— Чёрт побери, почему ты мне не веришь? — Домино в избытке чувств соскочил с бортика. — Не убивал я его! Я не смог, я струсил, трясся там, как пятилетний ребёнок, говорил ведь уже! Почему, почему ты считаешь, что я обманываю?
— Потому что никто в подобном не признается! Вот в этом: в трусости, в некомпетентности будущего неуловимого ассасина! А вот ты наоборот. Ты знаешь, как я к убийствам отношусь, и ни за что не скажешь открыто, что искупал руки в крови. Как же, вдруг я больше не буду тебе так легко доступна?..
— Что… что ты несёшь? — в шоке Домино отступил на шаг, и Алекта тоже спрыгнула с клумбы. Из глаз её полились слёзы, но голос не дрогнул.
— Ах, что несу? Ну признайся, ты ведь надеялся, что придёшь ко мне, скажешь, что остаёшься, и я от радости тут же под тебя и лягу. А что тебе ещё может быть от меня надо? Единственная аурисса среди веров… Думаешь, я не помню, как ты на меня смотрел в нашу первую встречу?
Абсурдность происходящего разговора совсем выбила Домино из колеи. Он всё пытался понять, что так обидело Алекту, что она позволила себе говорить такие вещи — совершенно не связанные с её предыдущими аргументами, — но не находил ответа и потому из атаки перешёл в глухую, жалкую оборону.
— Я же объяснил, почему так было! Ты очень похожа на мою младшую сестру, и я…
— А почему я должна тебе верить? Ты уже убивал, легко, ничуть не мучаясь угрызениями совести, и совсем недавно окончательно показал, какой ты на самом деле. Такой же, как все Кирсте. Подлый убийца! — она выплюнула это слово и отвернулась. Домино ощутил, как земля уходит из-под его ног, как трескается тот тонкий чёрный лёд, по которому он шёл весь этот год, не желая заглядывать в глубины того, что скрывается под ним, — только для того, чтобы наконец остаться с человеком, которому всё равно на его прошлое, на его мотивы, приведшие его сюда и вполне способные обратиться в свою противоположность, если этот человек только поверит в него. И сейчас он проваливался в воду — опять, будто и не было того спокойного времени и луча света, пронзившего тучи, скопившиеся над его головой с приходом в его жизнь Зебастиана. Немыслимое спокойствие охватило его, и губы искривила ухмылка.
— Значит, вот что ты обо мне думаешь? Долго же ты прозревала, милая… Или, может, кто глаза открыл? Например, Азат? Он мог, если учесть, как его разъярил мой отказ продолжать начатое.
— Ни при чём тут Азат, понятно? Мне не нужны подсказки, чтобы разбираться в людях. Нам не стоило вообще начинать это, ничего удивительного, что ерунда какая-то вышла из союза Кирсте и Мйоте. Прости, что втянула тебя в это, — Алекта замолчала, обхватив себя за плечи руками, и явно рефлекторным движением облизала солёные губы.
— Не прощу, — хмыкнул Домино, чувствуя переполнившую его злую весёлость и занывшее в последней попытке образумить его сердце. — Я тебе никогда и ничего не прощу. И если услышишь когда о бесчинствах в Степях, знай, это не Азат. Это буду я. Благодаря тебе.
Он спрятал руки в карманы и, насмехаясь над собственным невольно вырвавшимся пафосом, пошёл прочь от библиотеки. Потом, позже, он, возможно, ещё не раз вернётся мыслями к этому разговору, оказавшимся сильнее всего, что когда-либо влияло на него, но не сейчас. Сейчас пора к Азату. Он-то, по крайней мере, ещё ни разу его не предавал…
Шона прибыл после обеда и уже через два часа позвал своих воспитанников к себе. Внимательно посмотрев на так и лучащегося неведомым торжеством Азата и хмурого, со взглядом вовнутрь Домино, вельк поинтересовался:
— У вас всё хорошо, мальчики? Вы как будто местами поменялись.
— Может, это ты нас путаешь? — хохотнул Азат.
— Вас спутаешь, вы ведь даже внешне уже разные, а ещё через годик и вовсе перестанете выглядеть близнецами. Так всё в порядке?
— В полном.
— Домино? — Шона вынудил ауриса поднять глаза. Мрачная решимость, стоящая в них и совсем не подходящая ему, обеспокоила велька. — Ты передумал? Хочешь остаться?
— Нет, ничуть. Так ты правда нас уже отпускаешь? Финального теста не будет? — отстранённо спросил Домино.
— Вы его уже сдали, защитив Рей-Денн. Немного по-дилетантски, конечно, но вы и учились всего год. Главное, что уже способны выжить. Дальше всё на вас.
— Ты серьёзно считаешь, что мы готовы? — выдал свою нервозность Азат.
— А это смотря к чему готовы. Открыто выступить против Зебастиана, конечно, вы не сможете. Но вы и не должны. Новый владетель Севера уже достаточно подкопил сил, чтобы снести любого, кто попытается восстать, — был уже недавно случай. Если только ГШР с МД против него единым фронтом не выступят, что маловероятно, пока там у власти два ненавидящих друг друга родных брата. В общем, Зебастиана, как матёрого волка, надо брать хитростью. Его сила — в его стае, его приспешниках и союзниках, чем он выгодно отличается от других легенд этого мира. Если, к примеру, забросить на необитаемый остров любого Страхова, — Домино при этих словах удивлённо воззрился на Шону, но тот сделал вид, что ничего не заметил, — то он не только выживет там без проблем, но ещё и подготовит всё, чтобы его было удобней спасать. Если выкинуть Аспитиса Пикерова, он обустроит себе всё под стать и уютно усядется на самолично возведённом троне. Оттуда же, кстати, будет царственно взирать на фанатично строящего к нему мост со своего острова Страхова, которому тупо скучно станет без борьбы. А забрось Зебастиана, через пару недель и следа не найдёшь. Он никто без толпы, выбейте колонны из-под его постамента — и вы удивитесь, как легко он падёт к вашим ногам.
— Короче, ранний приказ искать связи и постепенно всеми правдами и неправдами переманивать союзников Зебастиана к себе остаётся в силе, — подытожил Азат. Шона согласно кивнул.
— Именно. Я дам вам одну наводку, где вы можете начать этим заниматься. Там по ходу разберётесь. Запомните, вы теперь сами по себе, но я всё равно буду следить за всем, что происходит на Севере. Станет совсем худо — постараюсь прийти на помощь. Но сильно на меня не рассчитывайте. Вы вполне способны справиться самостоятельно.
— Уверен? — тихо спросил Домино, и вельк ободрительно хлопнул его по плечу.
— Всё будет отлично, верь мне. У вас превосходная команда. И я ничуть в вас не сомневаюсь. А теперь идите собирайтесь, прощайтесь — встретимся у главных ворот. Там всё и расскажу.
Козырнув им, Шона встал и вышел из комнаты, в которой они втроём сидели всё это время. Домино и Азат переглянулись.
— Что ж, теперь уже точно можно сказать: детство кончилось! — резюмировал Азат и нервно рассмеялся. Домино рассеянно улыбнулся ему, застыв взглядом на противоположной стене.
