Акси Старк - Серплы

Улыбка на его лице уже не была лучезарной, когда он увидел огонь во взгляде, она испарилась бесследно. Но его, все еще, занимало происходящее.

– Ты, наверное, возомнила себя всесильной, – он раскатисто смеялся, его это только веселило, как родителей забавляют первые шаги их малыша. – Я призываю тебя остыть самостоятельно или мне придется помочь тебе. А это будет больно!!

Я не замедлила шаг и расстояние стремительно уменьшалось.

– Скоро ты поймешь, что это того стоило, а пока я помогу тебе.

Он воткнул в меня взгляд и меня пронзила острая боль. Из горла вылетел дикий визг. Я упала на пол крича и корчась от боли, словно сотни острых, как лезвие бритвы ножей терзали каждый сантиметр моего тела. Хуже всего было в области головы, в нее медленно и поочередно вонзались острые отравленные иглы. Я сопротивлялась как могла, вытесняя боль наружу, вне меня. Дальше, дальше, пока она не оказалась снаружи и не потеряла свою силу. Теперь я явственно ощущала импульсы, которые он посылал в меня, подобно стрелам они вонзались в живую плоть.

Внутри было ощущение, что и я могу так же. Как это действовало я не знала, повинуясь инстинктам, я смоделировала в сознании что-то похожее на гранату и зашвырнула ее к нему, почувствовав, как сгусток энергии растаял не достигнув цели.

Мой тихий, хриплый стон растворился в тишине. Нейман атаковал меня с такой силой, что предыдущая атака показалась мне легкой разминкой. Я схватилась за голову плотно смыкая зубы, запирая крик внутри. Сейчас у меня было желание умереть, сдаться, лишь бы это все закончилось.

Мой бедный Маркус, теперь я знала, что пришлось испытать ему, хотя, я уверенна: Нейман щадил меня, ведь у него не было цели убить меня.

Боль ушла. Нейман выжидающе смотрел на меня. Я медленно поднялась на колени, затем встала на ноги. Перед глазами все плыло, я старалась сфокусировать взгляд на нем, но он все время уплывал в право.

– Лучше бы тебе остановиться. Я не уверен, что ты выдержишь еще одну.

– Лучше для кого? – срывающимся голосом произнесла я и сделала первый неуверенный шаг. Устояв на ногах я сделала другой и за ним еще один и даже не заметила, как шаги набирали обороты и теперь я уже бежала. Бежала так быстро, что я оказалась около него в несколько секунд.

– И что теперь? – он смотрел на меня с улыбкой, как на маленького несмышленого ребенка, – ты думаешь, что сможешь меня убить? – в его глазах читалось обожание. Обожания себя, как создателя.

– Даже, если тебе удастся убить меня, – его голос прозвучал с таким отвратительным сарказмом, что мне захотелось вырвать, – в этом теле, – небрежным жестом он махнул рукой сверху вниз, – неужели ты думаешь, что я уже не принял все меры, что бы продолжать жить в другом?

Его глаза медленно двинулись вниз, где были мои друзья, а его губы искривились в самой гнусной улыбке, что я видела в жизни. У меня внутри все похолодело и мое дыхание остановилось. Я стояла, как парализованная, а разум, быстро и ясно, рисовал мне картины, которые бежали перед глазами, как кинопленка.

Я вдруг поняла почему он выглядел так молодо, несмотря на то, что ему далеко за семьдесят и почему он “воскресил” Кейла и вернул его к жизни. Я за короткую секунду увидела всю свою жизнь до сегодняшнего момента. Пережила все страдания и радости, и поняла, что сейчас я не просто понимаю, но я ЗНАЮ правду.

Мои глаза невольно посмотрели в сторону Кейла. Он упирался руками в стекло и смотрел в нашу сторону. Его глаза блестели, тем же самым блеском, что и у Неймана и на его губах играла, та же самая омерзительная улыбка.

– Ты даже лучше, чем я представлял! – громко крикнул он распахивая руки в сторону и закидывая голову кверху. – Ты само совершенство.

– Спасибо, – прошептала я и обняла его, прижимаясь к его груди, сконцентрировав всю свою силу в ногах.

– Что? – недоуменно прошептал он и в его глазах блеснул испуг, но слишком поздно. Я оттолкнулась ногами от края, сжимая его в смертельных объятиях. Я летела вниз; в синюю гладь воды; синюю, как глаза Маркуса. Я желала раствориться в ней, навсегда забыть ту боль, что наполняла меня.

Всплеск ледяной воды, тысячи ядовитых жал, обжигая, впились мне в кожу. Скоро все закончится. Еще немного. Прозрачные и невесомые медузы окружили нас, они парили над нами обвивая тоненькими смертельными ниточками. Снова и снова вонзая в кожу свои жала. Я чувствовали как яд начал парализовать меня и я не знала убьет ли он Неймана. Последний рывок. Всю силу в правую руку, сжимая в ладони крыло дракона. Мой любимый Маркус… Я почувствовала, что я снова плачу, возможно ли это под водой?

Я с силой вонзила дракона и феникса в плоть твари. Красное облако окрасило воду, а я проталкивала руку дальше – к сердцу, если оно у Неймана, вообще, есть. Силы меня покидали. В конечностях появилась тяжесть и онемение.

И вот оно в руке, испуганно трепещет. Последний рывок и черный дергающийся комок опустился на дно и затих. Нейман обмяк в моих руках. Я смогла. Медузы облепили меня непроницаемым панцирем, но мне уже не было больно. Все прошло.

К реальности меня вернул чей-то сердитый крик.

– Кейт! – мне показалось, что я услышала голос Маркуса. Слезы растворялись в соленой воде, пока я шептала ему:

– Прости, – вода заполнила мои легкие. Остатки воздуха вылетели изо рта прозрачными пузырьками.

– Кейт! – я снова услышала его раздирающий душу крик.

Перед глазами предстало размытое изображение Маркуса, там за стеклом.

«У меня галлюцинации» – подумала я.

Яд отравил мой мозг, но мне было все равно. Я хотела продержаться еще немного, еще чуть-чуть слышать его голос. Я почувствовала, что голос звучал все отчетливей.

В последний раз взглянув наверх, я увидела размытое изображение Маркуса, словно на рисунок опрокинули баночку с водой и все краски поплыли. Он собирался нырять за мной.

– Маркус… – одними губами прошептала я.

Конец фразы я не смогла произнести, вскрикнула от боли.

Перед глазами вспыхнуло белое зарево, а затем, из меня вырвалась яркая вспышка, взрывной волной разбивая толстое стекло. Вода неконтролируемым потоком вырывалась наружу, вместе с осколками стекла и медузами, унося мое тело.

Через открытое окно ворвался свежий ветер, играя воздушным и струящимся платьем Эммы. Дневная жара начала спадать, и солнце лениво скатывалось вниз. Мы были в большой комнате: с высокими потолками обильно украшенными позолоченной лепниной. Массивная дубовая кровать напоминала царский шатер, увешанный легкими драпировками.