Куроедов направился к двери и, приоткрыв ее, оглянулся.
– О'кей, до конца недели. Потом запускаем: доводка – не моя проблема. – С этими словами он вышел.
Джордж воззрился на жену.
– Я думал он с прибабахом, а он… Детка, он от рождения такой?
Люси разрыдалась на плече у мужа.
13
Капли дождя застревали в короткостриженых волосах Василия, размахивающего рукой в такт своей речи.
– Этот урод попер на Папаню! Только подумай, Глеб Михайлович: при пацанах! Проблему он себе нашел, гадом быть! А ты говоришь: «Спасибо, можете оставить его в покое». Что-то я не въезжаю, Француз!
Глеб озадаченно тер переносицу.
– Кто ж знал, что все так обернется, – пробормотал он. – Я лишь хотел с вашей помощью его спровоцировать…
– Спровоцировал, – буркнул Василий, – без понтов.
Глеб прошелся по тротуару взад-вперед.
– Черт знает, на что я рассчитывал!.. Понимаешь, Вася, мне надо разыскать двух людей. Теперь я уверен, что они у этого хмыря. Чтоб они не пострадали, я должен без шума их вывезти. Поэтому даю отбой: отстаньте от Куроедова.
Даша помахала рукой из «жигуленка». Расплывшись в белозубой улыбке, Василий помахал в ответ.
– Опять не въезжаю, – пробормотал он. – Клеился этот пидор к твоей жене или нет?
– Клеился. И попыток своих, думаю, не оставит.
– О'кей, вот и разберемся. Папаня так к нему приклеится – маму родную забудет.
Глеб хмыкнул.
– Верю. Оно, может, и к лучшему, с другой стороны. Вы его отвлечете, а я подсуечусь. Согласен?
– Ну, – подмигнул Василий.
После рукопожатия они направились к своим автомобилям. У «Мицубиси» Василий обернулся.
– Слышь, Француз, этот урод дымился, без понтов. Будто резину жгли на нем. Что-нибудь знаешь об этом?
Глеб приоткрыл дверцу «жигуленка».
– У брата своего поинтересуйся. Он тебя просветит.
Они сели в машины и разъехались.
В «жигуленке» повисло молчание. Леня и Гуля съежились сзади. Даша положила руку Глебу на плечо, пытаясь успокоить. Но преуспела в этом не слишком: даже затылок Глеба излучал ярость. «Жигуленок» мчался в потоке транспорта, и «дворники» гоняли по стеклу дождевые струйки. Первой не выдержала Гуля:
– Вы сердитесь на нас, Глеб Михайлович?
– Не то слово, – ответил Глеб. – Угадай, за что?
– И гадать нечего, – подал голос Леня. – За то, что в историю влипли. Хотя должны быть начеку.
Даша обронила:
– Умный.
Леня тронул фингал под глазом.
– Можем позволить себе кусок торта? В конце изнуряющего трудового дня.
Выпустив руль, Глеб в гневе обернулся.
Гуля вскрикнула и закрыла лицо руками в ожидании катастрофы. Побелевший Леня стиснул портфель.
– Тортика им захотелось! – заорал Глеб. – Обещали ведь не болтаться по улицам! Врезать бы вам…
Поскольку катастрофы не произошло, Гуля посмотрела сквозь пальцы в окошко. «Жигуленок» без участия водителя уверенно мчался среди прочих машин. Более того, он самостоятельно перестроился в правый ряд и лихо повернул на стрелку.
– Ни фига себе! – выдохнул Леня.
– Глеб Михайлович, пожалуйста! – взмолилась перепуганная Гуля.
Обеими руками держась за спинку сиденья, Глеб нахмурил на нее брови.
– От тебя, Гулька, не ожидал. В твоем мизинце здравого смысла больше, чем у Рюмина в башке. И вот, поди ж ты!
Ребята притихли, точно в ступоре.
Даша произнесла по-английски:
– Любовь моя, ты нарушил вторую и третью заповеди. А четвертую вообще игнорируешь.
– Плевать, – по-русски буркнул Глеб. – Эти пожиратели тортов не растреплют, будь уверена.
– Разумеется, – перешла на русский Даша. – Но впереди пост ГАИ. Боюсь, нас поймут неправильно.
В досаде отвернувшись, Глеб взялся за руль.
– Могу я рассчитывать, – процедил он, – что вы осознали, раскаялись и впредь не повторите?
– Да! – заверила Гуля.
– Что было с машиной? – спросил Леня.
Глеб покосился на Дашу.
– О чем он?
Даша пожала плечами.
– Понятия не имею. Тему разговора пытается сменить.
Леня хмыкнул: он быстро приходил в себя.
– Ага, меняю тему. Куда вы нас везете?
– Сперва забросим тебя домой, – ответил Глеб, – поскольку ты у нас инвалид. Потом отвезем Гулю.
Леня мотнул чубчиком.
– Гуля ко мне поедет. Папа отвезет ее вечером.
– Да, – кивнула непривычно тихая Гуля, – Борис Викторович меня проводит.
Глеб и Даша переглянулись.
– Даже не знаю, – засомневался Глеб.
– Мы больше не вляпаемся, – пообещал Леня. – Вы же не можете опекать нас на каждом шагу.
– Очень надо, – буркнул Глеб. – Если Борис Викторович берет на себя, так тому и быть.
У дома Рюминых Гуля нерешительно приоткрыла дверцу.
– Мама как тебя увидит… – обратилась она к Лене и в изумлении приоткрыла рот.
– Что? – забеспокоился Леня.
Гуля простонала:
– Фингал под глазом. Его нет. Будто корова языком слизнула.
– Как это? – Ощупав лицо, Леня оторопело воззрился на Глеба. – Куда он делся?
Глеб раздраженно ответил:
– Не брал я твой фингал. Хоть обыщи.
Гуля продолжала таращиться на Леню.
– Куртка! – воскликнула она.
Леня тотчас осмотрел на себе куртку. И даже ощупал. Ни лоскутка, ни дырочки – куртка была как новая. После некоторого молчания Леня задиристо произнес:
– Глеб Михайлович…
– Все! Катитесь, нет времени!
– …почему вы преподаете именно французский?
– Потому что, – встряла Даша, – английский преподаю я.
Рассмеялись все четверо.
– Кажется, – заявил Леня, – я тоже буду преподавать французский.
Глеб включил зажигание.
– Не сегодня, надеюсь. Валите делать уроки.
Леня вышел.
Гуля чуть задержалась.
– Спасибо, – сказала она, – что напомнили об уроках. Мы уж затевали покурить кальян.
Даша улыбнулась.
– Ожила. Расчирикалась.
Хихикнув, Гуля вышла. Они с Леней, размахивая портфелями, зашагали к подъезду.
Глеб развернул машину.
– Не комментируй, ладно? – пробормотал он. – Застрелишь меня – скажу спасибо.
Даша взяла его за ухо.
– Дурак, дурак, дурак.
По дороге к дому Глеб пересказал Васино сообщение о «стрелке» с Куроедовым и подытожил:
– Воистину отморозок. Притом прогрессирует.
– Черт с ним, – отмахнулась Даша. – Отморозки все одинаковы.
– Ой ли? – усомнился Глеб. – Вспомни Хлыстана: какой выдающийся был мерзавец! А этот без размаха, но гораздо опасней.
– И от того, и от этого… – Даша зевнула, – меня лишь в сон клонит. Никакого душевного содрогания.
Они припарковались у подъезда. В квартире надрывался телефон. Глеб взял трубку с холодильника. Из трубки донесся облегченный вздох Светланы:
