Столкновение - Валерий Листратов

— Хорошо. Мы сегодня идем на прием к матушке. Там всех увидишь. И мне сразу скажешь, хорошо?

— Конечно. Я так понимаю, что ты хочешь рискнуть?

— Да. После сказанного тобой, да. У меня и выбора-то особенно нет.

— К сожалению, я тебя понимаю. Ладно. Тогда вопрос. Что ты будешь делать, когда придёшь к своей матушке?

— Повинюсь, — вздыхает. — Хотя, — мельком смотрит на меня. — Я с деньгами обращаюсь плохо. Ты как из этой ситуации выходил?

— Я в такой ситуации не был. У меня есть люди, которым я отдаю какие-либо функции. Есть начальник охраны, есть порученец, есть управляющий. Они будут тянуть и тянут каждый свою работу. Управляющего, скажем, послать за прессой или найти курьера нельзя, а вот порученца — легко. — немного мешаю разные свои жизни, но это и в Новгороде постепенно становится правдой.

— А как контролируешь?

— Они на вассальной присяге. — пожимаю плечами. — Идут сознательно, я нахожу тех, кому важна смена сословия, часто это бывшие военные. Но не обязательно.

— Тогда, как думаешь, если я предложу Тихону, это мой дядька, должность управляющего, это будет для маменьки хорошим знаком?

— Я с ней пока не знаком, не забывай. Так то идея неплохая, только, он не согласится, почти уверен. А вот личного доверенного помощника, с ведением бухгалтерии — предложи. Это то, что он делал и раньше, но совсем другой статус. Я уверен, что он тебе и управляющего найдет, и жизнь упростит.

— Да, так и сделаю.

— Хорошо. Можем ехать, думаю.

— Не рано? Я то тебе всегда рад, только прием через три часа, а ехать нам полчаса самое большее.

— Мне нужно до банка доехать. У меня там дело. — зову Григория. — Это на пару десятков минут, вряд-ли больше. Но беру запасом час. И час на ювелирную, или мастерскую артефактора. Я не подумал, что у тебя тоже сестра есть. Да и к хозяйке приема совсем без ничего приходить неприлично, думаю.

— У тебя сестра в Новгороде?

— Нет пока. Ей тут опасно некоторое время появляться.

— Почему?

— Ну вот это один из вопросов, который Император не соизволил осветить своим вниманием.

— Ты говорил с Самодержцем? Как? У тебя же не было статуса, знакомых.

— Ха, Елецкий, граф даже в обносках, граф. Шучу. Я был ему попросту нужен. Это не совсем именно разговор. Не важно это, правда.

— Как не важно? Ты соображаешь? Ты говорил с Самим Самодержцем! Я вот старше тебя, а даже общей аудиенции удостоен не был. А ведь я княжич.

— Ой, ну ладно тебе, какие твои годы. Сделай что-нибудь важное для страны, и точно удостоишься. Я как понял, Михаил у вас технократ такой. Ему важны дела, а не происхождение. Правда, Мстислав, не думай об этом.

— Кирилл, я вот чем дальше, тем больше поражаюсь. В дальних странах бываешь, с Инквизицией о чем-то договариваешься, церковников иных вокруг столба вертишь, ещё вот и с Императором говоришь. Когда ты всё это успеваешь?

— Сам дивлюсь. Я вроде и не делаю ничего, а оно само. Ладно, пойдем, что ли. Посмотрим, что суд прошедший мне готовит.

— Еще и суд! Ты тут четыре дня! Ну вот когда?

В банке Иван Павлович встречает меня сам. Видимо, ждет.

— Ваше Сиятельство, я украду у Вас Кирилла, хорошо? Уверяю, что не надолго. — одной фразой сглаживает возможную неловкость. Елецкий кивает, и остается в зоне посетителей.

— Какие новости, Иван Павлович? — сажусь в удобное кресло.

— Суд закончился прекрасно для Вас. Как владельца практически всех долговых обязательств. Не в последнюю очередь, благодаря письму Дмитрия Кузминского.

— Да? А кем он судье приходится?

— Дмитрий сын Александра Михайловича, младший и самый, как водится, любимый. Он единственный пошел по стопам отца на факультет правоведения.

— Тогда понятно, еще и продолжатель дела. Смотрю, Дом Фиска интересно подбирали себе группу молодежи. На будущее.

— Что есть, то есть. — Штиглиц сейчас похож на сытого кота. — Решением суда, все накопители выкуплены у Вас Империей. Плюс товарные остатки, плюс биржевые обязательства. Вы богатый человек теперь, Кирилл.

— Хм, я и раньше не бедствовал.

— Да, я как-то не принял во внимание...— чуть смущается Штиглиц. — Не в этом смысле, конечно. Решением суда Вы теперь владелец этого всего. — кивает на папку.

— Это законно? Там же арест склада был. Как раз с накопителями.

— Ой, накопители это мелочь, это просто деньги, и повод. Вообще не переживайте. Всё законно. Сначала арестовали, нашли контрабанду. Блокировали платежи, потом поменяли собственника по Вашей претензии, после чего уже, принудительно выкупили склад накопителей в счет долгов государству и Вам. Вообще-то, конечно, могло быть и по-другому, государство могло банально конфисковать контрабанду и обанкротить Торговый Дом, но тут возникло соображение, что банкротство это процесс долгий. И не обязательно доведенный до нужного результата, потому смена собственника, Империи выгоднее. Так что весь суд в Вашу пользу закончился.

По итогам, около ста-ста пятнадцати тысяч после всех выплат по штрафам Вам останется. Но это ерунда.

Там паёв в различных обществах и предприятиях, под арестом оказалось прилично. Вот это важно. Реализовать они их не смогли из-за ареста и отсутствия временного лага. Так что ждите, к Вам теперь потянутся просители.

Это вроде немного в деньгах, но блокирующие пакеты очень большого количества предприятий в Империи меряются не рублями. Где-то один процент, где-то пара. Вроде мелочь, но без именно этих паёв, по уставам большинства владений Фиска, решения принимать нельзя. Они так контролировали многих. Документы в Банке, и местный управляющий Дома к ним сегодня хотел получить доступ. Но не смог.

Вообще, Биаджио был рад, что суд ведет именно Кузминский, и тем сильнее был удар. Да. — с удовольствием рассказывает Штиглиц.

— Простите, кто?

— А, Вы не знали? Биаджио Рензо, управляющий имперского отделения торгового дома. Вообще, это несколько крупных венецианских Домов. Дом Фиска это их представительство в Империи.

— Будут направлять ноты государю?

— Может быть, но это нескоро. Да и бесполезно. Если бы не контрабанда, то могли бы попробовать, а так слишком большое нарушение. Жандармы были так довольны, что Владимир Павлович Никольский лично, правда неофициально, поблагодарил.