— Твой флайер! — воскликнула Гвен, увидев Стайса в кресле пилота.
— Мой! — с улыбкой подтвердил ей Стайс, и не думая закрывать от нее свои мысли.
Рядом с ним вмонтировано второе кресло, для пассажира. Когда-то в нем сидел Эрреба. Если командир и тигр не лгали, и она в самом деле королева Сеяллас, то бесполезно прятаться от нее. А, если ошиблись, или намеренно солгали, то она ничего и не узнает. Сеяллас хочет по каким-то своим причинам найти Ярса Стамайера? Что ж, она его найдет. И Стайс все для этого сделает.
— Куда теперь? — спросила она, усаживась в кресло справа от него и обратя к нему лицо, на котором была та бесшабашная улыбка Гвендалин, которая временами так нравилась ему.
— Искать Ярса Стамайера. — ответил он, тоже улыбаясь.
Если она Сеяллас, то уже все знает и об экспедиции, и о гибели Мосика, и о разговоре, и о тайной организации Вессита. Стайс одним своим поступком, возможно, разрушил все многолетние хитрые ходы Весситы, все жертвы, принесенные ради достижения цели. Если она Сеяллас, то знает об этом. Будет ли она продолжать свою игру в Гвендалин? Он на мгновение задумался. А хочет ли он от нее признания в том, что он лишь средство в ее руках? А ведь, пожалуй, не хочет. Тогда она, скорее всего, и не признается. Он хочет, чтобы Гвендалин осталась, даже если это только маска. И будет игра с самим собой, прятки от самого себя. Она забыла спросить, где Мосик.
— А где Мосик? — вдруг озабоченно спросила Гвен. Она даже привстала с кресла и обернулась назад, словно проверяя, не прячется ли он где-то сзади.
Мосик. У Стайса опять оборвалось сердце. Вот ты и избавилась от него, Гвен. Забавно было знать, что она слышит все его мысли, а ведет себя так, словно ничего подобного и в помине нет.
— Мосик погиб. — спокойно ответил он, глядя ей в глаза.
Он ожидал выражения неподдельного ужаса на ее лице. Но вместо этого она только слегка побледнела и, не отводя от него вдруг слегка ушедших в себя глаз, тихо проговорила дрогнувшими губами:
— Мне так жаль, Стайс.
Теперь следовало напомнить Стайсу, каким Мосик был хорошим другом, как благородно он поступил, что спас совершенно никчемную воровку Мону. И многое тому подобное. Но Гвен повернулась в кресле и, немного помолчав, попросила:
— Давай улетать отсюда. Я, наверно, никогда не смогу забыть Зону.
Флайер всплыл вертикально, оставив внизу охранников, выглядывающих из-за углов зданий со своим бессильным против такой машины оружием.
Обморок длился долго. Он и сам не знал, сколько времени пробыл без сознания. Впрочем, это было не совсем так. Память странно сохранила некоторые отрывочные впечатления, словно, помимо него, рядом находилось еще одно сознание.
Медленно всплывали воспоминания. И он едва не закричал от страха боли, когда безжалостное белое пламя снова начало пожирать его плоть. И в то же время знал, что этого быть не может. Его тело давно погибло во взрыве топливного контейнера. Там, над безымянной планетой, его последней находкой.
Ужас немедленно оставил его, и сознание начало проясняться. Он не может открыть глаз, у него нет глаз. У него нет тела, у него вообще ничего нет, потому что он всего лишь ментальный пассажир своего побратима, Стайса Чевинка.
Он послал запрос своему ментальному пассажиру. Пассажир в пассажире. Смешно. Но только так он сумел спасти ментальную копию Галлаха Чевинка. Контрабанда на борту Стайса Чевинка, доминанта.
Товарищ не отозвался. Вендрикс забеспокоился и принялся обследовать область присутствия. И наткнулся на разум столь чуждый, что моментально пришел в себя.
— Можешь открыть глаза. — последовало предложение.
Что он тут же и сделал. И понял, что оказался в другом теле. И это тело не было человеческим. Более того, он и представить себе не мог, что это за существо. Зрительная панорама не могла принадлежать гуманоиду с характерным для него бифокальным зрением. Обзор был гораздо шире, но за счет утраты объемности изображения. Краски воспринимались иначе, более смещаясь в синий спектр. Зато теперь его зрение приобрело характер рентгеновского. Это сразу стало ясно, когда он увидел перед собой человека, явно женщину.
— Можешь говорить? — спросила она его, склонясь над ним, отчего он понял, что находится ниже уровня ее лица.
Юсс промолчал и попытался осмотреть себя, насколько это удавалось из-за приспособления, явно не принадлежащему его телу и ограничивающему его движения.
— Не трудись вертеться. — небрежно бросила женщина. — Ты прикован.
И все же Вендриксу удалось частично разглядеть тело-носитель. Это был, кажется, какой-то крупный хищник, судя по мощным лапам, зажатым в кольца держателей. Нимра продолжал торопливо исследовать тело, мысленно отдавая приказы его частям. Так он обнаружил помимо задних конечностей еще и хвост. Он выпустил когти и посмотрел на женщину.
Молодая и, кажется, красивая. С человеческой точки зрения. «Человек» — невольно подумал тигр, и тут ему отчётливо представился знакомый, лакомый вкус… чего? Вкус мяса — сказала память. «Какого мяса?» — недоумённо спросил себя нимра, при том одновременно понимая, что вопрос к самому себе есть глупость. «Человеческого» — с жестокой усмешкой ответила память.
Как это моржет быть?! Вендрикс Юсс никогда не пробовал человеческого мяса — это отвратительно! Это противоестественно! Разумные не употребляют в пищу себе подобных! Но, может… Может, это тело… Ошеломляющая догадка пронзила его мозг.
— Правильно догадался. Ты — людоед. — ответила женщина. «Ты…» — он попытался прибегнуть к своим ментальным возможностям.
— Ну! — она приблизила глаза к самому его лицу, то есть морде. — Ты же ментал! И он ощутил вторжение в сознание. И тут же попытался отбить его.
«Вендрикс Юсс, нимра. Примат.» — вот что услышал он внутри себя. И далее:
«Тридцать четыре года относительного времени. Свободный Волк, торговец. Место рождения — Мерцаилл, система К24а. Ментальный партнер Стайса Чевинка.»
И тут же понял, что говорит все это не она ему, а как раз наоборот, это он сам выкладывает сведения о себе.
— Вот так-то, примат. — спокойно произнесла она, отходя от него.
У нимры сердце принялось прямо-таки подпрыгивать в груди. Он понял, что ненавидит ее. А за что?
— Есть за что. — ответила она, отвернувшись от него и направив свой взгляд в окно. — Ты же мой раб, ибб. И я могу сделать с тобой все, что угодно.
Она снова повернулась к нему, и он ощутил удушье. Легкие отказывались вдыхать воздух. Грудные мышцы рвались, побуждая их расшириться, но все напрасно. Так же внезапно удушье прекратилось.
