и шатров — в общем, у стен крепости царила соответствующая моменту суета, которая заметно успокоила защитников.
Вероятно, командиры аталийцев, как и ныне покойный Чезаре ди Нобиле в свое время, не ждали от нас каких-то активных действий в ближайшие несколько суток. А зря…
Когда тьма опустилась на долину, и суета в нашем лагере унялась, в середине ночи на крепостной стене началась беготня. Причина — вспыхнул подъемный мост, закрывавший единственные ворота. Игния и Вайра получили от меня свободу действий, и сестры фейри с «пламенным» энтузиазмом принялись за уничтожение сперва подъемного моста, а за ним — и ворот.
Огонь, как дикий зверь, бросался на деревянные балки, обвивая их своими ярко-красными клыками. Искры взмывали в ночное небо, создавая иллюзию звездопада. Аталийцы, сбившись в кучу, пытались организовать тушение, но складывалось такое впечатление, будто вода, словно ламповое масло, еще больше разжигает гигантский костер.
Жар от пламени был настолько сильным, что металлические части моста начали искривляться и скрипеть, создавая зловещую музыку разрушения. Дым заполнял воздух, делая дыхание тяжелым и жгучим. Солдаты на стене кашляли и закрывали лица тряпками, пытаясь защититься от удушения.
Тем временем, как по мановению волшебной палочки, наш лагерь ожил и стал похож на муравейник. Держась на приличном отдалении от вражеских стрел и снарядов баллист, наши бойцы деловито начали подготовку к штурму.
Офицеры, разделяя между своими подчиненными задачи, с военной точностью занимались подготовкой телег, которые все это время были спрятаны в лесу и которые должны были стать ключом к предстоящему штурму. Каждая телега была доверху заполнена фашинами — плотными связками ветвей и хвороста, предназначенными для заполнения рва.
Рядом с ними другие отряды занимались подготовкой частей мобильного моста и настилов. Эти довольно примитивные элементы, в короткие сроки созданные мастерами Гондервиля, были спроектированы таким образом, чтобы их можно было быстро собрать и разобрать. Некоторым мастерам пришлось отправиться с нами, чтобы уже в пути с особым вниманием проверять и дорабатывать каждое соединение и фиксатор, удостоверяясь в их надежности и готовности к немедленному использованию.
Чуть впереди собирались широкие передвижные щиты для защиты тех, кто будет засыпать ров. Жак Шамо и его баллистарии готовили осадные машины. Скоро они начнут пристреливаться.
В общем, в нашем лагере царила напряженная, но сосредоточенная атмосфера. Стук молотков, звон стали, лошадиное ржание, крики людей, скрежет деревянных деталей — все эти звуки сливались в единый ритм.
Понаблюдав немного издалека за происходящим, я активировал невидимость и двинулся в сторону восточной стены крепости. По мнению виконта ди Ревеля самой неприступной части шато Гардьен.
И не удивительно. Чтобы добраться до края крепостной стены штурмующим сперва пришлось бы преодолеть несколько метров отвесной скальной стены, а затем еще столько же каменной кладки. Иными словами — здесь нас защитники явно не ждали.
Следом за мной бесшумными тенями двигались «Дикие», а также лучшие скалолазы из гленнов. На тренировках, которые мы проводили по ночам еще в Гондервиле, мертонцы показывали настоящие чудеса ловкости и выносливости.
И вот сейчас, когда мы добрались до подножия скалы и замерли среди валунов, обросших мягким мхом, гленны с бухтами веревок, переброшенных через плечи, по моей команде первыми начали подъем.
Их движения были точны и уверены. Каждый захват за выступ или трещину выглядел продуманным и искусным. С невероятной легкостью они преодолевали самые сложные участки, где каждое движение требовало максимальной концентрации и физической подготовки.
Каким-то образом им удавалось находить самые надежные точки опоры даже там, где казалось, что их не существует. Их тела словно сливались со скалой.
Наблюдение за их восхождением было похоже на просмотр захватывающего спектакля, где каждый новый рискованный маневр и движение впрыскивали в мою кровь адреналин.
Наконец, темные фигурки гленнов одна за другой достигли края стены и начали исчезать между каменными зубцами. А спустя некоторое время нам были сброшены веревки. Настала наша очередь…
* * *
Оставаясь невидимым и обнажив свои клинки, я скользил по проходу. Мой взгляд был устремлен на башню, где трое дозорных в красных плащах, поглощенные происходящим у ворот, даже не подозревали о приближении отряда страйкеров.
С минимальным шумом, который сливался с едва уловимыми звуками ночи, я подкрался к первому дозорному. Рывок… Мгновенный и точный удар. Еще два рывка — и все трое дозорных осели на пол.
Я бросил взгляд на соседнюю башню слева. В проеме бойницы на мгновение показалось лицо Сигурда. Мой телохранитель справился с дозором практически одновременно со мной.
Теперь башня справа. Там сейчас Курт. Несколько ударов сердца — и командир «Диких» подал сигнал. Вот и все, восточная стена полностью наша.
Я посмотрел назад, на ту часть стены, куда мы поднялись с самого начала. Сейчас там, из-за края одна за другой появлялись темные фигурки гленнов и, собираясь в отряды, растекались по позициям. Некоторые уже спешно тянули веревки, на концах которых были связки стрел. Спустя несколько минут освобожденные нами башни начали занимать лучники.
Тем временем внизу файрэт и эфирэль «добили» подъемный мост, который обугленными деревяшками начал разлетаться от ударов каменных ядер мэтра Шамо. Следующей жертвой огненного смерча, который только набирал силу, стали ворота.
Защитники уже не пытались потушить пожар. Так как находиться внутри и рядом с воротной башней из-за нестерпимого жара было невозможно, аталийцы перегрупировались и переместились поближе к тем башням, которые на их беду уже были под нашим контролем.
С высоты нам было прекрасно видно, как на стенах воротного коридора начали скапливаться вражеские лучники. Уже никто не надеялся на то, что ворота выдержат. Командиры аталийцев готовились принять бой внутри крепости. Чуть дальше, в конце воротного коридора мелькали фигурки в красных плащах. Они, подгоняемые офицерами, спешно строились в формации.
В сторону нижних входов занятых нами башен потянулись ручейки аталийских стрелков.
— Наш ход, — прошептал я одними губами и дал отмашку гленнам, которые уже были готовы к стрельбе.
Практически одновременно с первым залпом нескольких сотен стрел, обрушившихся на ничего не подозревающих аталийцев, обугленные ворота сотряс мощный удар. Это Вайра запустила свой воздушный таран. Ну, по крайней мере мы так называли это ее новое умение. Он у нее пока был слабенький, да и энергии жрал огромное количество, но эфирэль была в восторге от своих новых возможностей. Прогресс наших совместных занятий налицо.
В ожидании следующего удара я обратил все свое внимание в сторону ворот. В истинном зрении я видел, как в воздухе, мерцая и искажая пространство, внезапно сгустился небольшой ком огненной энергии, напоминающий разогретый воздух над пустынной землей.
