– Ничего, сейчас дождешься, – прозвучал чей-то незнакомый голос.
– Посмотрим, – миролюбиво отозвался Хэнке, заваливая машину очередного юнги.
– Прощай, Эспозито!!! – неожиданно закричал Келюс, и его объятая пламенем машина пошла куда-то в сторону.
Теперь это уже была настоящая драка. Следом за Келюсом так же ярко сгорел Зико, однако Хэнке сумел еще раз обстрелять станцию, разнеся вдребезги ее торпедный отсек.
Какой-то молодец срезал ему из пушки кусок плоскости, но в космосе это не имело никакого значения.
– Как у вас дела, Хэнке? – некстати поинтересовался Смайли. А в ответ услышал только обезличенные ругательства и приглушенные вопли горящих заживо летчиков.
– Да что там происходит, Эспозито?! – воскликнул Смайли, будто ничего не понимая. На самом деле он просто опасался остаться совершенно один против оборонительной мощи Максиколы.
– Разбираемся, кто здесь главный! – зло выкрикнул Хэнке и, уловив момент, всадил в станцию еще одну ракету.
Однако он немного задержался, и бронебойный снаряд прошил насквозь запасной бак. Впрочем горючего там уже не было, и Хэнке опять отделался испугом.
– На тебе, ур-род! – тут же выкрикнул он, вспарывая с четырех стволов зазевавшегося врага. Куски чужой обшивки защелкали по корпусу, когда истребитель Хэнкса пронесся мимо.
– Это был еще не я... – прозвучало в эфире, и Хэнке понял, что кто-то выбрал его своим личным врагом.
Между тем пограничников осталось не более двух десятков, и им противостояло только пять машин отряда Хэнкса Эспозито. Но и они бьии подранены и все тяжелее развивали тягу, уходя от прицелов противника.
– Пронин! – крикнул Хэнке, и сам почувствовал, что в голосе его звучит отчаяние.
– Ну?!
– Хомяк жив?
– А что ему сделается – спит, зараза...
Майор вышел на двух «штюсов» противника и стойко выдержал их торопливый залп, затем ответил со всех стволов и разделал одного на части.
– Отличный ход, Пронин! – выкрикнул Хэнке, но в этот момент фонарь его кабины пробило снарядом. Извилистые трещины побежали по стеклу, и воздух со свистом покинул кабину. Декомпрессионный костюм держал нагрузку, но ощущения были просто отвратительными.
– Ах ты! – в отчаянии воскликнул Хэнке, на секунду теряя управление. – Хорошо, что у меня нет хомяка!
– Проблемы?! – спросил Пронин.
– Да, у него проблемы, – ответил за Эспозито чужой зловещий голос. – Он теперь мой...
– А ты мой, – просто ответил майор Пронин.
– А ты знаешь, кто я?! – возмутился неизвестный.
– На сегодня – ты труп, – пообещал майор.
Он имел основание на такие заявления, поскольку с начала боя не получил ни одной царапины. Такое случалось редко, но если случалось, то имело большое значение.
Между тем Хэнксу становилось все хуже. Только теперь он понял, что ранен осколком в живот.
«Вот дерьмо, а я думал, у меня диарея», – произнес он про себя.
Кровь была совсем близко, она была рядом и струилась по ногам, но дотронуться до продырявленного живота Хэнке не смел. Тогда его перчатки стали бы скользкими, а он еще надеялся сегодня пострелять.
– Я., еще... постреляю... – прошептал он в эфир.
– Что с тобой, Хэни-Мэни?! – закричал Пронин.
– Он подыхает, – ответил за Хэнкса чужой голос.
– Да, я подыхаю, – признался Эспозито. – Мита, держи задачу, Миша. У нас все шансы...
Сознание Хэнкса текло, словно вода, оно просачивалось сквозь песок и землю, оно питало травы и, испаряясь, возносилось к небесам.
– Держи задачу, Миша... – снова произнес он, хотя чувствовал, что уже умер.
Его руки совершали маневры, пускали машину по плоскости, нажимали на гашетки, отгоняя обнаглевшего врага, но сам Хэнке был уже далеко.
«Где-то здесь меня встретят Келюс и Зико. И Баден-Баден, он не должен был уйти далеко».
В какой-то последний момент угасающее сознание отметило зловещий силуэт вражеского «штюса», и мертвые пальцы Хэнкса Эспозито вдавили кнопку залпового огня.
– Это он, – прошелестел Хэнке за секунду до того, как его машина вспенилась от дробных ударов автоматических очередей.
Однако его убийца теперь был помечен длинным шрамом от носа до хвоста.
– Как станция, Хэнке?! – закричал в эфир Смайли.
– Хэнке ушел, сэр За него я – «восьмой номер», – ответил Пронин.
– Как там станция – мы можем подойти?
– Торпедный отсек смят, а ракетные шахты надежно прикрыты, – ответил Пронин и заметил промелькнувший силуэт, отмеченный длинным шрамом. Стрелять майор не стал, он чувствовал, что не успевает.
– Пронин, от тебя сейчас зависит вся операция! Уничтожь станцию, слышишь?! – упрашивал Смайли.
– Постараемся, сэр.
Поспеши, времени в обрез, с запасной базы сюда идет триста бортов!
– Понял, сэр.
Почувствовав опасность, Пронин бросил машину в сторону, и вереница снарядов прошла мимо.
«Сегодня я везучий», – снова отметил про себя майор, пронесся мимо станции и выпустил по ней четыре ракеты. Выпустил просто так, без наведения – словно на бомбометании. Одна прошла мимо, а три удачно накрыли верхнюю часть бастиона.
Суммарный взрыв был такой силы, что на станции сорвало гироскопы. Она сразу начала вращаться, и это практически означало выполнение задания.
– За это я тебя убью! – объявил Пронину тот же голос, который угрожал Хэнксу.
– Ну-ну, приятель, – ответил майор и, переключившись на связь с судном, доложил:
– Можно продолжать, сэр. Станция вне игры.
– Отлично, ребята! Приготовьтесь к отходу!
– Всегда готовы, – тихо обронил Пронин и, бросив взгляд на датчик топлива, покачал головой. Летать ему оставалось не более десяти минут.
Между тем участников боя становилось все меньше, и дикая карусель продолжала раскручиваться все быстрее. А Пронин экономил патроны, понимая, что без пушек он пропадет.
Кроме него из группы Хэнкса остались два пилота, но Пронин не узнавал их по голосам – они слишком изменились. Кажется, один из них Леви Геккон, его восемнадцатый номер был слабо заметен на фюзеляже, а вторая машина оказалась слишком закопченной, и разобрать ее номер было невозможно.
Теперь все происходило очень быстро, как в начале боя. Увидев, что на прорыв идет еще большое судно, пограничники стали наседать. Геккон получил два снаряда в хвост, а Пронину «убийца со шрамом» снес антенный колпак.
Удар был достаточно сильный, и машину майора повело. Для врага это было идеальной возможностью прицелиться для верного выстрела, однако Пронин действовал нестандартно.
Используя полученный вращающий момент, он еще довернул свой «штюс» рулевой тягой и сразу увидел «убийцу со шрамом» в перекрестии прицела.
Мгновение – и все четыре пушки открыли бешеный огонь. Клочья корпуса, куски топливных трубок, лопатки нагнетателей – все это полетело в стороны от взрыва боекомплекта и топлива.
