Крики, которыми бандиты поддерживали своего бойца, неожиданно стихли, и в распадке наступила мёртвая тишина, нарушаемая только треском горящих дров. Мрачно посмотрев на мёртвого противника, Ли вздохнул и не спеша двинулся по проходу в сторону, где сидел главарь.
Не доходя до деревянной загородки, в которой тот сидел, Ли остановился и, помолчав, спросил:
– Теперь, я могу уйти? Ты дал слово.
– Верно. Дал. Но куда же ты пойдёшь на ночь глядя? Переночуй в лагере, отдохни, а утром уйдёшь, – усмехнулся главарь своей жуткой усмешкой, и в ту же секунду на голову Ли обрушилась ночь.
* * *
Очнулся он от резкой боли в области шеи. Туда, где кожа была нежнее всего, кто-то старательно прижимал горящую головню. Ещё не открыв глаз, Ли услышал запах горелого дерева и опалённой плоти. Дёрнувшись, он попытался отодвинуться от головни и тут же понял, что связан по рукам и ногам. Не открывая глаз, он осторожно пошевелил запястьями и понял, что связали его надёжно.
– Очухался. Я же говорил, шериф, горящая головня приводит в чувство не хуже ведра воды, – услышал он голос и осторожно открыл глаза.
Рядом с ним, на корточках, сидел всё тот же Чак, держа в руке горящую палку.
– Я же тебе сказал, парень. Я к оленю вплотную подбираюсь, – усмехнулся он, обращаясь к Ли.
От этой усмешки его борода словно раскололась надвое, обнажив ряд коричневых зубов. Медленно повернув голову, Ли посмотрел на сидящего рядом охотника и негромко ответил:
– Я должен был догадаться, что это ты. – Повернувшись, он нашёл взглядом главаря и, презрительно скривившись, спросил: – Это и есть твоё исполнение обещания?
– Неужели ты всерьёз подумал, что я выпущу из своего лагеря такого зверя, как ты, хранитель? Удивлён? Напрасно. Я понял, кто ты, сразу, как только увидел, как ты дерёшься. Только один мут в этой пустыне мог побить Бо Деревяшку в честном бою. Хранитель долины. Я долго собирал знания о тебе. Очень долго. У каждого кочевника, у каждого вонючего огородника я спрашивал только о тебе. И как видишь, это было не напрасно.
– Столько усилий, и всё только ради одного мута? – усмехнулся в ответ Ли. – А ты уверен, что не ошибся? Хранитель долины ездит на вездеходе с пулемётом, а я пришёл сюда пешком. Рядом с ним всегда находится огромная черная кошка, а я один. Как насчёт этого?
– Не держи меня за идиота, мут, – фыркнул в ответ шериф. – У твоей кошки появились котята, и она не отходит от них. А машина… Ты наверняка спрятал её где-то в пустыне. Что молчишь? Пытаешься понять, откуда мне известно про котят? Отвечу. Их видели кочевники. А то, что знали кочевники, известно мне. Трудно молчать, когда твоего ребёнка собираются разорвать мотоциклами пополам. Верно?
– И зачем тебе всё это? – мрачно спросил Ли. – Люди в долине хотят только одного. Жить своей жизнью и забыть о войне. Никто из них и понятия не имеет о вашем существовании. Чего ты добиваешься?
– Эй! Повежливее, – рыкнул в ответ Чак, ткнув своим факелом в сторону Ли.
Недолго думая, Ли извернулся на спине и, сжав зубы, чтобы не застонать от резкой головной боли, пнул связанными ногами Чака в лицо. Отлетев в сторону, бородатый охотник рухнул на спину, неловко взмахнув руками. От этого жеста факел в его руке вспыхнул, и разлетевшиеся искры подожгли ему бороду.
Взвыв, Чак принялся молотить себя по груди и лицу руками, пытаясь сбить пламя. Один из сидевших неподалёку бандитов развернул одеяло и, накрыв им голову охотника, принялся хлопать его по лицу, гася пламя. Подождав несколько минут, он сдёрнул одеяло с головы Чака и, посмотрев на него, не удержался от хохота.
Пышная борода охотника была сильно повреждена огнём. В итоге от благообразной растительности на лице охотника остались жалкие клочки, торчащие в разные стороны, как взъерошенные перья у ободранного петуха. Вскочив на ноги, Чак передёрнул затвор своего дробовика и, шагнув к лежащему Ли, визгливо покричал:
– Ну, молись, животное!
В ту же секунду раздался выстрел, и пуля ударила у ног охотника.
– Чак, разве я приказывал убивать его? – вкрадчиво спросил шериф, поигрывая никелированным револьвером.
– Но, шериф! Это животное осмелилось…
– Я всё видел, Чак, – оборвал его шериф, не убирая оружия. – Ты спросишь с него за свою бороду. Но только после того, как я тебе разрешу. Ты всё понял, Чак?
– Конечно, шериф, – пробормотал охотник, разом растеряв весь свой запал.
– Тем более что ты сам виноват. С таким зверем нужно быть осторожнее, чем с весенним скорпионом, – продолжал говорить шериф, не обращая внимания на слова своего прихвостня.
– Как прикажете, шериф, – закивал Чак, ставя дробовик на предохранитель.
– Привяжите его к колесу грузовика. Утром мы с ним пообщаемся плотнее.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнил шерифу Ли.
– Кажется, ты спросил, зачем мне это надо? – переспросил шериф, явно наслаждаясь ситуацией. – Что ж. Я отвечу тебе. Тем более что такого противника нужно уважать.
– Издеваешься? – мрачно спросил Ли.
– Ну что ты! – развёл руками шериф. – Наоборот, горжусь.
– Чем же это?
– Что не позволил тебе обвести себя вокруг пальца. Теперь твоим бойцам останется только сложить оружие или вечно винить себя в твоей смерти. А что касаемо того, зачем мне это нужно, так я отвечу прямо. В этой пустыне будет мой порядок. Место мутов в рабском ошейнике. И я надену на них этот ошейник.
– Откуда ты вообще взялся, такой умный? – презрительно фыркнул Ли.
– Из железного города, – усмехнулся в ответ шериф. – Вот уже полтора года мы колесим по этой проклятой пустыне, наводя здесь мой порядок. И мы его наведём. Осталась только ваша долина. Самое большое поселение мутов. Мы вычистим его, и тогда пустыня будет нашей. От края до края.
– Сделав это, вы погубите все ремёсла, которые удалось сохранить людям из долины. А убив ремёсла, вы превратитесь в обезьян. Рано или поздно ваши запасы товаров закончатся. И что тогда? Что вы будете делать? Возьмёте вместо ружей и кинжалов палки? А ездить будете друг на друге, вместо мотоциклов?
– Мы не так глупы, как ты думаешь, – презрительно произнёс шериф. – Я же сказал, мы наденем на мутов ошейники. А это значит, что все, кто умеет делать что-то полезное, останется жить.
– Так не лучше ли начать торговать, чем терять людей, начиная очередную войну? – спросил Ли.
– Торговать с мутами? За кого ты меня принимаешь, длинноухий? Даже то, что я говорю с тобой, унижает меня. Вы все будете рабами. Все. Вот ваше место, и вы займёте его, – заорал шериф, неожиданно придя в ярость. – К колесу его, – приказал он, и полдюжины бандитов бросились к Ли.
Подхватив Ли на руки, они подтащили его к колесу грузовика и, пропустив верёвки сквозь отверстия в диске, притянули торс пленника к ободу. Отступив в сторону, они оценивающе осмотрели свою работу и, удовлетворённо покивав головами, дружно отправились к кострам.
