Секретарша сверилась со своими записями после того, как я представился, затем попросила подождать минут десять и даже чай предложила. Все верно, я вообще-то рано приперся. От чаю отказался, попросил просто холодной воды.
Ждать пришлось меньше, чем предполагалось, я только воду и успел допить, как дверь кабинета распахнулась. Оттуда вышли два бородатых мужика в толстых свитерах, с папками в руках, а следом за ними в проеме показался Милославский.
— Пришли, Владимир Васильевич? Ну заходите.
Я прошел в кабинет и Милославский захлопнул дверь за мной. Нервно захлопнул, надо сказать, громко получилось.
— Присаживайтесь, — указал он на ряд стульев, вытянувшихся вдоль совещательного стола. — И сразу докладывайте, что вы успели натворить и как вы вообще додумались до всего этого?
— Натворить? — удивился я. — Мы вообще-то вскрыли банду, промышлявшую убийствами. Теперь банда сидит в комендатуре, а кто-то из них и вовсе умер. Как ко всему этому подходит термин «натворить»? Что здесь не так?
— Что не так? — вскинул брови Милославский. — А все не так! Вообще не так, как надо. Вам такое понятие как «субординация» известно? Точно известно? Я на всякий случай попытаюсь расшифровать: если вам стали доступны какие-либо новые сведения, то с ними надо сначала приходить ко мне. Мне! — постучал он себя пальцем в грудь. — Вот в этот кабинет! — теперь он уже стучал ладонью по столу. — А не проявлять здоровую инициативу, подключая к этому всех подряд и начистолишая нас… да, именно «нас», то есть меня, Милославского, и вас, Бирюкова, возможности получить нужные для работы сведения. Что-нибудь можете сказать по существу?
Не могу сказать, что его речь меня так уж сильно впечатлила. Может быть просто потому, что я ее сам заранее мог сказать, с точностью от первого до последнего слова. Я ведь знал что делал, это вовсе не по недомыслию или чему подобному.
— По существу? — пожал я плечами. — По существу сказать просто: если меня с самого начала работы старательно держат в темноте, а по ходу всплывает, что и главный злодей — ваш бывший зам, и его зам — бывший начальник из правления Охраны, вам дружественного, и куда ни плюнь — попадешь в кого-то из Горбезопасности, в того же Павла Петрова, например, то делиться такими данными по секрету как-то не очень хочется. Идея о том, что тебя тоже могу найти сожженным в каком-то подвале приходит в голову легко и просто. Вам, как руководителю, есть что сказать по существу, развеять подозрения?
Милославский вдохнул глубоко, шумно выдохнул и даже головой помотал, словно силясь отогнать назойливое видение. Потер лицо руками, зачем-то переложил карандаш с места на место, а потом вернул его обратно, затем сказал на удивление спокойно, я куда более экспансивной реакции ожидал:
— Здесь, — его указательный палец постучал по столешнице, — это не «там». Здесь нет «насквозь прогнившей» системы, и если кто-то из того же УпрО в чем-то замешан — с ним разберутся сразу. Валиев, о котором вы упомянули, вообще-то скрывался последние месяцы. И это не такие уж секретные данные, могли бы у меня спросить.
— И что бы вы ответили? — уточнил я.
— А ничего не ответил бы, — ответил Милославский честно, как ни странно.
Надо же, честно ответил, я ожидал чего-то вроде «все бы честно рассказал», во что бы ни на секунду бы не поверил.
— Валерий Львович, так чему вы удивляетесь? — всунулся я с вопросом прежде, чем он успел продолжить. — Как я еще должен был реагировать? Кругом допуск нужен, ничего нельзя Иван как партизан молчит, как я должен был реагировать?
— Осторожно, — буркнул Милославский на пол тона ниже. — И действовать так, чтобы самому головы не лишиться. Насколько я понял, сотрудника «Горимущества» убили по ошибке, вместо вас?
— Да.
— А нарываться было обязательно?
— А оно само получилось. Тут уточнили, там вопросы задавали — и вот тебе на, нарвались. Как-то так, примерно.
— Где Мальцев сейчас? — спросил Милославский.
— В городе, — ответил я максимально обтекаемо. Если специально уточнять не будет начальник, то вполне достаточная информация. Милославский уточнять и не стал, вид у него был задумчивый.
Молчание в кабинете затянулось минут на пять. Затем Милославский сказал:
— Вот что… Пока все эти дела в городе не закончатся, переезжайте жить сюда, в жилой корпус. С Настей переезжайте, я дам команду чтобы комнату подготовили, — перехватив мой взгляд, он его неверно истолковал и добавил: — Там очень неплохо, я сам иногда ночую в одном из номеров, и городское начальство останавливалось, — после чего выдал самую суть своего распоряжения: — И за пределы территории ни ногой. Вообще. До особого распоряжения.
— В нашем соглашении о казарменном положении ни слова не было, — чуть кривовато улыбнулся я. — Поэтому я вынужден буду отклонить ваше любезное предложение, Валерий Львович. Если что не так — можете вернуть меня из командировки к основному месту службы. Или я сам вернусь, если вам почему-то будет это сделать затруднительно.
— Дурак! — неожиданно разозлился Милославский. — Ты не соображаешь вообще ничего? — я обратил внимание, что запас вежливости иссяк и он перешел на «ты». — Тебя просто убьют в городе, ты такое гнездовье разворошил, столько дерьма всплыло — не жить тебе там. А здесь, здесь, — он опять принялся барабанить ладонью по столу, — здесь безопасно, понял? Здесь крепость. Сюда входа нет нкомендатуре, ни орбезопасности без моего личного разрешения, ты понимаешь? Я для этого эту территорию и строил. Трудно мозгами пошевелить, чтобы это понять?
Понять как раз было легко. Поверить — уже сложнее. Нет, то, что сказал Милославский, звучало правильно, в том числе и насчет «чистоты рядов органов», мне пока никто не говорил, что здесь круговая порука и коррупция. Но я знал всегда точно — если начинают сталкиваться интересы на самом верху — на нижних никто внимание не обращает и в качестве разменной пешки использовать кого угодно, хотя бы даже и меня, Милославский сможет без каких-либо моральных затруднений.
И вот в такую заботу с его стороны верится тоже как-то так… не до конца. Я понимаю, конечно, что я сотрудник просто замечательный, о все же не настолько, чтобы стать незаменимым. И желание охранять меня как самого ценного члена общества мне понятно не до конца, мой босс со словами «чистый альтруизм» сочетается так себе, скорее даже плохо сочетается.
— Тебе допуск был нужен? — вдруг спросил он. — Останешься здесь и получишь допуск.
Зачем это он? Замануха или… зачем я ему так чертовски нужен? Ну не может быть такого, я же по должности никто, практически. Да, мы дважды были в рискованных рейдах, но в них кто угодно мог сходить, подготовленные люди есть. И тогда он меня не сильно и берег, откровенно говоря. Берег бы — не погнал бы под самую Тьму с очень неясными перспективами вернуться обратно. Так что логика все же хромает чуток.
