растекаться, возвращаться в породивший его Морок. В сердце же пока оставалась сила – много силы, дающей возможность меняться, приспосабливаться, выживать. Она сблизила бы меня с Мороком так, как никогда прежде. Я желал это сердце!
– Рихальт, не надо. Перебор.
Она сжала мне руку. Я моргнул, поглядел на Валию и прошипел:
– Ты не понимаешь. Там столько силы!
Голос мой дрожал.
– Понимаю, тебе нужно. Но сделай это, когда наше положение станет по-настоящему отчаянным.
Я покачал головой. Станет отчаянным… куда уж отчаянней! Валия не понимала, в какую переделку мы попали.
Посмотрев на Дантри и Амайру, для которых остальной мир перестал существовать, я кивнул. Ладно. Раз нельзя взять сердце, получим силу другим путем. И даже понятно каким.
Глава 28
Та самая гребаная дверь.
– О, Леди! Капитан Галхэрроу, какого черта? – рявкнул Норт, когда мы обошли дюну и увидели лестницу с аркой наверху. – С чего тебя тянет к этой хрени?
Ветер трепал полы моего плаща. Я долго глядел на серые каменные ступени, потом сказал:
– Разбивайте лагерь. Что-то не так. Мы выждем ночь и утром разберемся.
– Время на исходе, – процедил Норт. – Через три дня мы должны быть в Адрогорске. Даже через два, иначе не успеем смонтировать станок.
– Мы там будем, – огрызнулся я. – Это тебе не по гребаной карте идти. Здесь вообще нет карт. Я пойму, в чем дело. А ты вали готовить ночлег и не мешай мне думать.
Фургоны выстроили в привычный защитный круг, фургон с сердцем поставили в центре. Когда распрягли волов, один лег на землю и отказался подниматься. Остальные не захотели есть. Я решил предоставить их самим себе, подошел к подножию лестницы и посмотрел в пустоту за аркой. Затем снял перевязь с мечом, положил ее на песок, разровнял место для себя и сел, скрестив ноги. Черная дыра под аркой глядела на меня.
Портал в никуда.
– Не нравится мне ваш Норт, – плюхнувшись рядом, объявила Ненн. – Зануда и паршивец. Я не доверяю ему.
– Никому из них нельзя доверять, – заметил я. – Они просто пешки и не понимают, что произойдет, если у Вороньей лапы получится с сердцем. Считают, будто Безымянные хотят нас спасти. Вообще, люди готовы убедить себя в чем угодно, лишь бы достичь цели. Занятно, но ублюдок Саравор видел это отчетливей, чем они сами.
– Я присмотрю за Нортом, – пообещала Ненн. – Как обычно, прикрою твою спину.
– Да, ты всегда прикрывала меня. Ненн, я скучаю по тебе. Даже после всего – скучаю.
– Скажешь тоже, – рассмеялась она. – Я-то никуда не делась, сижу рядом и готова перепить тебя вусмерть.
– Увы. Ты делась. Вправду. Пусть и кажешься порой такой реальной, что хоть щупай. А иногда, как сейчас, я понимаю: ты – тень. Призрак. Отражение моей вины, и ничего больше.
– Да ладно. Не вини себя. Я жила, любила. Мне повезло уйти с мечом в руке. Знаешь, жизнь – это не гонка к смертному одру в надежде, что там, в конце, ты сможешь отдохнуть и все забыть. Лично я погуляла всласть и ушла эпично. С громом и во имя общей пользы. Как и хотела.
– Тогда, может, стоило уйти, напившись, оттрахав Бетча и плюнув в лицо какому-нибудь знатному дерьму?
Ненн заржала.
– Эх, было бы здорово! Ну а ты, Рихальт? Готов?
– Я давно готов – насколько вообще реально подготовиться к смерти. Кстати, как там, на другой стороне? Как мы и представляли?
– А мне откуда знать? – Ненн пожала плечами. – Я же застряла тут, с тобой. К чему эта штука, по-твоему?
Она кивнула в сторону арки над лестницей.
– Не знаю. Никогда про такое не слышал. Может, новинка Морока?
– Новинка, старинка, хм… И тебе не интересно заглянуть?
– Нисколечко, – отрезал я.
– Но ты же все равно туда зайдешь.
Я скривился. М-да, призрак моей вины был честнее со мной, чем я сам.
– Меня вряд ли пропустят дальше, если я не зайду. Морок не говорит со мной, но упорно тащит сюда. Как думаешь, чего он хочет?
– А чего хочет любой из нас? – сказала Ненн. – Жить, продолжаться, делать что-то своим. Так ты пойдешь?
– Пока нет. Только когда пойму, что буду с этого иметь.
Амайра и Дантри сидели вдвоем у маленького костерка. И не было им дела до переменчивой отравленной пустыни вокруг, монстров и войны. Вот Амайра рассмеялась над шуткой, наверняка вовсе и не смешной. Вот Дантри протянул руку, поправил прядь волос, которую можно было и не поправлять. Вот они посмотрели друг на друга.
Мне сдавило глотку. Я отвернулся.
– Не тошнит от сладенького с соплями? – спросил скотина Малдон, но как-то без привычной желчности.
В руках он держал что-то черное, длинное, слегка изогнутое. Я не сразу понял, что именно.
Жало с хвоста шантара. У основания его пульсировала железа, похожая на обсидиановую мошонку. Мне захотелось схватить жало, но я усилием воли подавил желание.
– Не стоило его брать.
– Полезное оружие, – объявил Малдон и сделал пару выпадов.
– Выбрось. Не могу находиться рядом с этой штукой. Валия права. Меня и так перекосило к чертям, а от нее может стать совсем нехорошо.
Я чуял скопившийся в железе яд, мощный и страшный. И притягательный.
– Ну, жрать жало тебе уж точно не стоит. Лучше погоняй им Дантри, если он распустит руки. Кстати, могу одолжить удавку, мало ли, решишь по-тихому. Он хотя бы перестанет читать ей свои жуткие стихи.
По спине пробежал холодок.
– Удавку? – едва слышно спросил я.
– Думаю, где-то там, в глубине, ты знал, – поглаживая пальцем жало, произнес Малдон. – Просто не торопился себе признаваться.
Увы, в чем-то мелкий паршивец был прав. Мне не слишком хотелось думать о тех смертях.
Задушенная Линетт и сообщение о «малыше» поблизости. Йосаф с ножом в спине. Закрывшийся в башне Клаун, вроде бы защищенный охранными заклятиями. Как сказала Каналина? «Других выходов там нет. Разве что убийца спрыгнул с пятого этажа».
Бессмертный ублюдок именно это и сделал.
– Зачем? – спросил я.
– Ты знаешь, зачем. Ради финала. Чтобы мы остались последними фигурами на доске, когда придет время. Галхэрроу, у тебя полно талантов. Но легко убивать ты так и не научился. Нежная, тепленькая душа. Хладнокровное убийство – не в твоем духе. А поле надо было расчистить.
Он ошибался. Я спокойно убил Сильпура в Сумеречных вратах.
Малдон указал на меня жалом.
– Амайра должна понять, что в свое время придется отдать все. Без остатка. Скажи ей. И напомни Дантри про его роль. Я бросился с той башни не ради удовольствия.
Безжалостный мелкий уродец. Но Амайра, и правда, стала непредсказуемой. Она служила Вороньей лапе, но и мне тоже. Наши планы смыкались идеально, как челюсти росомахи. Раньше я мог предсказать любое ее движение, но теперь Дантри забрал у меня эту уверенность.
Я вздохнул. Придется поступить не совсем честно. Но что поделаешь, они не оставили мне выбора.
– И еще одно, – добавил Малдон. – Зима.
– Валия? – отвернувшись, переспросил
