Но от комментариев Иван Дмитриевич воздержался. Что толку? Авантюра и есть авантюра…
Вот уже битых двадцать минут они торчали возле массивного восьмиэтажного здания древней постройки на пересечении Речной улицы и бульвара Разоружения. Вопреки заверениям Вадима, большинство окон в его «конторе» ярко светились, а в тех окнах, где стекла были обычными, не анизотропными, время от времени мелькали тени людей.
Несмотря на глубокую ночь, работа на фирме «Голо-и видеоэффекты» шла полным ходом.
По идее, им надо было тут же развернуться и умчаться, но вместо этого Вадим притер мотоскутер к бордюру на другой стороне перекрестка в той точке, откуда хорошо просматривались обе улицы, и они, принялись ждать неизвестно чего.
В течение всего времени их ожидания Вадим был рассеян и нервно грыз ногти. Видимо, прикидывал, как проникнуть в здание. Хотя и дураку было ясно: ничего не выйдет, раз в здании народу больше, чем семечек в огурце…
— Может быть, все-таки… — нарушил молчание Иван Дмитриевич и тут же прикусил язык.
Рядом с ними почти неслышно прошелестел огромный фургон (хлипкий скутер, в котором сидели Вадим и Иван Дмитриевич, шатнуло воздушной волной) и, резко сбавив ход, въехал в арку, которая имелась в стене здания, за которым они наблюдали, однако вместо того, чтобы въехать во двор, остановился, почти полностью закупорив собой туннель. Хлопнула дверца, и Вадим, с места которого арка была лучше видна, вдруг ахнул.
— Что такое? — заерзал Иван Дмитриевич. — Что-нибудь случилось?
— Оказывается, в стене нашего здания есть потайной ход под арку! И он ведет в подвал, — сообщил Вадим. — Теперь мне понятно, для чего используются секретные помещения! Они привозят и что-то сгружают туда!..
Он вдруг повернулся к Ивану Дмитриевичу:
— Это наш единственный шанс попасть в здание, не вызывая подозрений!
— Кто же нас туда пустит? — удивился Иван Дмитриевич. — У них там наверняка тоже есть охрана, и я не удивлюсь, если они будут с оружием… от бандитов всего можно ожидать!..
— Зато там темно, — заявил Вадим. — И мы могли бы воспользоваться суматохой, которая будет царить во время разгрузки. Главное — уловить удачный момент… Идем, пап! Надо подобраться поближе к арке, а там видно будет…
Они выбрались из скутера и, как заправские сыщики, несколькими короткими перебежками от дерева к дереву, от одного уличного киоска к другому, добрались до входа под арку. Прямо в лицо им светили тормозные фонари грузовика и воняло выхлопными газами: водитель фургона предпочел не выключать мотор. В темноте под аркой копошились какие-то неясные человеческие тени, вполголоса обмениваясь отрывистыми фразами.
Прижавшись к стене, Вадим шепнул Ивану Дмитриевичу:
— Дальше я пойду один. Жди меня тут полчаса, а если я не вернусь, то… В общем, действуй тогда по своему усмотрению…
«А ведь он надеется, что если с ним что-то случится, то я спасу его, — мелькнуло в голове Ивана Дмитриевича. — Не отца родного он во мне видит, а этакую палочку-выручалочку для подстраховки…
Хотя, если вдуматься, почему это я обязан подстраховывать его? Он, понимаете ли, сам кладет башку в пасть тигру, а я должен торчать тут, как желторотый мудак, рискуя не только своей репутацией, но и жизнью? В конце концов, прибор-то его, и он сам виноват, что так лопухнулся, оставив его на хранение шефу… наивный, самоуверенный сопляк!.. Так пусть теперь сам и выцарапывает его из лап этой мафии — а меня от этого удовольствия увольте!.. Тем более что я не могу, не имею права теперь рисковать — он же сам признал, что я выполняю очень важную общественную функцию…»
— Послушай, Вадим, — тихо, но решительно произнес он, подавшись к сыну. — Ты извини, но я… мне надо идти…
Вадим резко повернул к нему голову, явно собираясь что-то сказать, но тут же глаза его расширились.
— Что — зовут? — спросил он.
— Да, — ухватился Иван Дмитриевич за спасительную соломинку. — И я не могу ЭТОМУ сопротивляться… Ты… вот что… Может, вернемся сюда в другой раз вместе, а? Созвонимся предварительно, договоримся…
Но Вадим покачал головой:
— Нет-нет, другого такого случая уже не будет. Да и фактор внезапности будет утрачен… Ну, ладно, иди, а я тут как-нибудь сам… Только скажи, где и когда мы с тобой встретимся… если дело выгорит…
Секунду Иван Дмитриевич колебался. А стоит ли вообще иметь с Вадимом какие-то дела? Нужен ему, что ли, его сомнительный, до конца не испытанный прибор?
— Давай сделаем так, — сказал он вслух. — Я буду ждать тебя завтра в полдень на Центральной площади… там, где фонтаны, знаешь?.. Ну, счастливо.
Не оглядываясь, перешел на другую сторону улицы и быстро зашагал в направлении ближайшей станции монорельса.
Метров через пятьдесят он все-таки не выдержал и оглянулся, но Вадима у арки уже не было.
Иван Дмитриевич вздохнул и двинулся дальше. Во рту он ощущал неприятный горький привкус.
* * *
На следующий день была суббота, но выспаться как следует Ивану Дмитриевичу не дал ранний вызов.
На этот раз дело оказалось совсем скверным. На одной из автозаправочных станций произошел пожар, который завершился грандиозным взрывом. При этом погибли сразу три человека: дежурная по станции, парень-уборщик и водитель машины, имевший несчастье заливать бензин в бак как раз в тот момент, когда где-то в недрах бензоколонки пробежала электрическая искра.
Когда Иван Дмитриевич примчался туда на своей «Пантере», место взрыва было уже оцеплено пожарными и спасателями, и ему так и не удалось убедить обез-овцев, стоявших в оцеплении, что на автозаправке должен находиться его родной сын. При этом Ивану Дмитриевичу пришлось, как актеру, натурально разыгрывать отцовское горе. Но все было напрасно. Между тем, Зов внутри него все нарастал, в глазах темнело от невидимого давления, а сердце билось с такой частотой, словно собиралось прямо через кожу выскочить из груди. Наверное, еще бы немного — и Ивана Дмитриевича хватил бы инфаркт… Мечась вдоль оцепления, он, наверное, представлял собой поистине жалкое зрелище, с лицом, перепачканным в копоти и саже, жирные хлопья которой продолжали падать сверху, как мутировавший до черноты снег… Толпа людей, которая собралась вокруг АЗС, искренне сочувствовала ему, и он боялся, как бы среди них не оказалось его знакомых, потому что тогда его фарс был бы разоблачен…
Выручило Ивана Дмитриевича прибытие машин Эмергенции — сразу трех, с разных сторон. Визжа тормозами, они остановились перед оцеплением, и санитары, выскочившие из них, скрылись за дымовой завесой. Вскоре они вернулись, таща на носилках обгоревшие до неузнаваемости человеческие тела. И тогда Иван Дмитриевич вполне естественно стал бегать от одних носилок к другим — якобы для того, чтобы опознать своего «единственного сыночка, которого растил, кормил и ставил на ноги»… Никто не посмел помешать ему поднять край брезента, которым было наспех прикрыто каждое тело, и дотронуться до тех смердящих головешек, что там лежали…
