— А как же инструкции? — спросил Бен. — Мучи ведь говорил с Ним, слышал Его указания.
— Ну, во-первых, Мучи говорил не с Ним, а во-вторых, слышать и понимать — две большие разницы.
— Значит, не Бог отправил Мучи в чёрный буфер? — Бенджамиль даже подался вперёд. — А кто? Дьявол?
Мишель поморщился:
— При чём тут какой-то дьявол? Поверьте мне на слово: я работаю на Него целую прорву лет, но никакого дьявола ни разу не видел! Клянусь! — Мишель торжественно поднял кверху два пальца. — Всё гораздо проще и вместе с тем сложнее. Представьте себе капитана тонущего корабля. Он посылает матросов то в трюм конопатить пробоины, то к помпам, то велит переставить груз, чтобы изменить наклон корпуса. Он пробует разные способы. Не тот, так другой, возможно, и спасёт судно. Но его команда… Четверть матросов не понимает языка своего капитана, а три четверти — глухи, как пни. Он велит им бежать на нос, они торопятся на корму. На самом деле ситуация ещё более запутанна, потому что капитан не может приказывать. Матросы должны сами возжелать конопатить щели и таскать груз от борта к борту, ибо никто не может спасти не желающего быть спасённым.
— А Мучи? — спросил Бен.
— Мучи… — Мишель грустно улыбнулся. — В сердце Мучи есть место только для Мучи, сердце же Бога должно быть достаточно большим, чтобы вместить в себя целый мир. Мучи оставил свой дом и сделал свой выбор. Теперь его путь больше похож на самоубийство — он обречён двигаться по кругу.
— А я? — Бенджамиль попытался заглянуть в глаза своему собеседнику.
— Это зависит от вас.
— Всё так туманно. — Бенджамиль поёжился.
— Слишком трудно объяснить, — извиняющимся тоном сказал Мишель. — Вы спрашивайте, Бен. А я попробую ответить, на что смогу.
— Это вы устроили мне путешествие по чёрному буферу?
— Нет, — Мишель покачал головой, — путешествие вам устроил мастер Ху-Ху. Мы только обеспечили нужное место и нужное время.
— Зачем?
— Ну как же! Если к покоящемуся предмету не приложить усилия, то двигаться он не начнёт. Это элементарная физика. Если дом обветшал настолько, что вот-вот обрушится на головы жильцов, то дом нужно снести, а на освободившемся месте построить новый дом. Но что делать с жильцами, если они не видят прогнивших перекрытий и не хотят выходить на улицу? Иногда для того, чтобы проветрить комнату, нужно сломать окно. В аутсайде ваш потенциал находился в латентном состоянии. А теперь вы живете, меняетесь и меняете мир. Наверное, это не идеальный метод, но наиболее действенный и скорый.
— И чего вы от меня ждёте? — Бену совсем не понравился разговор о методах инициации Бенджамиля Френсиса Мэя. — Чтобы я бил окна?
— А вы сами чего от себя ждёте? — спросил Мишель, рассматривавший Бена с нескрываемым интересом.
— Это не ответ, — мрачно сказал Бен.
— Как раз это и есть ответ! — весело отозвался советник по связям с общественностью. — Как только вы определите, чего хотите сами, так наши планы перестанут быть для вас загадкой… По крайней мере на какое-то время. Чего вы хотите, Бен?
— Хочу попасть домой.
— Замечательно! — воскликнул Мишель. — Вы уже знаете свою цель, осталось верно определить направление.
Бенджамиль нахмурился, пытаясь понять услышанное.
— Глядите, Бен. — Мишель обозначил тростью воображаемый круг. — Вот тут аутсайд, а тут Сити. Разница есть, но велика ли она? Там черта не дают поминать потому, что это эзотерика, здесь — потому что Бог не велит… Бенджамиль Мэй в конце концов возвращается к себе в аутсайд. Будет ли это тот же самый Бенджамиль Мэй? Нет. Вероятнее всего, нет. Но весь вопрос в том, велика ли будет разница между старым Бенджамилем и Бенджамилем, замкнувшим круг? Можно ли сказать, что точка старта совпадёт с точкой финиша? Что важнее — быть где- то или быть кем-то? Или быть с кем-то? Что вообще означает слово «дом»? Мучи считает, что без сердечных привязанностей он будет бежать быстрее, а какой смысл бежать быстро, если бежишь по кругу? Чем отличается мастер Краус, привинченный болтом к стулу, от бродяги Мучи, у которого и стула- то никакого нет? Один сидит на месте, другой раз за разом проходит мимо этого места, слегка удивляясь каждой встрече с мастером Краусом. Обоим нет друг до друга никакого дела, и оба находятся на кольце. Все, у кого одна нога сильнее другой, сами того не ведая, рано или поздно сбиваются на круг. И время от времени их необходимо встряхивать, сбивать с шага, учить любить, думать, сопереживать, ломать старые окна…
Мишель, прищурившись, взглянул на Бенджамиля:
— Он уже накидал новые планы, но нужен кто-то, кто сойдёт с нахоженного кольца и, согласно Его новым замыслам, начнёт протаптывать в снегу первую тропинку. Следом двинутся другие, они уже почти готовы, и постепенно тропинка станет дорогой, но сейчас нужен первый. Не лучший, не исключительный, а именно первый. Понимаете меня, Бен?
— Ага! — со сдержанным сарказмом сказал Бенджамиль. — И как же, по-вашему, этот первый протопчет дорогу, если понятия не будет иметь, куда топтать? Его-то в планы Всевышнего никто посвящать не торопится.
— О! Это гораздо проще, чем кажется с первого взгляда! — Рот Мишеля растянулся в лукавой усмешке. — Время от времени дорога вашей жизни пересекает другие пути и чужие трассы. Следите за перекрёстками, на них происходят все замечательные события. Ждите знака, а Он непременно даст вам подсказку. Вам приходилось слышать джаз? (Бен покачал головой.) Жаль! Когда-нибудь я непременно познакомлю вас с этим потрясающим явлением. Чтобы сыграть с Господом Богом, вам не нужно знать партитуру. Вам достаточно чувствовать тему и ощущать партнёров. Не нужно бояться, и музыка получится сама собою.
— И что? По-вашему, именно я должен играть этот самый джаз и протаптывать дорожки? — Бенджамиль с сомнением покачал головой. — А вдруг я не желаю?
— Не попробовав? — улыбнулся Мишель. — Откуда вам знать, чего вы хотите, а чего нет? Впрочем, выбор всегда за вами. Приятно было пообщаться, Бен. К великому моему сожалению, мне пора, как, собственно, и вам.
Мишель поднялся и подал Бенджамилю узкую, чуть влажную ладонь.
— Надеюсь, что ещё не раз буду иметь удовольствие беседовать с вами и с вашим семейством. — Вторая рука советника по связям с общественностью легла Бену на плечо и принялась его легонько встряхивать.
«Куда же он подевал свою трость?» — с удивлением подумал Бен.
— Бенджамиль! Бен! Бенни, черт тебя дери!
Бенджамиль открыл глаза и увидел прямо перед собой лицо Максуда. Ничего не понимая со сна и с изумлением таращась по сторонам, Бен сел на кушетке.
