например, мощная широкая волна могла с двадцати шагов разворотить канистру, а узкая оставляла лишь мелкое отверстие.
Закончили в пятом часу. До конца дня ещё оставалось время. У меня был выбор: либо отправляться на «базу», либо — в гости к Наде. Проблема заключалась в том, что Надя могла находиться на работе. В этом случае, встретиться мы сможем лишь поздно вечером.
Марина сказала, что у неё дела, и предложила довезти до дома или до части. Я решил отправиться вначале на «базу», а потом действовать по обстоятельствам.
Подбросив меня до дома, Марина уехала, а я остался один копаться в барахле покойного Петра Рыбакова. О предназначении многих приборов и инструментов я даже не догадывался, другими не знал, как пользоваться. Например, большой локатор я вряд ли смог бы собрать и настроить, пусть и видел, как это делается.
Захотелось есть, но холодильник пустовал. Надо было идти в трактир. Я позвонил Наде. Она трубку не брала. Поразмыслив немного, всё равно отправился туда. Даже если не встречусь с подругой, так хотя бы поужинаю.
Возле трактира стоя «Буревестник» Марины. Наверное, тоже решила поужинать здесь, хотя, казалось бы, зачем? Неужели ей поесть негде?
Зайдя в заведение, я окинул взглядом зал. Марины тут не оказалось, зато за стойкой работала Надя. Она принимала заказ от двух посетительниц. Следующими на очереди была компания мужчин в поношенных куртках и плоских кепках — возможно, рабочие с завода.
Я подошёл и поздоровался. Надя, улыбнувшись, кивнула мне и продолжила вносить заказ в терминал. Народу в трактире было не сказать, что много, но больше, чем днём, и место это сейчас выглядело довольно шумным. Кто-то ел, кто-то выпивал в компании. Из бильярдной на втором этаже доносился звук стукающихся шаров.
— Почему трубку не берёшь? — спросил я, когда женщины ушли за столик.
— Да вот, работаю, — сказала Надя. — А ты звонил, да? Извини, что так получилось. Даже времени нет ответить. Подожди немного… Да-да, я вас слушаю, заказывайте, — обратилась она к компании рабочих.
Я встал в очередь, а когда компания отправилась за столик, подошёл снова:
— Ну что, накормишь?
— С превеликим удовольствием. Заказывай. Что пожелаете?
Я заказал картошку с котлетой, салат и чай.
— У тебя сегодня выходной? — Надя занесла в терминал мой заказ.
— Да, а у тебя, вижу, работы полно?
— Вечер. К вечеру всегда оживлением. И с работы кто-то идёт, и так просто.
— Отпроситься пораньше не можешь?
— Ох, даже не знаю… Меня обычно управляющий заменяет, а он, как назло, занят. Может быть, получится… попозже только, когда народ схлынет. А то сейчас, видишь, даже на пять минут не отойти.
— Не беда, я подожду.
Из двери, что вела в служебные помещения, вышли управляющий — тот самый мужчина, которого я видел за стойкой в день встречи с Рыбаковым, и Марина, одетая в узкую чёрную юбку и бежевый приталенный пиджак — настоящая аристократка.
Наши глаза на миг встретились, но Марина даже виду не показала, что знает меня, и я тоже решил её не окликать. Вдруг шифруется?
— Как скажете, ваше сиятельство, — расшаркивался перед ней управляющей. — Всё будет сделано на этой неделе.
— Главное, отчёты подготовь, — проговорила Марина холодным деловым тоном. — А потому уже будем разбираться. Работайте.
Управляющий проводил её до двери и поклонился чуть ли не в пояс.
— Это кто такая? — спросил я Надю.
— Говорят, новая хозяйка, — шепнула Надя. — Какая-то аристократка, княжна, вроде как.
— Интересно, что она забыла в этой глуши?
— Эх, сама не знаю…
— Надь, болтай, пожалуйста поменьше, — кинул, проходя, управляющий. — А то хозяйка пришла, а ты тут стоишь языком мелешь. Что она подумает?
— Да, извини, заболталась. Всё равно пока никого нет. Слушай, Захар, а можно я сегодня пораньше уйду? — спросила Надя без обиняков, словно она уже не первый раз обращалась с подобной просьбой.
— Насколько пораньше?
— Ну часов в восемь хотя бы, можно?
— Нет, я раньше девяти не освобожусь.
— Ну ладно, а в девять сменишь меня?
— Если всё доделаю, сменю. Ты давай, не отвлекайся. Вон посетители идут.
Дверь открылась, и в трактир завалились четверо хорошо одетых мужчин. Двое — молодые люди лет двадцати пяти. На одном была коричневая кожанка, судя по всему, брендовая (хотя, возможно, и подделка), на втором — короткий плащ с поднятым воротником. Другие двое выглядели старше и вид имели… не столь утончённый. Один так и вовсе лицом напоминал гориллу, да и комплекцией тоже.
Вначале я подумал, что сюда решили заглянуть конторщики с завода, белые воротнички, но когда ощутил от вошедших энергию, понял, что это — кто-то ещё, возможно, даже благородные.
Иной в моей голове сразу же зашевелился, он снова требовал пищи. Меня и самого насторожило появление светоносных. Даже курсанты в большинстве своём предпочитали отдыхать в Москве, а защитники с периметра, у которых денег водилось побольше, и подавно не совались в эту дыру.
Я отправился за свободный столик, а Надя стала принимать очередной заказ.
Парень в кожанке — белобрысый малый с длинным носом и красноватым лицом — облокотился на стойку и стал о чём-то спрашивать Надю. Она вносила заказ в терминал и качала головой на все реплики. Я сидел далеко и не слышал их разговор, но эти ребята напрягали меня всё сильнее.
Компания рассмеялась и отправилась за стол. Теперь у них в руках были бутылка водки и стаканы. Они вели себя шумно, их гогот раздавался на весь зал.
Наконец, мой заказ был готов. Я забрал поднос и вернулся на место. Компания светоносных сидела долго. Я уже поел, а они продолжали пить, гоготать и даже не собирались уходить. Особенно веселились двое молодых, старшие вели себя сдержаннее.
Вдруг длинноносый парень, у которого лицо от выпитого стало ещё краснее, поднялся и направился к стойке. Надя как раз только что освободилась, и он опять с ней заговорил. Я решил подойти и спросить, нет нужна ли помощь. Не знаю, как Надю, а меня приставания к ней этого хмыря уже раздражали.
— …что, в вашей деревне все такие гордые? — спрашивал он пьяным голосом. — Да я же чего? Я же просто подошёл, поговорить… а ты тут это… личико воротишь. Экая цаца…
— Прошу прощения, ваше сиятельство, — проговорила Надя спокойными тоном. — Я на вопрос ответила, больше не имею ничего сказать.
В этот момент я подошёл к стойке:
— Какие-то проблемы?
Большеносый парень посмотрел на меня помутневшим взором:
— А тебе чего, служивый?
— Я не к тебе обращаюсь, — отрезал я.
— А я
