей его располовинило аккурат по центру.
«Когти в одну сторону, плоскогубцы в другую», — вспомнил я старый анекдот про охотника, который по ошибке вместо вороны снял со столба монтера.
Крылья сбитой машины, как семена клена, в неистовом вращении рухнули метрах в пятидесяти по разные стороны от меня, а оставшийся рейдер выпустил еще три снаряда, но уже без прицела, черт знает куда. Он выровнялся у самой земли и пошел в разгон, но высунувшийся из люка Цуцык успел метнуть ему вслед гранату. По крутой дуге «лимонка» взмыла вверх, я успел броситься за броню, а рейдер начал очень полого набирать высоту. Хорошо втопил, судя по клекоту.
Замедлитель у гранаты горит четыре с половиной секунды, так что успех броска напрямую зависел от того насколько высоко Цуцык ее подбросил. Важно, чтобы она рванула в воздухе, потому что осколки от «ф-1» уверенно поражают на двести метров и запросто могли зацепить «угол» на подъеме. А подниматься ему так или иначе придется, поскольку ниже деревьев на такой скорости не полетаешь. Наконец воздух рвануло взрывом и неистовым воем осколков, по броне трижды щелкнуло, но грохота от сбитой машины не послышалось.
«Ушел!» — мелькнуло у меня в голове.
Высунувшись из-за брони, я увидел, что пилот рейдера тоже оказался не прост. Он не стал подниматься и поворачиваться плоскостью к взрыву, что было бы почти верной гибелью, а рискнул на низкой высоте лавировать между деревьев. Такого номера никто из нас не ожидал, не знали мы за мизерами такого геройства. Только после взрыва он задрал нос и свечой взмыл в небо.
— Атас! — заорал я. — Этот тертый! Пойдет в атаку!
Искорка вылезла с винтовкой из башни. «СВДшка», конечно, намного легче моей «Рысюки», из нее можно и стоя эффективно стрелять, но рейдер слишком далеко ушел — к тучам стремился лишь крохотный черный треугольничек. Однако Ирину это не очень смутило. Крутит барабаном на прицеле восемь щелчков, вскидывает винтовку и, когда рейдер почти скрылся в тучах, — бац! бац! бац! — три выстрела один за одним. И тут же в ответ за тучами, — словно бог решил довершить творение с помощью электросварки, — полыхнуло, замерцало ослепительным дуговым светом.
— Есть! — заорал я, срывая горло. — Последний готов!
Искорка бросилась мне на шею, Цуцык вылез, Андрюха, Макс, и все мы, как дети, принялись прыгать и орать на броне, а потом я достал «Стечкин» и мы палили в воздух, как. дураки. Я задыхался от радости и вдруг почувствовал — не только от радости. Что-то вытягивало меня из сна, и, уже падая, я понял, что это телефонный звонок.
