Цикл стихов, не вошедших в роман
Магистрал?1. "Ангел с кровавым крылом" (к Прологу) Всем предстоит умереть: старикам и совсем ещё юным. Смерть равнодушна, смирись. Равнодушие смерти заразно. Только паденье познав, понимаешь всю радость полёта. Что же, лети, мотылёк. Попытайся успеть до рассвета! Нежные стихли стихи — начинается жёсткая проза. Жаль, что читать между строк, догадаешься лишь в эпилоге. Много ли силы в словах, если их не подкрепишь делами? Может поступок любой равновесия шаткость нарушить. Там, где кончается боль, и приходит прохлада забвенья, Ангел с кровавым крылом вновь найдёт в себе мужество — вспомнить. к Главе 1 Всем предстоит умереть: старикам и совсем ещё юным, Воинам храбрым, как львы, и не знающим битв земледельцам. Кто убаюкает дочь — отгуляет печальную тризну — Если судьба у неё: пострадать от отцовского гнева, Лишь появившись на свет? Кто измерит предательство жизни В скорбный и мрачный момент увядания сущего мира? — Ветер над чёрной водой, приносящий лишь запах пожаров? Ангел с кровавым крылом? Или странные страшные птицы? — Некому будет жалеть о душе отлетевшей до срока: Смерть равнодушна, смирись — равнодушие смерти заразно… к Главе 2 Смерть равнодушна, смирись. Равнодушие смерти заразно. Стоит ли нас упрекать, что в беспамятстве ищем вакцину? Хмель утоляет печаль, умолкает нечистая совесть, И за подкладку души три десятка монет закатилось… Веришь ли в дружбу, когда сам за пазухой прячешь булыжник? Как без царя в голове стать царём над другими стремишься? Разве затем закалял ты с рождения тело и разум, Чтобы растратить себя на ненужную едкую зависть? Но не даётся легко никакая простейшая мудрость: Только паденье познав, понимаешь всю радость полёта. к Главе 3 Только паденье познав, понимаешь всю радость полёта; Глупый полёт в никуда непременно приводит к паденью. Даже когда говорят, что важнее не цель, а дорога К цели, всегда умолчат, оправдались ли полностью средства. Манит огонь мотылька, но никто не расскажет бедняге, Сколько наивных уже в этом пламени прежде сгорело. Помощи ждать не резон — у жестокости нет исключений, Можно надеяться лишь на свои невеликие силы: Ложный маяк распознай, и избегнешь крушенья мечтаний. Что же, лети, мотылёк — попытайся успеть до рассвета! к Главе 4 Что же, лети, мотылёк. Попытайся успеть до рассвета: Алая злая заря — неплохая метафора жизни. Страхи рассеются, как темнота с наступлением утра, И шевельнётся в груди даже сердца осколок железный, Острым кольнув изнутри, вышибая невольные слёзы. Слабости волю не дай, и убей в себе тут же поэта, Кровью смывая следы не присущих мужчине эмоций, Ведь бесполезнее нет неумело рифмованных строчек — Длится не больше, чем миг, эфемерный эффект. И как только Нежные стихли стихи, начинается жёсткая проза. к Главе 5 Нежные стихли стихи — начинается жёсткая проза. Так происходит всегда — не отпустит свой хвост Уроборос: Зверь в грациозном прыжке настигает пугливую жертву, Сына ругает отец, не узнавший своё отраженье — Нет у начала конца, а конец не приводит к началу, Есть лишь короткий, как вдох, первый шаг от любви до безумства На абсолютно кривой бесконечной дороге к надежде Больше надежд не иметь. Но дорогу осилит идущий, Если сотрёт письмена навсегда исчеркавшие память. Жаль, что читать между строк, догадаешься лишь в эпилоге. к Главе 6 Жаль, что читать между строк, догадаешься лишь в эпилоге. Но никогда не спеши, посыпать себе голову пеплом- Много ошибок в пути совершишь, неприкаянный странник. Всё, что тебя не убьёт, будет вечно о том сокрушаться. Маленький мальчик внутри возмужает и станет героем Или умрёт подлецом, если выбор твой будет неверным. Не ошибается тот, кто в бездействии время проводит Да похваляется всем чистотой репутации мнимой. Крепкие задним умом, зубоскалят пускай ротозеи — Много ли силы в словах, если их не подкрепишь делами? к Главе 7 Много ли силы в словах, если их не подкрепишь делами? Если колени дрожат, а душа устремляется в пятки? Нет, убоявшись на миг, побори это стыдное чувство! Не отступи ни на шаг, запятнав себя трусостью, ибо Страшен не страх, как он есть — но страшнее отсутствие страха. Застят рассудок и взгляд наведённые мороки. Вспомнишь То, чем гордиться грешно. Но пройти сквозь туман откровений Надобно, смерти назло и во имя извечного солнца. Действуй смелей, поступай, как велит тебе совесть, и помни: Может поступок любой равновесия шаткость нарушить. к Главе 8 Может поступок любой равновесия шаткость нарушить: Даже песчинкой простой перевесится каждая чаша Вечных весов, что всегда неизменно точны в измеренье. Только добру или злу ожидать в этот раз прибавленья? — Не распознать наперёд, а, быть может, и позже не скажешь: Так всё запутано здесь, что порою прожить раз за разом Тысячу жизней подряд предстоит — несчастливо, но долго, Прежде, чем сможешь понять ты, что все эти долгие жизни — Тени счастливого дня, просто жалкие тени на фоне — Там, где кончается боль, и приходит прохлада забвенья… к Главе 9 Там, где кончается боль, и приходит прохлада забвенья — Там твой последний приют, там всегда тебе рады и примут, Словно родного. Там тишь и спокойное синее море Тёплой ленивой волной набегает на берег песчаный. В этом чудесном раю даже проклятый может остаться: В смерти все рАвно равны, если память не служит мерилом. Памятник, крест, иль курган, иль объятия братской могилы Ты заслужил — всё одно, ведь умолкли тревожные трубы. Скорбный продолжится сон, и не выцветут краски, покуда Ангел с кровавым крылом вновь найдёт в себе мужество — вспомнить. к Главе 10 Ангел с кровавым крылом вновь найдёт в себе мужество — вспомнить Высь и стада облаков, и ладони шершавые ветра. На разорённой земле оказавшись, без права на небо — Кем ему стать суждено, с тяжким бременем прошлых ошибок? Вряд ли рабом, ведь рабам наказание — смерть, а не ссылка. Не человеком, хотя столь же смертным, как грешные люди. А потому поспешить надлежит, чтоб сполна насладиться Карой заслуженной, и не жалеть о потерянном, так как Жизнь коротка — никому не подвластна суровая вечность — Всем предстоит умереть: старикам и совсем ещё юным. Магистрал?2. "Прошлого каменный гость" (к Главе 21) Выбрать судьбу для себя (вот воистину щедрый подарок!): Лакомством ложных надежд боль свою ненадолго утешить, В поиске лёгких путей обойтись без разочарований — Этим искусством владеть, к сожалению, может не каждый. Кроме тебя самого здесь соломы никто не подстелет. Доблесть и сила твои — в них истоки грядущей победы. Клёкот орлиный в ушах — это песня тревожного завтра. И никакая беда не способна случиться с тобою, Будто в последний момент, защищая надёжней доспеха, Прошлого каменный гость распростёр свою длань над тобою. к Главе 11 Выбрать судьбу для себя — вот воистину щедрый подарок! Быть или всё же не быть? Возвратиться назад иль остаться? Выбор мучительно прост. Тем сложнее и горше раздумья: Всё предопределено, и свобода — лишь яркое слово. Но разрубают мечом все узлы неуместных сомнений, Так что готовься к войне, хоть противник твой — просто химера — Чадо терзаний твоих. И, проникший в постыдные мысли, Прошлого каменный гость на тебя поглядит исподлобья: Что же ты медлишь теперь, преисполненный страстным желаньем, Лакомством ложных надежд боль свою ненадолго утешить? к Главе 12 Лакомством ложных надежд боль свою ненадолго утешить Можно пытаться всю жизнь, воздвигая воздушные замки Вместо развеянных в дым — вновь и вновь, без минуты на отдых — Длить свой серебряный век, не решаясь отведать железа Истины. Тщетно и зря. Ведь способно обычное слово, Словно земной катаклизм, все мечтанья бесследно разрушить. Чашу унынья испить всем предложит судьба, но с годами Опыт ошибок придёт, и сносить неудачи научит: Сложно — как верить в себя — достигая поставленной цели, В поиске лёгких путей обойтись без разочарований. к Главе 13 В поиске лёгких путей обойтись без разочарований? Бред! Ведь простое на вид может статься заумным по сути, Или же наоборот — впечатленьям заманчивым первым Верить нельзя. Ни на миг. И готовым быть к метаморфозе Должен любой, в ком ещё, одомашненный хищник не умер — Ловко уметь подмечать лишь намёк на возможность обмана, Знать, что под маской: лицо или новая лживая маска. Подлость не знает границ, нет границ и у воображенья: Видеть в закате рассвет, слышать горькие слёзы в усмешке — Этим искусством владеть, к сожалению, может не каждый. к Главе 14 Этим искусством владеть, к сожалению, может не каждый — Только пронзённый лучом равнодушного к смертным светила На ослепительный миг пробудиться способен от спячки, Чтобы в печали узреть захлестнувшую шею верёвку И, ужаснувшись, уснуть — снова всё позабыть и не помнить. Утро не станет мудрей, если встретить его побеждённым Мраком потухших сердец — выпасть чёрным дождём равнодушья К чьим-то беспечным ногам. Но теория практикой крепнет, И возмужавший Икар не взлетит в безрассудные выси — Кроме тебя самого здесь соломы никто не подстелет. к Главе 15 Кроме тебя самого здесь соломы никто не подстелет, И за тебя никому не пройти испытанья на прочность Через огонь, кровь и боль — чтобы заново переродиться: Стать тем, кому суждено осознать и шагнуть за пределы Тусклого мира теней, настоящей свободе навстречу, Где поджидают тебя все, вошедшие в траурный список Прошлых потерь и разлук. Окрылённый чужим обещаньем Не сомневайся: уже неуместны и тщетны сомненья — Радуйся, вынувший меч! Предвкушай упоение битвой! Доблесть и сила твои — в них истоки грядущей победы! к Главе 16 Доблесть и сила твои, в них истоки грядущей победы. Воля и вера в себя удержаться на гребне помогут. Голод могильных червей утоляют пусть нынче другие — Те, кого честь обрекла выбирать между смертью и смертью. Нам же ещё предстоит новый мир строить на пепелище Из неокрепших надежд и обломков чужого величья. Горы рождают мышей, но мышам повинуются звёзды, Реки мелеют песком, но в песчинках упрятано время. Вслушайся в хладную мглу и раздастся, спикировав с неба, Клёкот орлиный в ушах — это песня тревожного завтра. к Главе 17 Клёкот орлиный в ушах — это песня тревожного завтра. Что там, в грядущем твоём? — угадать не пытайся, не пробуй: Сотни вопросов и нет вразумительных верных ответов. И аксиома проста, ведь мы все — лишь рабы обстоятельств В мире, где страшно любить, где мучительно существованье, Где, не смотря ни на что, каждый первый по сути — отшельник. И предсказанье судьбы — как хлопок одинокой ладонью — Столь же нелепо, увы. Но всегда остаётся надежда, Что наступивший рассвет принесёт облегченье и радость, И никакая беда не способна случиться с тобою. к Главе 18 И никакая беда не способна случиться с тобою, Если зажмурить глаза и не видеть их чёрные души. Нет, не права была мать: не бывает добра с кулаками — Есть только зло. Навсегда. Эта вечно голодная бездна Тушит костры, что горят изначальным огнём бытия. И Тьма поглощает сердца, превращая их в мёртвые камни. Точит булыжник вода, но все чувства давно зачерствели. Только гармония сфер, диссонансная музыке ветра, Сможет тебя охранить и раздуть захиревшую искру — Будто в последний момент, защищая надёжней доспеха. к Главе 19 Будто в последний момент, защищая надёжней доспеха, Падает, падает ночь — снегом тёплым на плечи и души. И забывается всё. И неслышно приходит прощенье К тем, кто, нарушив запрет, наконец, доискался до сути, Но всё равно не прозрел, потому что спокойней во мраке. Разочарует рассвет. Ведь, как ночь превращается в утро, Море иллюзий и снов превращается в бурое нечто — Кровью стекая с небес, тают звёзды в заре. А пока что Спи безмятежно, малыш. Да исполнятся все твои грёзы — Прошлого каменный гость распростёр свою длань над тобою. к Главе 20 Прошлого каменный гость распростёр свою длань над тобою — Словно воодушевил и придал новых сил на Поступок. Только не надо меча — нынче слово острей и надёжней Сгубит врага. Исполать! Исполать тебе, ложь во спасенье! Там, где рубить сгоряча бесполезно и глупо, и правдой Не победить, там всегда яд обмана послужит оружьем. И приготовить его — вот задача для мастера слова: Взять на себя этот грех и не думать о грузе последствий… Пусть прокричат петухи! — время действий решительных, ибо Выбрать судьбу для себя — вот воистину щедрый подарок! Магистрал?3. "Живые и мёртвые" (в конце эпилога) Ангел с кровавым крылом собирает ужасную жатву — Прячься, скрывайся, беги, и не смей подбирать его перья! — Пусть прорастают в земле, разветвляясь корнями, покуда Прошлого каменный гость говорит неумеющим слушать О неземной нелюбви, о божественной сути не-жизни В небытии, когда ты, переставший напрасно молиться, Смотришь живому в глаза, а оттуда глядит неживое С неутолимой тоской, будто знает заветную правду (Прячься, скрывайся, беги, или тоже её причастишься): Мы никому не нужны на развалинах старого мира. к Главе 22 Ангел с кровавым крылом собирает ужасную жатву. А на кого упадёт его выбор сегодня, решают Аверс и реверс. Вот так — просто случай, слепой и жестокий, Словно горячая месть. Разве может остыть это блюдо? Вспыхнет до неба огонь, если вовремя кинуть поленья: Миг — и тебя опалит ненасытное жадное пламя… Дым разъедает глаза, и сквозь слёзы немого бессилья Мнятся обретшими плоть заготовки людей — манекены — Те, кем мы были вчера. Но проклятое чудо свершилось: Прошлого каменный гость говорит неумеющим слушать. к Главе 23 Прошлого каменный гость говорит неумеющим слушать: Пачкают сажей слова — и уже отмыться вовеки, Метят особым клеймом — всяк увидевший сразу узнает. Только и им в этот раз не дано поразить сердцевину Тех, кого прочит судьба в жертвы моря погибели. Грянет Взрывом набат, и пойдут без оглядки в холодную воду Небытия. И никто не попросит остаться, поскольку Жизнь — это кара из кар. Слышишь, вороны каркают в небе? Видишь кошмар наяву? — будто подняли занавес, будто Смотришь живому в глаза, а оттуда глядит неживое… к Главе 24 Смотришь живому в глаза, а оттуда глядит неживое И непонятно уже: то ли это судьба твоя — ищет Встречи с тобой, наконец; то ли прошлое просит забвенья… Взвоешь, как волк на луну, раздерёшь себе грудь в исступленье — Что эта бренная плоть, если дух твой погибели жаждет? Если красивую смерть не заслужишь, упав на колени? Через страданья твой путь — через долгую-долгую муку Истины, что не с вином — только с кровью впитается в сердце: Время величья ушло, поменялись кумиры и боги. Мы никому не нужны на развалинах старого мира. к Эпилогу Мы никому не нужны на развалинах старого мира, Где, лаконичен и мудр, но по-прежнему непредсказуем, Прошлого каменный гость лишь смеётся в ответ на вопросы. Где — за волною волна — размывает прибоем границу Света и тьмы. Где теперь человеку не место под солнцем. Где стало больше свобод, но не стало от этого легче Выбрать свой путь и стезю. Где осколки сердце под ногами Громко хрустят в тишине. Где закаты всё так же багровы. Где, безразличный всему, и ужасный в своём безразличье, Ангел с кровавым крылом собирает ужасную жатву (Архангельск, ноябрь 2012 г. — апрель 2013 г.)
