Григорий позвонил ровно в девять. Алексей, натягивавший куртку, ответил на звонок и выслушал инструкции напарника. Чутье не подвело – охота началась, и нужно было немедленно выходить. Кобылин, начавший одеваться ровно за пять минут до звонка, был к этому готов.
* * *
В салоне белой «шестерки» было жарко и душно. Кобылин, устроившийся на переднем сиденье, открыл форточку, и в машину ворвался холодный зимний ветер. Борода хмуро глянул на охотника – ветер пах гарью мегаполиса, от которой першило в горле. Кобылин, втянувший носом горький воздух, оставивший на языке маслянистый привкус, быстро прикрыл форточку.
– Ладно, – сказал Алекс, признавая, что был не прав. – Как все прошло?
– Нормально, – буркнул в ответ Борода. – Считай, что простили и забыли.
– Куда сейчас?
– Станция «Скорой помощи» в Южном округе, – отозвался Григорий, обгоняя зазевавшийся «Лексус». – Поступил сигнал… В общем, зачистка.
– Кто участвует?
– Мы и еще двое ребят с севера.
– А координатор?
Борода строго глянул Кобылина, и тот потупил взор.
– Женя координатор, – сказал Григорий, немного посопев. – Ты свои штучки брось, Кобылин. Чтоб ни писка ни визга. Что сказали, то и делай, усек?
– Так точно, ваше благородие, – бодро отозвался Кобылин, чувствуя, как по жилам разливается знакомое ощущение опасности, и радуясь ему, как больной радуется первым признакам выздоровления. – Буду тише воды и ниже травы.
– Ты что, пил? – резко спросил Борода.
– Нет, – с удивлением отозвался Алексей. – С чего ты взял?
– А чего довольный такой? – буркнул Григорий. – Чуть ли не приплясываешь от радости.
– Настроение хорошее, – правдиво ответил Кобылин. – Вернулся на дежурство.
– Хорошее настроение перед работой – это хорошо, – вздохнул Борода. – А вот перед резней… Тебе это нравится?
– Что нравится? – не понял Кобылин.
– Убивать.
– Конечно, – ляпнул Алекс, но потом задумался. – Нет, не убивать.
– Делать мир чище? – саркастически осведомился Григорий.
– Нет, – Кобылин смешался, не зная, как выразить словами то, что он испытывал. – Быть нужным. Быть живым. Жить.
Борода тихо выругался и заложил крутой вираж между двух маршрутных такси, наперегонки летевших по темному проспекту.
– А что? – тихо спросил Алексей. – Это неправильно?
– У нас все неправильно, – Борода сердито шмыгнул носом. – Я вот подумал… Это ведь для тебя и есть настоящая жизнь? Только вот это, а остальное, когда ты дома, так, просто досадные промежутки, впустую потраченное время?
– Точно, – подхватил Кобылин, удивляясь, как точно напарник подобрал слова. – Я вот сейчас настоящий. А там, дома, я словно забытая на полке вещь. Что, и это неправильно?
– Нет, отчего же. Все правильно, – тихо произнес Борода. – Вот почему тебе все так удается. Ты весь сосредоточен только на одном. На охоте. Ты ей живешь. Полностью уходишь в этот мир. Не думаешь ни о чем постороннем, у тебя нет ничего за спиной, что может тянуть тебя назад. Полный газ до упора, только вперед, да?
– Пожалуй, что так, – осторожно отозвался Алексей, разобрав в голосе напарника нотки неодобрения, – а что такого?
– Да ничего, – пожал плечами Борода. – Ты идеальный охотник. Только однажды поймешь, что бывает другая жизнь. Если доживешь.
– Другая жизнь? – удивился Алексей.
Ему вспомнился острый запах немытого тела, боль, простреливающая затылок, опухшее лицо, глядящее на него из зеркала и принадлежащее кому-то другому…
– Да, есть и другая, – сказал он. – И я туда не вернусь.
Григорий глянул на напарника, хотел что-то сказать, но в последний миг удержался. Кобылин сидел ровно, смотрел прямо перед собой, в лобовое стекло, но по его выражению лица Борода понял, что охотник видит перед собой вовсе не ночную дорогу.
– Ладно, – сказал он, вжимая педаль газа в пол, – проехали. Может, как-нибудь потом поговорим о других жизнях. Пока сохранить бы эту. Ты как, готов к операции?
– А? – встрепенулся Кобылин, очнувшись от неприятных воспоминаний. – Что операция?
– Вопросы есть?
– Конечно, – хмыкнул Кобылин. – У меня вопросов в тысячу раз больше, чем ответов.
– На все вопросы мирозданья ответы дать я не смогу, – тут же отозвался Борода.
– Зомби, – выдохнул Алекс. – Что это?
– Ожившие мертвецы, – оживился Борода, радуясь возможности сменить тему. – Трупы, в которые вернулась жизненная сила – что бы это ни значило. Встают, бродят, как медведи-шатуны. Нападают на все живое.
– Почему? – тут же спросил Кобылин. – Как упыри? Пища?
– Нет, в еде они не нуждаются, – покачал головой Григорий. – Просто нападают на все живое и уничтожают.
– Почему?
– Пес его знает, – Борода пожал плечами. – Может, от злости. А может, пытаются размножаться таким путем. Типа больше мертвых – больше зомби.
– Ладно, – Кобылин откинул со вспотевшего лба прядь отросших волос. – Почему они вообще на свет появляются? Оборотни – понятно, они такими рождаются. А зомби?
– Не знаю, – честно признался Гриша. – Есть разные предположения. Например, некоторые уверены, что в трупы вселяется полтергейст. То есть дух, который не упокоился. Он-то и творит безобразия, используя труп как оболочку. Еще популярна версия о злых колдунах некромансерах, что поднимают мертвых колдовством и заставляют служить себе.
– Колдовством? – удивился Кобылин. – Заклинания, жабы…
– Ага, – ухмыльнулся Борода. – Привороты-отвороты. Ты не заморачивайся Леха, я сколько живу – а колдовство только в кино видел. Всякое, конечно, встречалось, но колдуны – нет. В смысле таких, киношных, что огонек из пальца пускают – таких не встречал.
– Уже легче, – вздохнул Кобылин. – А вообще интересно бы провести исследования на этот счет. Собрать материалы, свидетельства, свести все в одну базу…
– Ты не отвлекайся, – посоветовал Григорий. – Есть многое на свете, друг Кобылин, что не известно нашим мудрецам. Охотнику много думать вредно, а то будет часто мазать.
– Это понятно, – нахмурился Алекс. – И все же… Гриш, ты не задумывался о том, почему так мало информации обо всех этих делах? Нечисть давно существует, не может быть, чтобы ее никто не исследовал. Те же охотники, они же давно существуют, неужели они никак не общались, не делились информацией?
– Вон у тебя куча охотников знакомых, много вы информацией делитесь? – Борода хмыкнул. – Скрытные все до невозможности. Оно понятно, это инстинкт выживания. Никому не охота в дурку попасть или от случайного человека пулю словить.
– Почему так? – настаивал Алекс. – Сейчас мало, все прячутся, Два Нуля, как я понял, не так давно существуют. Ну а раньше-то?
