Закончилось его путешествие не совсем так, как представлялось. Отчего-то Захарову казалось, что он наткнется на родных танкистов или артиллеристов ПТО – ведь потрепал кто-то тех самых гренадеров, которые с приставкой «панцер»? Пока шел, сам видел вдалеке два раскуроченных Pz-IV со знакомыми тактическими значками на броне. Правда, на том же самом, изрытом гусеницами и воронками поле разглядел еще и три сожженные «тридцатьчетверки». И нечто вовсе уж не узнаваемое, похоже, легкий Т-70, ремонтировать который уже просто не имело смысла.
Ну, или ладно, пусть не танкистов, а хотя бы тыловиков или рембатовцев.
Вышло, однако, иначе.
Самое смешное (или обидное?), прибрали его опять-таки разведчики. Как бы и не та самая группа, что вышла им навстречу после сообщения о захвате документов. Даже почти наверняка именно та. Вот только, в отличие от прошлого раза, сейчас, когда на плечи кинулся из кустов кто-то камуфлированный, Захаров ничего поделать не смог. Нет, пытался, конечно, мало ли кто по зарослям бродит, может, снова «электрики», чтоб им от поноса подохнуть, но сразу же получил по голове чем-то увесистым и благополучно вырубился.
В себя пришел уже там, куда так стремился. У своих, то бишь. Башка отчаянно болела, на затылке – руки оказались свободны, смог пощупать – наливался роскошный синяк. Или даже так: «синячище», короткостриженые волосы вокруг которого слиплись от засохшей крови. Вот же блин! Как там, у классика: «горек хлеб Родины»? Или там не про хлеб говорилось, а про дым? Или он вовсе это выражение сам придумал? Ох, как же башка трещит, не могли, что ли, братья-славяне не так сильно бить? Хотя почему, собственно, именно славяне, в разведке и другие национальности встречались. Может, его какой-нибудь кавказец прикладом по голове ошеломил или азиат с труднопроизносимой фамилией? Ох, ну что за хрень в голову-то лезет?!
– Встать сможете? – усталый голос оторвал Захарова от печальных размышлений. – Вижу, очнулись уже. Табурет перед вами. Возле стола.
Разлепив наконец веки, Дмитрий осмотрелся. Землянка, разумеется. Ну, а чего он ожидал? Штабной кунг на базе «сто тридцать первого»? Или вовсе кашаэмку? А лежит он, стало быть, на покрытых шинелью нарах. И перед ним сколоченный из грубо оструганных досок стол, на поверхности которого – нет, не хрестоматийная коптилка из гильзы со сплющенным дульцем, а вполне цивильного вида керосиновая лампа типа «летучая мышь». Надежная, кстати, вещь, они такие даже в Афгане порой использовали.
Так, а за столом у нас кто? А за столом у нас донельзя вымотанный, с красными от хронического недосыпа глазами тип лет сорока. Фуражки, чтобы рассмотреть цвет околыша, на столе нет – наверное, это только в патриотических фильмах головной убор лежит на краю стола, дабы зритель сразу все понял, а в реальности – висит себе тихонечко где-нибудь на гвоздике в углу и кушать не просит. Ворот гимнастерки расстегнут, петлицы явно энкавэдэшные, но вот кто он по званию? И память Краснова, как назло, молчит, как партизан на допросе. Угу, охренеть, как смешно: ведь он, судя по антуражу, именно на допросе. Точнее, в преддверии оного. Вроде бы лейтенант госбезопасности, но уверенности – ноль. Короче, по званию его лучше пока не называть. С его потрясающими знаниями вопроса могут и на самом деле за шпиона принять. СМЕРШ, конечно, кто ж еще? Та самая «кровавая гэбня», что пулеметами гнала невинных штрафников на штурм вражеских крепостей… помнится, там еще насекомые иногда нашим помогали, вопреки воле кремлевского тирана, ага… Дмитрий с трудом сдержался, чтоб не рассмеяться последней мысли. Ох, блин. Вот заржал бы он сейчас – и «вроде бы лейтенант» точно решит, что мозгами от удара поехал.
– Смогу… э-э… наверное, – кряхтя, принял сидячее положение. Оглядел себя: все тот же пачканый-перепачканый, в том числе и кровью, и своих, и врагов, комбинезон, кирзачи. Ремня, кобуры и портупеи, разумеется, нет. Обоих планшетов тоже. Зачем-то незаметно ощупал боковой карман: угу, и оставшиеся патроны к «ТТ» пропали. Трофейный штык за голенищем можно и не искать. И доставшийся от погибшего механика портсигар пропал, что особо обидно.
– Ну, и где я?
– Так можете пересесть к столу или нет? – повысил голос смершевец. – Или помочь?
Впрочем, никакой злобы или даже угрозы в его голосе не ощущалось. Тоже, кстати, объяснимо: если бы его всерьез в чем-то подозревали, вряд ли он лежал несвязанным в штабной – или какая она тут? – землянке. И без конвоя. Значит, пока верят. Ну, почти…
– Сам, – пошатываясь, Дмитрий встал на ноги. Прикинув траекторию, сделал шаг, и, уцепившись пальцами за край стола, приземлился на скрипнувшем табурете. Уф… А мог бы, как говорится, и того, сексуально упасть… ну, это, он иносказательно, чтобы не материться…
– Голова болит? – неискренне поинтересовался собеседник.
Криво усмехнувшись, Захаров пожал плечами:
– Болит. И это, попить бы, во рту как кошки насрали… вроде бухал неделю.
Взяв со стола жестяную кружку, тот сам сходил в угол землянки, наполнив емкость из стоящего на земляном полу ведра. Поставил перед ним.
Дмитрий в три глотка высосал, проливая на грудь, воду, вопросительно взглянув на смершевца. Верно истолковав взгляд, тот принес вторую. Эту десантник выпил уже медленно, растягивая удовольствие. Уже лучше, горло почти не дерет, а то и вправду, словно из запоя вышел.
Усевшись обратно, особист выложил перед ним пачку папирос и трофейную зажигалку:
– Можете курить. Хотя я бы в вашем состоянии и поостерегся. Вы меня хорошо понимаете?
– Да, вполне. Спрашивайте.
– Сейчас меня, собственно, интересует только одно, товарищ младший лейтенант Краснов. Как вы оказались за линией фронта, где ваш экипаж, где раздобыли «зольдбухи» немецких солдат и офицеров и как встретились с разведгруппой лейтенанта Гвоздева? Но самое главное – откуда у вас документы полковника Штейнтенберга?
«Вот оно как, Гвоздев, значит, твоя фамилия была, Ваня? А то ведь и не представился, Царствие тебе Небесное. Ладно, выживу – свечку поставлю, и за тебя, и за всех ребят. Если б не ты, я, глядишь, сейчас тут и не сидел».
– С чего начинать?
– Лучше по порядку. Однако напоминаю, главное – документы. Рассказывай пока что кратко, потом и до подробностей доберемся. Всему свое время, а оно у нас есть. Времени у нас пока что достаточно, – не то просто констатируя факт, не то завуалированно угрожая, ответил тот, переходя на «ты». Интересно, это что-то значит? – Начинай, лейтенант, начинай… – и раскрыл перед собой блокнот, постукивая по чистому пока листу остро заточенным простым карандашом.
