class="p1">На лице женщины не было радости, лишь холодная злоба. Она молча села на колени возле кровати, сняла с плеча сумку и достала золотые ветви.
— В следующий раз, если будет выбор между твоей жизнью, и чьей–то ещё, выбирай свою жизнь. Другие не стоят тебя, и твоей цели, — сломала она одну и веток, отчего раздался мерзкий хруст, — Если бы Разумные не поспели вовремя, ты бы умер. И стоило бы оно того?
— Но я же не умер, — усмехнулся Баркот.
Из кончика сломанной ветки покатились белые капли. Баркот широко раскрыл рот, и вкусил древесного сока. Его тело вмиг дрогнуло, раны начали источать белый сгусток света и медленно заживать.
— Удача не всегда будет сопровождать тебя, — сломала она ещё пару веток, — Ты такой один, и твоя судьба стать нашим спасителем… но если будешь относить к себе беспечно, то и удача тебе не поможет.
Мариат лечила раны сына, но при этом, когда они переглядывались, на её холодном лице проскакивала добрая улыбка.
Весь процесс лечения, Баркот о чём–то думал… и я прекрасно понимаю, о чём он рассуждает. Благо он это озвучил, ведь перед ним та, что может ответить на его вопросы:
— Я кое–что видел, когда спас Матока… красный кристаллический монолит под метров пять, а может и десять. И внутри… я увидел самого себя, только побитого и сломленного, — парень закрыл глаза, пытаясь вспомнить тот самый момент, — Это было так реально… но скорее всего, мне это привиделось.
Вот оно… пока глаза сына закрыты, мать вся покрылась холодным потом, а её глаза раскрылись от ужаса. Она застыла, как вековая статую, не в силах даже пошевелиться.
«Нет… быть этого не может.» — услышал я мысли Мариат.
Она успокоилась, дабы сын не заподозрил её ложь.
— Баркот… а ты слышал его? Он что–то тебе говорил?
Тёмный медленно открыл глаза, и уставился на мать подозрительным взглядом.
— Ты так спрашиваешь… словно этот монолит был реален.
Мариат улыбнулась, и вновь начала обрабатывать раны сына.
— Может… это ведения? Ты Несущий Свет, что должен стать — Истинным Светом. Таких как ты, раньше не было. Поэтому возможно, что эти ведения реальны. Вот я и расспрашиваю… ну так что, ответишь на мой вопрос?
Я просто поражаюсь, как Мариат умело лжёт. Баркот даже не может ничего заподозрить… хотя как он может подумать плохо о той, кто дала ему новую жизнь и сделала своим сыном, подарив любовь и тепло?
— Он показал мне… какой–то знак, — парень поднял руку и провёл в воздухе вертикальную линию, а следом провёл пальцем наискось, — Словно… словно я должен что–то перечеркнуть. Словно должен что–то исправить… и я видел… — он замолк, так как в голове пришло осознание, — Не помню…
Баркот соврал. Он прекрасно понял, что видел себя самого, только в ином обличье… но признавать он этого не хочет. Уж слишком его облик отличается от того, что я вижу сейчас.
Мариат не стала допытывать сына, понимая, что больше он не расскажет. Она собрала все разломанные золотые ветви в сумку и чуть приподняла торс сына, что бы он сел. Раны Баркота затягиваются, и он с каждой секундой становиться свежее.
Мариат обняла сына и прижала его лицо к груди, при этом она медленно гладила его волосы.
— Я переживала… и я рада, что с тобой всё хорошо, сынок.
Баркот улыбнулся и обнял мать в ответ.
Мир замер на этой доброй, спокойной ноте. Реальность изменилась по щелчку пальцев. В лицо ударил яркий луч света, отчего я прикрыл ладонью глаза. В уши заползли сотни тысяч голосов. Я на секунду потерялся в пространстве, но как блики в глазах исчезли… я обомлел от увиденного.
— Вау… — начал кружиться вокруг себя.
Мои глаза озарили огни удивления. Я стою на небольшой планете, что усеяна золотыми светлячками и по которой ходят Абсолюты двух Каст. Они все сидят группами на золотых коврах, словно здесь развернулся пикник первой цивилизации. И таких планет, где собрались Абсолюты, здесь очень много — примерно под сотню. Эти космические шары кружатся вокруг одной планеты, из который вырывается луч белоснежного света, рисуя в своих потоках проход в иную реальность… проход в Твердыню одного из трёх Источников.
— Сегодня Тёмный войдёт в Источник…
— Как же мерзко!
— Они и правда, считают, что он Истинный Свет?
— Да это же бред!
— Ничего, сейчас мы лично убедимся в том, что Баркот провалится.
Слова Абсолютов дали мне ясность в происходящем. Испытание Баркота началось, и сейчас все пришли посмотреть на его провал.
Я моргнул и оказался на белоснежной планете, в метрах двадцати от Источника. Здесь уже находятся Абсолюты, в чьих глазах кружатся Стигмы: от одной до пяти. Они собрались в небольшие кучи, и каждый не сводит глаз с Источника. В рядах крылатых, и тех, кто носит демоническую маску, я заметил Матока. Его тело зажило, а правое крыло отросло заново. Ему разрешили присутствовать на испытание Баркота, и парень, сжав кулаки, ждёт от друга только победу.
Так же я увидел свору из десяти Абсолютов из разных каст, что одеты в золотые мантии с белыми узорами. К ним обращались почтительно и с уважением. В глазах у них кружились четыре Стигмы… видимо это и есть «Совет» Абсолютов. И с ними рядом стоит Энигма. Ещё и на торжестве присутствовали все шесть Лордов, и Повелитель Вершителей.
Каргель, с немыслимой злобой на лице, подошла к своей сестре, что сидит на коленях и молится Источнику.
— Не поможет! — рявкнула Каргель, — Ты и правда думаешь, что он пройдёт?…
Перестав молиться, Мариат поднялась на ноги, отряхнув тунику на коленях.
— А ты и правда думаешь, что «Первозданный Закон» спасёт нас? — контр атаковала Мариат.
Я широко раскрыл глаза… «Первозданный Закон», они говорят про Цикл!
— Я уверена в своём детище, а ты? — кивнула Каргель.
Мариат тяжело вздохнула и покачала головой:
— Может, хватит искать друг в друге одно плохое?… Наши с тобой действия направлены на благо, и я буду рада, если хотя бы одна из нас достигнет своей цели. Но! Я куда ближе к победе, чем ты. Если Баркот сейчас выйдет со Стигмами, это будет означать, что… Создатель принял его.
Каргель резко схватила Мариат за кисть, и сжала её так, что кость хрустнула. Сёстры уставились друг на друга, и младшая явно была чем–то озлоблена.
— Не смей говорить про Создателя в моём присутствие… и не смей думать, что между нами вновь возможны прежние отношения… я люблю тебя, Мариат… но и в той же степени ненавижу. Баркот жив, лишь из–за сомнения «Совета» и слова «Лордов». Даже если он выйдет со Стигмами, это ничего не значит. Тёмный не может быть нашим спасителем!… Именно «Первозданный Закон» всех спасёт. И я это докажу, вот увидишь!
Мариат промолчала, так как спросить с сестрой — это бессмысленное дело. Потому Каргель рыкнула, и ушла к своим Лордам.
«Переписать нашу судьбу он не сможет… мы слишком могущественные создания.» — улыбнулась Мариат и вновь села на колени, сведя ладони вместе. Она закрыла глаза, вновь отдавшись молитвам за своего сына. Она верит в него всем сердцем… и возможно её манипуляции маленьким мальчиком, превратились в искреннюю родительскую любовь.
«Мариат…»
В моих ушах раздался резонирующий голос, словно тысячи голосов селились воедино. И не только я услышал его. Мариат широко открыла глаза, замерев в одном положение. В нескольких метрах от неё возник красный монолит, где внутри рябчатой алой энергии показалась её точная копия. Вот только… она вся в золотой крови, а в груди страшная рана.
Копия прикоснулась к стенке монолита, и по-доброму улыбнулась. Она смотрит на Мариат… с некой любовью, а так же прощением в глазах.
Молниеносно поднявшись на ноги, и сделав рывок в сторону монолита… тот исчез, словно его и не было. Мариат замерла с поднятой рукой, а всё её лицо покрылось холодным потом и огнями негодования.
«Так ты… так ты ещё не утерял разум⁈…» — покатились с глаз Мариат горячие слёзы рыскания.
— Источник!!! — закричал Маток.
Все Абсолюты взглянули на луч белого света. Он искажался, вибрировал, а потом и вовсе извивался как змея… пока в один момент не исчез, превратившись в белую пыльцу, что разошлась по всему чёрному космосу мира Вершителей.
Наблюдатели, что сидят на планетах, встали со своих золотых ковров. Наступила давящая тишина… сейчас все увидят: кто оказался прав, а кто нет.
Там, где секунду назад находился белый луч света, стоит Баркот. В руках он сжимает
