— Добрый день уважаемые соратники! Мы сегодня собрались в узком кругу, чтобы определиться с дальнейшей нашей стратегией. — Начал свою речь личный политтехнолог господина Михаила Нерлина, Збигнев Казимеж и оглядев немногочисленных присутствующих, грустно вздохнул и заговорил вновь:
— Уважаемые дамы и господа, то о чём мы будем говорить сейчас не должно выйти за пределы нашего круга. Исходя из последних соцопросов, наша партия на предстоящих выборах в Сенат неизбежно потерпит поражение, хотя мы благодаря акциям протеста и прибавили в свою копилку примерно восемь процентов голосов избирателей, но этого явно недостаточно. Нам нужны ваши смелые предложения, как изменить эту печальную картину. Наш народ, к глубокому сожалению крайне тёмен в политических вопросах и не понимает своего счастья в лице нашей партии Правых либералов. Он слишком зациклен на своей государственности и эту постыдную черту русского народа никак не удаётся преодолеть.
Толкнув речь, американец польского происхождения выпил стакан воды и, пристально оглядев притихших партийных активистов, опять заговорил:
— Для выработки идей отводиться два часа, по истечении которых каждый из вас войдёт в кабинет и изложит свою мысль мне и уважаемому Михаилу Нерлину. Желаю вам всем креативного подхода в решении поставленной задачи. Успехов вам дамы и господа. Имейте в виду, удачная ваша мысль будет достойно вознаграждена…
Спустившись с трибуны, Збигнев Казимеж вместе с Нерлиным покинули малый зал, оставив активистов в задумчивости морщить свои лбы. Это было любопытное зрелище. Люди разных возрастов и социальных групп в полной тишине нарушаемой только поскрипыванием шариковых ручек и ёрзанием в креслах не переговаривались между собой. По всей вероятности каждый из них страстно желал единолично получить обещанное вознаграждение, проявляя в этом вопросе сугубый индивидуализм.
Все два часа Бобёр откровенно скучал. Он сразу определил для себя, чем можно было заинтересовать дельцов от политики. Единственное, что не давало ему уснуть в кресле, так это наблюдение за активистами до предела напрягающими свой мыслительный аппарат. Это было забавно…
Как только отведённое для обдумывания время вышло, в зале появился политтехнолог и пригласил заходить по одному в его кабинет. Полковник первым не пошёл, он пошёл последним и, оказавшись наедине с Михаилом Нерлиным и его ближайшим консультантом, поздоровался и, устроившись в кресле, высказал почти свою мысль:
— Тут у меня возникла одна идея и если её воплотить в жизнь, думаю, вполне возможно переломить ситуацию в нашу пользу.
— Пожалуйста, будьте конкретнее. — Поторопил молодого человека Збигнев Казимеж, с интересом рассматривая своего собеседника.
— Как вы помните, меня чуть не похитили вместе с Зурабовым и Смирновым, но мне удалось выскользнуть. Кстати мои люди ведут параллельное расследование, но пока безрезультатно. Адмиралы как в воду канули.
— Очень даже хорошо помню, — хмуро ответил Нерлин, — потеря таких видных представителей армейских кругов нанесло нашей партии непоправимый урон.
— Позвольте, я продолжу? — Спокойно перебил его Бобёр и, получив одобрение в виде кивка головы, продолжил свою мысль:
— Что если организовать моё похищение? Как мне кажется, если это дело провернуть демонстративно в присутствии независимых журналистов, скандал должен разгореться грандиозный.
Лидер партии Правых либералов и его ведущий политтехнолог переглянулись между собой и вновь устремили свои взоры на молодого человека и Збигнев Казимеж с глубокой задумчивостью протянул:
— А что? Мысль очень даже интересная и заслуживает самого пристального внимания…
— Согласен с вами, только у меня есть одно замечание. Похищение должно сопровождаться гибелью ваших личных охранников, а ещё лучше, если помимо них пострадают ещё и посторонние люди. — Вмешался в разговор господин Нерлин, с одобрением кивая головой.
— Ну, нет! Своих охранников на гибель, я не отправлю. — Категорично заявил подполковник, в упор, глядя на обоих политиков.
— Да и не надо. Мы прекрасно понимаем, у вас в охране надёжные люди, а это по нынешним временам большая редкость. Мы вам предоставим наших активистов. Мало того, наши люди совершат ваше похищение, так что всё будет в самом лучшем виде, а уж мы постараемся раздуть скандал до вселенских масштабов. Будьте уверены, мы это обязательно сделаем и поднимем наш рейтинг на небывалую высоту. — Самодовольно высказался Нерлин и, подмигнув своему политтехнологу, вновь обратился к полковнику:
— Возвращайтесь домой, и предоставьте нам все организационные вопросы. Как только похищение будет подготовлено, мы вам сообщим. Не смею вас больше задерживать молодой человек и спасибо вам за удачную мысль.
Бобёр поднялся и, откланявшись, покинул кабинет и, быстро погрузившись в свой бронированный лимузин, включил прослушивающее устройство и услышал речь оставшихся наедине политиков:
— Как мне кажется, господин Бобров предложил самую удачную мысль.
— Да, Миша, с похищением действительно он попал в точку, только у меня есть одно маленькое дополнение. Похитить, мы его похитим, но такого свидетеля оставлять в живых нельзя. Его надо убрать, но не сразу. Например, через пару недель кто-нибудь найдёт его растерзанный труп со следами ужасных пыток. Это позволит куда сильнее раскачать наше общество, обвинив во всех грехах российские спецслужбы. Такая шумиха позволит перетянуть на нашу сторону значительное число избирателей.
— Подожди Збигнев Казимеж, но этот Бобров является неплохим спонсором, да ещё и достойным активистом. Зачем его убивать?! — С удивлением поинтересовался Нерлин, явно не понимая замысла своего ближайшего политического консультанта.
— Подумаешь парой тройкой миллионов больше или меньше, главное результат, а он непременно будет куда более впечатляющим, если наш активный сторонник будет похищен и жестоко замучен в застенках российских спецслужб.
— Делай, как знаешь, но если не будет обещанного тобой результата, я с тебя сам шкуру спущу. Ты меня понял? — С угрозой в голосе предупредил лидер партии Правых либералов.
— Не волнуйся Миша, результат обязательно будет, главное, как следует подготовиться и дело будет в шляпе.
— Вот ты этим делом сам и занимайся, я ничего не знаю и знать не хочу, но если дело провалишь, за него сам и ответишь.
— Отвечаю. Всё будет в самом лучшем виде без всяких ненужных эксцессов. Ты меня знаешь, я ещё проколов никогда не допускал, иначе бы ты не возглавлял сенатскую партию Правых Либералов.
