Дуглас Орджилл - Волки севера (сборник)

Он умер за день до того, как льдина мягко ткнулась в песчаную отмель острова, выплывавшего из тумана. Темно-пурпурные облака висели над скалами. Бисби наконец вернулся в Иховак.

Они долго ждали его, несмотря на то, что Сонатук заверил их, что надежды нет. И затем они стали собираться в путь на юг. Где стало гораздо теплее и день намного удлинился. Шонгли решил сопровождать их и даже взял свою собачью упряжку. Стовин обещал ему автомат, который Бисби оставил в иглу. К автомату осталось еще несколько патронов. С тех пор, как Бисби вернулся к своему Народу, он ни разу не притрагивался к автомату.

У каждого из них по разным причинам сжалось сердце, когда нарты отъехали первые сто ярдов от маленького селения. На юге находился их мир, но в каком он сейчас состоянии, они могла только предполагать. Стовин с нетерпением ждал момента, когда он сможет взяться за работу. Дайану охватил клубок самых разных и противоречивых эмоций. Волков чувствовал себя неуверенно. Он не знал, как воспримет начальство его исчезновение и возвращение. Валентина, да и сам Солдатов, тревожились, хватит ли сил у Евгения на это трудное путешествие. Но все они хотели вернуться в свой мир. Нарты сделали круг возле утеса и повернули на юг…

Поисково-спасательная миссия.

18 апреля Ледокол Морли.

0090 часов Геликоптер номер

АН 1890

Станция раннего предупреждения в Номе и в Тин-Сити к северу от мыса Принца Уэльского обследовалась с воздуха. Высота 500 футов. Станция в Номе и сам город находятся полностью под снегом. В Тин-Сити из-под снега виднеется радарная антенна, но все административные здания под снегом. Ни в том, ни в другом городе не замечено человеческой деятельности. Возле Нома наблюдали большую стаю волков — примерно 200 голов.

К югу от Нома заметили группу людей на двух собачьих упряжках. Люди подавали сигналы. Условия для посадки были хорошими. Группа состоит из двух американцев и трех русских. Все они доставлены на борт ледокола Морли.

Джеймс Т. Дэвис,

л-т ВМДР. Военно-воздушные силы США.

Рауль Манжен, французский агроном, работающий на маленькой экспериментальной станции на севере алжирской Саары, выпрямился на своем брезентовом стуле и с удивлением смотрел на необычное зрелище. Да, то, что он увидел, было невероятно. Верблюд, на котором сидела женщина, державшая на руках ребенка, два мальчика постарше и перед ними мужчина… По одежде — туарег из южных районов Сахары. И самое удивительное, почти невероятное в том, что он нес мешок, который носят женщины. Я никогда не видел ничего подобного, подумал Манжен. Он сошел с веранды и двинулся к пришельцам по зеленой лужайке. Здесь была граница области, где всю зиму шли дожди. А дальше к югу начиналась безводная пустыня.

— Бог хранит тебя, — сказал он туарегу.

— И тебя тоже.

Француз колебался.

— Ты издалека?

— Я Саид аль-Акруд. Я иду из Тамманрассета.

Из Тамманрассета? Скорее всего, врет. Манжен всмотрелся в это бесстрастное лицо, крючковатый нос, глубоко посаженные глаза. Нет, он не лжет. Он туарег. Он явно голодал, и все же трудно признать такое невероятное заявление. Манжен посмотрел на женщину и детей. Двое старших истощены, но выживут. Малыш вполне приличном состоянии. Женщина… Но с ней нужно осторожнее. Он снова обратился к Саиду.

— Ты давно был в Тамманрассете?

— Много недель назад. А до этого был в Лиссе.

— Боже, это же больше семисот миль! И пропитание они добывали с помощью этого старого ружья! Невероятно! Фантастика! Самое сложное путешествие через пустыню! Женщина! Дети! Он колебался.

— Вы голодны?

Саид не ответил, но кивком показал на женщину и детей. Француз сразу понял, что он должен делать. Он быстро заговорил со своим алжирским слугой.

— Накорми их сейчас же. Молоко и хлеб детям, но немного. Иначе им будет плохо. Женщине коу-коу. И овсянку. Быстро.

Он повернулся к Саиду. Нужно вести себя так, чтобы не обидеть туарега.

— Сейчас время кофе.

Саид наклонил голову.

— Я приглашаю тебя, — сказал Манжен. — Я тоже голоден. Поэтому мы поедим немного хлеба и фруктов.

— Я твой должник, — сказал вежливо Саид, показывая на верблюда, на узлы, на старое ружье. — Все, что у меня есть, — твое.

Француз уже десять лет жил в пустыне и знал, что сказать.

— Что есть у меня — твое, — ответил он. — Ты оказал мне честь своим визитом. Может, ты захочешь немного пожить здесь. И помочь мне. За помощь я отблагодарю тебя… одной из своих лошадей.

Саид кивнул. Он смотрел, как Зеноба и его сыновья ушли, сопровождаемые слугой. Сам он очень хотел кофе, хлеба, фруктов.

— Если такова будет воля Бога, — сказал он.

Дайана склонилась над своим столом в Альбукерке и почувствовала, как ребенок шевельнулся в ней. Она была уже на четвертом месяце, а ребенок уже шевелился вовсю. По-моему, он слишком рано начал лягаться, — подумала она.

Рассеянно она стала раскладывать листы доклада о волках. И тут память вернулась к ней в ту пещеру на перешейке через Берингов пролив, когда она, довольная, удовлетворенная, лежала рядом со Стовиным и прислушивалась к далекому вою во льдах.

Остались ли их отношения со Стовиным прежними? Особенно с его стороны? О да, они еще не раз занимались любовью, но все же что-то изменилось. Разумеется, он страдал, хотя и не признавался в этом. То, что случилось между нею и Бисби, казалось Дайане каким-то нереальным сном, почти сексуальной фантазией, какие посещали ее, когда она была подростком. А что касается самого Бисби, то она, вспоминая его, не испытывала ничего, кроме изумления. Дайана была уверена, что и Бисби не испытывал к ней никаких чувств. Впрочем… был момент нежности, когда он поцеловал ее в пещере в Диомеде. Возможно, у него и было что-то, но не то, что можно назвать любовью. И тем не менее, она почему- то очень не хотела выкинуть из памяти этот поцелуй.

Да, она прожила пару месяцев в каменном веке и ею овладел человек из каменного века. А как иначе? Кем был Бисби в ее глазах? Охотник из каменного века, который немного учился в колледже и стал летчиком. И все обитатели затерянного во льдах эскимосского селения считали его своим. Его и Стовина разделяли два тысячелетия. Потому что, — напоминала она себе, — никто не может вернуться назад. Люди могут меняться, но назад вернуться не могут. Может быть, даже Бисби знал об этом. Он всегда вел себя так таинственно, как человек, который идет вперед, который знает, что у него есть предназначение, но ему еще не сказали, в чем оно состоит.

Дайана прошла по комнате, остановилась возле вещей, которые были выгружены с нарт на геликоптер много недель назад и вот только сейчас их вернули мосле прохождения правительственного досмотра. Вот марка, в которой она ходила, рукавицы, даже палка, которой Валентина погоняла оленей, когда они мчались через Чукотскую снежную пустыню. Когда-нибудь, — подумала Дайана, — я снова приеду в СССР и подарю эту палку Валентине… Она мне очень нравится. Я надеюсь, что у них с Женей все хорошо.