в других, ими до противного легко манипулировать. Это как еще один вариант игры в «толкни перышко», – сказал граф. – Темная сторона внутри вас покажет напряженные места любого существа. Чего он боится и что ему нужно. Темная сторона даст вам ключи к любой душе.
– Хм-м. Очень хорошо все это, но у Йоды есть власть, – произнес древний учитель, разглядывая волосатые пальцы ног. – Во дворце я живу, большем, чем этот, если можно считать Храм дворцом. Дуку командует армиями; но Йода тоже командует армиями. В этом отношении мы равны.
– Бывает ли слишком много власти? – задумчиво проговорил Дуку. – Например, – осторожно продолжал он, – были дни, когда ваша власть была гораздо больше моей. Но с тех пор я рос, а вы увядали. Сейчас вы находитесь в моей цитадели. В моем распоряжении – слуги, дроиды и мое собственное немалое могущество. Думаю, со всем этим не совладаете даже вы. Стоит мне сказать одно слово, и вы умрете. А без вас сколько продержатся те, кто вам дорог? Я доберусь до них по очереди: до Мейса и до Железной Руки, до Оби-Вана и до вашего драгоценного юного Скайуокера. Конечно, вы бы чувствовали себя в большей безопасности, если бы это было не так.
Йода склонил голову набок.
– Энакина недолюбливаешь ты?
– Возможно, он слишком напоминает меня самого в его возрасте. Нахален. Импульсивен. Самоуверен. Я знаю, что скромность высоко ценится в числе Навязанных Добродетелей – тех, которые приобретаются не по своему выбору. Но если, так сказать, судьбе нужен инструмент, чтобы приструнить Скайуокера, я должен признаться, что с радостью выполню эту работу.
Йода просунул посох за спину, пытаясь почесать между лопатками.
– Власть над другими не нужна мне. Что еще может дать мне сторона твоя темная?
– В какую игру вы играете, учитель Йода?
При слове «учитель» Йода улыбнулся – будь он проклят – и пожал плечами.
– Ни в какую. Бесполезна и расточительна война эта. Даже ты согласен. Послал тебе свечу я; ты знаешь, что домой вернуться ты можешь. Знаем это мы оба, и если вернуться в Храм ты пожелаешь, отвезу тебя я.
– Очень любезно с вашей стороны, – сухо произнес Дуку. – Так мило – протянуть мне руку.
– Всегда подхвачу тебя я, когда упадешь ты, – сказал Йода. – Я обещал.
Дуку дернулся как ужаленный.
– Но другой способ покончить с войной существует. Раз присоединиться ко мне не хочешь ты, возможно, присоединиться к тебе я должен. Скажи мне еще, – брюзгливо проговорил Йода. – Если власть над другими не нужна мне, что еще эта твоя темная сторона дать мне может?
– А чего вы хотите? – раздраженно ответил Дуку. – Скажите мне, чего вы хотите, и я вам скажу, как темная сторона поможет этого добиться. Друзей? Темная сторона склонит любого к дружбе. Любовниц? Темная сторона понимает страсть так, как вы никогда не поймете. Богатства? Бездны мудрости?..
– Я хочу… – Йода поднял цветок, который держал в руке, и еще раз понюхал. – Я хочу розу.
– Будьте серьезней, – нетерпеливо бросил Дуку.
– Серьезен я! – воскликнул Йода, вскакивая на ноги. Стоя на столе, он казался почти таким же высоким, как Дуку. Повелительным жестом Йода протянул цветок бывшему ученику. – Такую же розу создай для меня!
– Темная сторона исходит из сердца, – сказал Дуку. – Это не учебник дешевых фокусов.
– Но фокус этот нравится мне! – заявил Йода. – Фокус, заставляющий цветы из земли расти. Фокус, который солнца зажигает.
– Сила – это не колдовство. Я не могу сотворить цветок из воздуха. Никто этого не сможет – ни вы, ни повелитель ситхов.
Йода моргнул.
– Моя Сила это может. Связывает все живое Сила, которую я знаю.
– Учитель, это же словесная эквилибристика. Сила – она та же, какой всегда была. Темная сторона – это не другая энергия. Использовать ее – значит просто открыть для себя новые способы управлять этой энергией, воздействовать на сердца других. Пожелайте чего-нибудь еще. Пожелайте власти.
– Власть есть у меня.
– Пожелайте богатства.
– Богатство не нужно мне.
– Пожелайте оказаться в безопасности, – в расстройстве сказал Дуку. – Пожелайте освободиться от страхов!
– Никогда в безопасности я не буду, – ответил Йода. Он отвернулся от Дуку – бесформенный мешок, укрытый потрепанным, изъеденным кислотой плащом. – Вселенная велика, холодна и темна – не уйти от этого. То, что люблю я, отнято у меня будет рано или поздно; и никакое могущество – темное ли, светлое ли – не спасет меня. Убит был Джей Марук, за которым присматривал я; и Макс Лим, и еще многих, многих джедаев потерял я. Моими близкими были они.
– Так разозлитесь из-за этого! – выпалил Дуку. – Возненавидьте! Разгневайтесь! Отчайтесь! Позвольте себе хотя бы раз перестать играть в рыцаря-джедая и признайте то, что вы всегда знали: вы одиноки, вы велики, и когда мир наносит вам удар, лучше нанести удар в ответ, а не подставлять другую щеку. Ощутите это, Йода! Я чувствую, как тьма растет в вас. Здесь, в этом месте, будьте честны с собой и осознайте правду о себе.
В этот момент Йода обернулся, и Дуку не смог сдержать пораженного вздоха. Была ли то игра света от голомониторов, отражавших на стол унылые просторы и панорамы далеких битв, или еще какой-то трюк, но лицо Йоды скрывали глубокие тени – черные и синие, – и в первый жуткий миг Дуку показалось, что он выглядит в точности как Дарт Сидиус. Или, сказать вернее, как Йода, каким он мог бы стать: Йода нравственно прогнивший, Йода, чье поразительное могущество полностью выпущено на свободу благодаря темной стороне. Дуку мгновенно понял, каким глупцом он был, пытаясь сманить старого учителя на темный путь. Если бы Йода когда-нибудь перешел на темную сторону, сам Сидиус был бы просто уничтожен. Вселенной еще предстояло осознать, сколько зла может причинить рыцарь-джедай с почти девятисотлетним опытом. Из теней Йода обратился к нему.
– Разочарований не люблю я, ученик, – прошипел он злобным голосом. – Дай мне мою розу!
* * *
На стенах Комнаты Плача были вырезаны розы с шипами, совсем как настоящие. Лазутчику показалось, что кровь бежит по ее лицу чуть-чуть быстрее. «Несерьезно, – сказала она себе. – Раны на голове всегда сильно кровоточат. Но это не значит, что рана серьезная». Кап-шлеп-кап-кап-шмяк: ручейки крови медленно ползут по щекам и стекают по горлу, капельки падают, как песчинки в песочных часах. Стекают вниз. Вытекают.
Кап, кап. Из камина пахнет горящими сырыми дровами. Пламя дрожит и пожирает поленья. Там, где прошел огонь, белая кора почернела, съежилась и покрылась волдырями.
– Что ты с нами сделаешь? – спросил Уи.
– Мы не перейдем на твою сторону, – хрипло зарычала
